Страница 24 из 26
Российское гражданское законодательство предусматривает разнообразные меры, обеспечивающие соблюдение интересов слабой стороны правоотношения. Соответствующие меры закрепляются, в частности, нормами ст. 426, 503, 518, 1252, 1282, 1488 ГК РФ. Например, согласно п. 1 ст. 426 ГК РФ на лицо, осуществляющее предпринимательскую или иную приносящую доход деятельность, возлагается обязанность «по продаже товаров, выполнению работ либо оказанию услуг, которые такое лицо по характеру своей деятельности должно осуществлять в отношении каждого, кто к нему обратится». Статья 503 ГК РФ предусматривает достаточно широкие права покупателя по договору розничной купли-продажи в случае продажи ему товара ненадлежащего качества, устанавливает гарантии соблюдения его прав продавцом. В частности, продавцу запрещено удерживать из возвращаемой им уплатившему за товар покупателю суммы сумму, «на которую понизилась стоимость товара из-за полного или частичного использования товара, потери им товарного вида или подобных обстоятельств» (абз. 2 п. 5 ст. 503 ГК РФ).
Предусматриваются меры по охране интересов слабой стороны в правоотношении и специальным законодательством, в частности: Законом РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-I «О защите прав потребителей», Федеральным законом от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», Федеральным законом от 23 декабря 2003 г. № 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации», Федеральным законом от 30 декабря 2004 г. № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» и др.
При этом соответствующие меры закрепляются исключительно императивными нормами[364], применение которых детализируется в актах судебных органов[365].
Исследование этих мер в научной литературе приводит к неизбежной постановке вопросов о том, не противоречит ли специальная охрана слабой стороны принципу юридического равенства, а также является ли необходимым отступление от данного принципа при реализации указанных мер. Е.В. Вавилин полагает, что такое отступление возможно, если «одна из сторон является слабой по отношению к другой по безусловным объективным причинам»[366]. В свое время сходный ответ был дан и Леоном Дюги, который полагал, что существование абсолютного равенства противоречит фактам реальной действительности. При этом и отношение к людям должно быть различным, а их юридическое состояние должно отличаться в зависимости от их особенностей. «Доктрина, логически приводящая к абсолютному, математическому равенству людей, тем самым противоречит действительности, – считал французский ученый, – и должна быть отвергнута»[367].
Полагаем вместе с тем, что очевидного противоречия между принципом юридического равенства и гражданско-правовой охраной прав и законных интересов слабой стороны нет. С теоретической точки зрения это можно объяснить, основываясь на той мысли, что право учитывает особые интересы и притязания, но «оценивает их формально-равным, а потому одинаково справедливым для всех правовым мерилом»[368], поэтому «хаос фактических различий преобразуется в правовой порядок равенств и неравенств, согласованных по единому масштабу и равной мере»[369]. Действительно, все субъекты гражданского права подчиняются единым правилам. Если такие правила учитывают особый статус некоторых из них, то все равно и в этом случае принцип юридического равенства продолжает действовать[370]. Иначе говоря, гражданско-правовые нормы, регулирующие общественные отношения, в которых участвуют субъекты, обладающие признаками слабой стороны, определяют особенности их правового положения на основе принципа юридического равенства, т. е. равным образом.
Осуществляемая гражданским правом охрана слабой стороны правоотношения неизбежно влечет за собой ограничение другого гражданско-правового принципа – принципа свободы договора[371]. С экономической точки зрения свобода договора является важнейшим условием функционирования рыночной экономики[372] и, по замечанию А.Г. Карапетова, современной зарубежной юриспруденцией анализируется с точки зрения утилитарных, этических и иных политико-правовых подходов, «т. е. с учетом ценностей и целей, которым право должно следовать как инструмент социального контроля и инженерии, механизм проведения в жизнь ценностей справедливости и иных доминирующих в обществе моральных установок, а также катализатор экономического прогресса»[373]. Такие подходы обусловлены потребностями современного общественного развития и позволяют объяснить и обосновать возможность и необходимость ограничения свободы договора, в том числе с целью защиты слабой стороны правоотношения[374].
Согласно п. 2 ст. 1 ГК РФ субъекты гражданского права «свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора». Данное принципиальное положение раскрывается в ст. 421 ГК РФ, согласно которой граждане и юридические лица по общему правилу самостоятельно решают, заключать или не заключать договор, наделяются правом заключения как поименованных в законе, так и непоименованных договоров, определения их условий. Ограничивающие данные субъективные права императивные по своей природе гражданско-правовые нормы в современном законодательстве довольно многочисленны и разнообразны по содержанию закрепляемых ими мер. Например, лицам, осуществляющим предпринимательскую или иную приносящую доход деятельность, запрещено отказываться от заключения публичного договора, если существует возможность предоставить потребителю соответствующие товары, оказать ему услуги или выполнить работы (п. 3 ст. 426 ГК РФ). Кредитной организации запрещено сокращать в одностороннем порядке срок действия кредитного договора, заключенного с заемщиком-гражданином, а также увеличивать размер процентов и изменять порядок их определения[375]. Как отмечает А.М. Ширвиндт, нетипичное для договорного права в целом императивное закрепление в законе минимального состава прав потребителей и обязанностей предпринимателей является весьма распространенным средством защиты потребителей. Более того, в частности, в европейском законодательстве нередко предусматривается оговорка, которая не позволяет потребителю отказаться от предоставленного той или иной директивой права[376]. В судебной практике иностранных государств (Австрии, Бельгии, Великобритании, Венгрии, Германии, Италии и др.) выработались правила косвенного контроля над несправедливыми стандартными условиями договоров с участием потребителей, целью которых является нивелирование неравенства возможностей при определении содержания договора[377].
В целом, закрепляя основания и способы защиты слабой стороны, гражданское право тем самым решает важные социальные задачи и, следовательно, обеспечивает правопорядок в гражданском обороте. Вместе с тем отечественные суды нередко не применяют дополнительные механизмы правовой защиты субъекта, отвечающего признакам слабой стороны[378], что является основанием для отмены вышестоящими инстанциями решений нижестоящих судов[379]. Не случайно Конституционный Суд РФ в своих постановлениях неоднократно указывал на необходимость ограничения принципа свободы договора, если того требуют интересы слабой стороны[380]. И, видимо, поэтому одно из последних значимых постановлений Высшего Арбитражного Суда РФ, посвященное свободе договора, много внимания уделяет вопросам судебной защиты прав и законных интересов слабой стороны правоотношения[381].
364
На то, что «социализация» гражданского права влечет за собой рост таких норм, обращал внимание еще И.С. Перетерский. См.: Перетерский И.С. Принудительные и диспозитивные нормы в обязательственном праве гражданского кодекса. С. 69. В фактическом неравенстве участников имущественных отношений, в возможном подавлении интересов экономически слабой стороны видит причину введения публично-правовых элементов в частное право и В.Ф. Яковлев. См.: Яковлев В.Ф. О частном и публичном праве в правовой системе России. С. 195–196. С ним солидарен и В.Г. Голубцов. См.: Голубцов В.Г. Сочетание публичных и частных начал в регулировании вещных отношений с участием государства. С. 65.
365
См., например, определения КС РФ от 3 июля 2007 г. № 714-О-П «По жалобе гражданина Петрова Александра Федоровича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 84.8 Федерального закона «Об акционерных обществах»»; от 3 июля 2007 г. № 681-О-П «По жалобам граждан Ю.Ю. Колодкина и Ю.Н. Шадеева на нарушение их конституционных прав положениями статьи 84.8 Федерального закона «Об акционерных обществах» во взаимосвязи с частью 5 статьи 7 Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации»; постановления Пленума ВС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах» (Вестник ВАС РФ. 2014. № 5); от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» (СПС «КонсультантПлюс»); Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. № 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров» (Вестник ВАС РФ. 2011. № 11).
366
См.: Вавилин Е.В. Указ. соч. С. 99.
367
См.: Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства / С предисл. проф. П. Новгородцева. М.: Типография Т-ва И.Д. Сытина, 1908. С. 9.
368
См.: Нерсесянц В.С. Право как необходимая форма равенства, свободы и справедливости. С. 8.
369
См.: Нерсесянц В.С. Право как необходимая форма равенства, свободы и справедливости. С. 4–6, 8.
370
Вместе с тем в одном из своих постановлений Конституционный Суд РФ, обращаясь к законодателю, призвал его не «ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и… предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне». См. Постановление КС РФ от 23 февраля 1999 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года «О банках и банковской деятельности» в связи с жалобами граждан О.Ю. Веселяшкиной, А.Ю. Веселяшкина и Н.П. Лазаренко» (СПС «КонсультантПлюс»).
371
О том, что свобода договора таит в себе опасность нарушения интересов экономически и социально слабых субъектов, много писали немецкие цивилисты. См., например: Дернбург Г. Пандекты. Т. 2: Обязательственное право. С. 45.
372
Т. Моммзен полагал, что «Рим был обязан своим величием самым либеральным принципам в области свободы договоров». См.: Моммзен Т. История Рима. Т. 2. Кн. 4. М., 2001. С. 105.
373
См.: Карапетов А.Г. Экономические основания принципа свободы договора // Вестник гражданского права. 2012. № 3 (СПС «КонсультантПлюс»).
374
Надо сказать, что еще в XIX в. в противоположность мнению сторонников индивидуалистической концепции, согласно которой сделка может быть порождена абсолютно свободной волей ее участников, Й. Колер, А. Тон, С. Шлоссман и другие немецкие правоведы стали обосновывать тезис о том, что основанием сделки является объективное право, которое приводится в движение волей сторон. Юридические последствия сделки устанавливаются правом, а воля определяет лишь экономический ее результат. Это направление цивилистической мысли положило начало формированию теоретической основы для обоснования возможности ограничения договорной свободы в интересах слабой стороны в правоотношении. Обзор точек зрения на этот вопрос см.: Канторович Я.А. Основные идеи гражданского права. С. 52.
375
См. абз. 4 ст. 29 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-I «О банках и банковской деятельности».
376
См.: Ширвиндт А.М. Ограничение свободы договора в целях защиты прав потребителей в российском и европейском частном праве / Под общ. ред. А.Л. Маковского; Исслед. центр частн. права. М.: Статут, 2014.
377
См.: Клочков А.А. Стандартные условия в коммерческом обороте зарубежных стран: контроль над содержанием // Международное публичное и частное право. 2002. № 1. С. 31–40; Hermalin B.E., Katz A.W., Craswell R. The Law and Economics of Contracts // Columbia Law and Economics Working Paper. 2006. No. 296. P. 51.
378
См., например, Апелляционное определение Архангельского областного суда от 1 августа 2013 г. по делу № 33-4532/13 (СПС «КонсультантПлюс»).
379
См., например, определения Санкт-Петербургского городского суда от 26 декабря 2011 г. № 33-19257/11; Московского городского суда от 16 марта 2012 г. по делу № 33-5278, от 20 марта 2012 г. по делу № 33-8548, от 22 марта 2012 г. по делу № 33-6157 (СПС «КонсультантПлюс»).
380
В одном из постановлений было, например, отмечено, что, будучи стороной договора присоединения, условия которого в соответствии с п. 1 ст. 428 ГК РФ определяются банком в стандартных формах, граждане лишаются возможности повлиять на его содержание, что требует соответствующего правового ограничения свободы договора и в отношении другой стороны – банка. См. Постановление КС РФ от 23 февраля 1999 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года «О банках и банковской деятельности» в связи с жалобами граждан О.Ю. Веселяшкиной, А.Ю. Веселяшкина и Н.П. Лазаренко». Правовая позиция Конституционного Суда РФ по данному вопросу нашла свое применение в судебной практике. В одном из судебных определений, в частности, было указано, что законом «не исключается возможность ограничения принципа свободы договора в целях защиты интересов экономически слабой стороны правоотношений… поскольку потребитель, являясь стороной такого договора, лишен возможности влиять на его содержание, что по своей сути также является ограничением свободы договора и как таковое требует соблюдения принципа соразмерности». См. Определение Московского городского суда от 28 марта 2012 г. по делу № 33-9286 (СПС «КонсультантПлюс»).
381
См. Постановление Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах». Поскольку п. 4 ст. 1 ГК РФ закрепляет принцип недопустимости извлечения преимуществ из своего недобросовестного поведения, постольку у слабой стороны договора, по мнению ВАС РФ, возникает право требовать признания недопустимым применения несправедливых условий договора согласно ст. 10 ГК РФ либо ничтожными в соответствии со ст. 169 ГК РФ. Кроме того, судам было рекомендовано применять положения п. 2 ст. 428 ГК РФ о договорах присоединения и изменять или расторгать договор по требованию контрагента, для которого предложенные другой стороной условия являлись явно обременительными, существенно нарушающими баланс интересов сторон («несправедливые договорные условия»), если согласование иного содержания условий договора оказалось для данного контрагента затруднительным и в результате он оказался слабой стороной договора (п. 9). В соответствии с абз. 4 п. 5 Постановления в исключительных случаях к непоименованным договорам могут применяться по аналогии закона императивные нормы о поименованных договорах, если «исходя из целей законодательного регулирования ограничение свободы договора необходимо для защиты охраняемых законом интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов или недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон».