Чёртова мельница

Голд, как мог, быстро разделался с бумажками и вернулся домой. Почему-то его упорно не покидало ощущение, что в его немаленьком особняке есть только одна комната, и она уже оборудована под кухню. С кухни доносились голоса, и Голд запоздало вспомнил, что обычно по утрам к нему приходит домработница.

В этом мире её звали Молли. Голд понятия не имел, кем она была в Зачарованном лесу. Здесь у неё на шее висел отец с группой инвалидности, огромные долги по счетам и целая вереница работ и подработок. Голд только доподлинно знал, что по утрам она приходила на уборку в его особняк, а ещё подрабатывала посудомойкой в закусочной у вдовы Лукас, ночной санитаркой в госпитале и бог знает, где ещё, если оставалось свободное время. Молли нужны были деньги — настолько, чтобы согласиться убирать дом местного тирана, но не настолько, чтобы идти танцовщицей или шлюхой в «Чёртову мельницу». Хотя все данные у неё были. Девушка имела довольно экзотическую восточную внешность, доставшуюся от покойной матери-азиатки, и стройную талию. А вот гордость и боевой характер явно помешали бы ей подстроиться под запросы Регины. Она предпочла вертеться как белка в колесе на десяти работах за гроши, чем раздвигать ноги перед клиентами, пусть и за большие деньги. В чём-то Голд даже уважал её упорство и трудолюбие.

И сейчас его домработница о чём-то говорила с Белль. Голд не был бы самим собой, если бы не попытался подслушать этот разговор. Скорее Белль расскажет о своих страхах уборщице, чем ему.

— …Всё так странно случилось, — задумчиво рассказывала Белль. — Сидни отобрал несколько девушек, включая меня, велел раздеться до туфель и идти на сцену, танцевать. У Лиззи и Мэг были короткие стрижки, и он зачем-то их заставил парики надеть. Сказал, что мистер Голд будет выбирать себе содержанку, и чтобы мы постарались.

— А я сначала подумала, что мистер Голд нашёл мне замену. Значит, он просто взял и купил тебя, как вещь? Средневековье какое-то, — поражённо проговорила Молли. Судя по плеску воды, она ещё успевала мыть пол.

— Понятия не имею, почему он выбрал именно меня. Танцевала я плохо, да ещё накануне подвернула ногу и никому не сказала. Мамочка Миллс взбесилась бы не на шутку…

— Думаю, он тебя не для танцев взял, — мрачно заметила Молли, отжимая тряпку в ведро.

— Сама знаю.

— Он уже?..

— Нет. Пока нет.

Какое-то время из кухни было слышно только, как елозит по полу швабра. А потом Белль снова заговорила. Так тихо, что Голд едва мог расслышать.

— Я до ужаса боюсь, когда он придёт ко мне в спальню. Я даже прошлой ночью на кухне осталась, лишь бы наверх не идти. Как будто, если бы он захотел, его могло это остановить. Агат про него такое рассказывала… — Белль перешла уже на шёпот, но Голд и без того знал, чего о нём могла наговорить Агат.

«Вот тебе и отозвалось».

— Старый козёл, — неприязненно отозвалась Молли на рассказ Белль. Голд не мог припомнить, чтобы его тихая исполнительная прислуга хотя бы раз так выражалась.

— Хуже всего это ожидание, — Белль шумно сделала глоток из кружки. — Я почти хотела, чтобы он пришёл на кухню и… и всё. Потому что, ну… он совсем не походит на того, кого описывала Агат. Он даже не накричал, когда узнал, что я всю ночь проспала на кухне за книжкой. Почти ни разу не наорал. И шутит странно, но нисколько не пошло…

— Я ничего не могу о нём сказать хорошего, да и плохого, — запыхавшись, ответила Молли. — Когда я прихожу, его нет дома. Я делаю свою работу, забираю деньги, которые мне причитаются, и ухожу. В городе же про него разное говорят, но мне обычно некогда разбираться, что в этом — правда, а что домыслы. Мне за это никто не заплатит… А как ты попала к мамочке Миллс?

— Понятия не имею. Я даже не помню, кем была до этого. Единственное воспоминание — я иду по улице, скорее всего, домой. Уже темнеет, а потом всё превращается в полную черноту, и всё. Я просыпаюсь в «Чёртовой мельнице», и мамочка Миллс объясняет мои обязанности. — Голос Белль стал задумчивым. — Она говорила, что у меня есть отец и я отрабатываю его долги. А я о нём даже не помню. Ни его, ни кем была раньше, чем занималась… Мне всё казалось, что, если я увижу отца, то сразу всё вспомню.

— Надеюсь, у тебя будет шанс.

— Вряд ли. Я уже просила мистера Голда, но он отказал.

— Может, ты момент выбрала неудачный?

— Не знаю. Я уже ни в чём не уверена, Молли. Я всё время взаперти. Сначала в «Чёртовой мельнице», теперь вот в особняке мэра. Я даже сбежать хотела. Но из клуба я не могла уйти, боялась, что мадам Миллс потребует деньги обратно или что-нибудь сделает с отцом. А теперь мистер Голд. Ему вообще весь город принадлежит…

— Грустно как-то, — судя по звукам, Молли закончила мытьё пола и теперь протирала столы и шкафчики. — Но не отчаивайся. Всё будет хорошо… Мне бы очень хотелось тебе помочь. Может, найти твоего отца?

— Не надо. Я из-за публичного дома не хотела его беспокоить, а если он узнает, что я теперь принадлежу мистеру Голду…

— Но ты ведь даже не помнишь его, — осторожно заметила Молли. — Вдруг это он тебя и продал мамочке Миллс?

— Нет, она говорила, что отец не знает, где я. Да дело и не в этом. Немного страшно вспоминать. Вдруг, там, в прошлом, произошло что-то неприятное… — Белль задумалась.

— Просто ты сейчас сбита с толку. Придёшь в себя и поймёшь, что тебе нужно!

— Не уверена, что мои нужды совпадут с планами мистера Голда… — вздохнула девушка.

— Ты всё равно говори, если тебе что-нибудь понадобится, — отважно предложила Молли. — Я обязательно помогу. А хочешь, помогу сбежать? У меня отец военный, придумаем план побега…

— Спасибо, Молли, но не нужно рисковать из-за меня, — поторопилась остановить её Белль.

Невыносимо было это слушать. Он отошёл от кухни, громко хлопнул входной дверью и сделал вид, что пришёл только что. Молли тут же брызнула из кухни, подхватив ведро и швабру, а Белль опасливо выглянула из-за двери.

— Добрый день, — поприветствовал он и постарался изобразить мягкую улыбку. — Как провела время? Дочитала книгу?

— Ага, — кивнула она.

— Ну и как? Разобралась, попадал ли Гулливер в миры лилипутов и великанов или же сам менялся в размерах?

— Я не рассматривала его приключения с этой точки зрения, — задумалась она. — Просто читала, как будто пустилась в увлекательное путешествие.

Говорить о чём-то ещё, пока в доме суетилась хоть и не особо любопытная, но отнюдь не глухая домработница, Голд не хотел. Как выяснилось, его репутация бежала впереди него самого. А потому он отговорился делами, а сам заперся в одной из комнат наедине с прялкой. В этом мире нельзя было прясть золото из соломы. Да и вообще, ничего прясть из соломы не получалось, а вот шерстяная нить выходила как раньше, когда он был простым прядильщиком — крепкой и аккуратной. Но прял он теперь для того, чтобы избавиться от мыслей и расслабиться, а не чтобы заработать этим на хлеб. Причудливое хобби для богача.

А мыслей и напряжения было в избытке. Ему до ужаса хотелось броситься Белль в ноги, просить прощения — мало того, что прогнал её тогда, так ещё и не искал. Заверить, что он не станет издеваться над ней, как над шлюхами из борделя. Что пальцем не тронет без её желания. Что любит… Она наверняка бы подумала, что он не только негодяй, но и полный псих. Падать ещё ниже в глазах своей красавицы Голд был решительно не готов.

В комнату забежала Молли.

— Мистер Голд, всю работу по дому я выполнила. Всего доброго! — и унеслась, только её и видели, на очередную подработку. Причуды работодателя её волновали меньше всего на свете.

«Надо за ней присмотреть, — отстранённо подумал Голд о Молли. — На всякий случай».

Уже вечерело и пришлось оторваться от занятия, чтобы включить свет, но после этого работа уже не шла так легко. Он уже хотел совсем бросить это дело, когда дверь в комнату осторожно отворилась.

— Белль…

— Можно войти?

— Конечно. Я не занят. Это так, — он неловко махнул на прялку. — Чтобы привести мысли в порядок.