Страница 76 из 125
— Чувствую, в новом году голодать мы с тобой точно не будем. Это ж надо — всё в двойном экземпляре!
— Ксюха! — крикнула ей Данка из кухни, вытаскивая трёхлитровую банку с морсом. — А компот-то зачем?
— Ну, должна же я тоже что-то пить.
Морс приятно светился брусничным цветом в Оксанкином фужере.
— В-общем, козёл твой Савойский. И маманя его козлиха, — сказала она за несколько минут до полночи, когда они сели проводить старый год.
— Согласна, — кивнула ей Данка. — Не буду за него пить. Пусть он останется в старом году. И воспоминания о нём тоже.
— И я за своего не буду. Он может и не козёл, но из-за него я совершила самую большую ошибку в своей жизни — изменила Кайрату.
— Разве же это измена?
— Конечно, ещё какая! Я не просто ему телом изменила, хотя и это тоже противно, я изменила ему душой. Я хотела его ребёнку другого отца.
— Это была минутная слабость, — протянула ей фужер навстречу Данка. — Давай за Кайрата?
— Давай, — сказала Оксанка, но сделав глоток, спросила: — А ты то чего вдруг?
— Ты знаешь, он же на меня свою часть «Савоя» переписал.
— Серьёзно?
— Серьёзнее не бывает. И я подозреваю, рано или поздно он выкупит его весь.
— И тоже на твоё имя?
— Не знаю, но это не важно, пусть выкупает. Клянусь, я обрадуюсь. — Она ковырнула одну кучку оливье, потом другую. — Хм, твой вкуснее.
— Слушай, классно будет, если ты станешь владелицей «Савоя», — Оксанка наблюдала за ней мечтательно, а потом бросила свою вилку, и глаза её засветились предвкушением. — Сотрёшь этого Савойского в порошок.
— Ксюх, ты издеваешься?
— Да нет же, Дан, на полном серьёзе. Ты справишься. Ты же три года проучилась на Управлении в универе.
— Так недоучилась же.
— Не доучилась, потому что денег у тебя не было, а не потому, что тупая. А у брата попросить ты постеснялась, — она потянулась к замазанной сверху майонезом свекле. — Что я там сейчас сказала: не тупая? Забудь! Тупая! Надо было просить!
Две кучки «селёдки под шубой» заняли место на её тарелке.
— У нас с ним всегда были трудные отношения. И я не хотела быть ему обязанной.
— Дура, ты, Данка! Мне бы такого брата! — Она поковырялась в тарелке. — Нет, мне бы, конечно, такого мужа, но не будем о грустном.
Она вздохнула и посмотрела на часы.
— Пять минут до Нового года, а мы уже нажрались как Шарики на помойке.
— Говори за себя, — и Данка пополнила запасы на тарелке.
— Ну, давай, подруга! Чтобы всё у нас было хорошо в новом году! — под бой курантов произнесла Оксанка.
— Чтобы всё у нас было отлично!
Часа в четыре утра, когда на улице особенно пустынно и морозно, Данка проводила Оксанку до дома. Она честно ополовинила всё, что осталось с праздничного стола и со словами «Тебе надо есть за двоих» уложила в клетчатую сумку. Потом они вдвоём тянули её под грохот фейерверков. Потом отогревались у Оксанки чаем с тортом. С половиной этого торта Данка и вернулась домой.
В дверь был воткнут букет цветов. Красивый, дорогой, салонный, с благоухающими розами, но новогодними украшениями, с привязанный пакетиком порошка, который нужно высыпать в воду, но без открытки.
Данка чуть не испортила всю дивную красоту композиции, пока рылась в поисках записки. Ничего. Для Лёхи слишком претенциозно, для Кайрата не характерно. Савойский? Он праздновал на другом конце страны, а может мира, и точно не собирался лететь. Собирался целоваться с какой-то косой девицей и вообще неплохо провести время.
Загадочный букет пристроился на рабочем столе рядом с жиденькой ёлкой, но как ни странно не затмевал её торжественного натурального обаяния. Он перебил Данкину сонливость. И вместо того, чтобы замертво упасть спать, она затолкала скатерть в стиральную машину и пошла мыть посуду.
Когда в Данкиной жизни происходило что-то неприятное, она всегда находила утешение в домашних заботах. Наверно, если когда-нибудь она будет счастлива, её дом зарастёт грязью и с утра в куче нестиранного белья вряд ли отыщутся чистые трусы.
«Счастливые трусов не надевают» — вспомнила она и вытерев мокрые руки об бока пижамы, достала из молчаливого заточения свой многострадальный телефон и завалилась с ним на постель.
Он завибрировал у неё в руках звонком, едва она его включила. «ПС? Ну, надо же! Опять? Пожарная Служба? Помощь Скорая? Нет? Вот и до свидания!»
Она отключила звук, но настойчивый ПС всё звонил, и звонил, и звонил.