Достойная пара

— Я первый раз пропустила любимое лето, самый жаркий сезон Юга, — я поморщилась от своих же слов и обхватила руками озябшие плечи, стало ещё холоднее. — Мне впервые здесь страшно, — Крис посмотрел на меня, слегка нахмурившись, и взял за руку. — Главный дом ближе всего к лесу, мы можем пробраться во двор, я знаю как туда попасть.

Удивительно, что вокруг дома было не так уж и много сторожевых. Мы шли крайне осторожно, тем не менее всюду нас поджидала непрестанная опасность, хотя мне и было тяжело назвать родину «вражеским логовом». Сил единственно придавала крепкая тёплая рука Кристофера, и, конечно же, тот факт, что на него можно положиться в случае чего.

— Это здесь, — прошептала я и указала на средней высоты изгородь, от земли до самых верхушек покрытую виноградником.

Кристофер оценивающе присмотрелся, затем подошёл к забору ближе и подтянулся на руках, чтобы осмотреть всё и там.

— Никого, — изгородь легко дернулась, когда мужчина опустился на землю и отпустил опору. — Давай, я помогу тебе, — он подошёл ко мне и протянул руку, предлагая помощь.

Я могла перебраться и сама, потому что раньше делала подобное постоянно, но Кристоферу этого не стоит знать. Стоило удачно зацепиться на заборе, как со стороны послышались шаги, и я тут же замерла, словно нас уже поймали. Только Крис не растерялся, и как только западный волк показал себя, мужчина прижал зверя к земле и свернул тому шею, не дав возможности даже пискнуть. Всё снова стихло, я слышала только громкое биение своего взволнованного сердца. Я подумала, что вряд ли когда привыкну к столь свободным и незамысловатым убийствам.

— Альба, прошу, быстрее, не хотелось бы нарваться на следующего, — он оперативно поднялся с колен и отряхнулся.

По ту сторону изгороди я оказалась гораздо резвее, чем он мог ожидать. Знакомые клумбы и грядки теперь были вытоптаны и изуродованы, однако никого из западников здесь и вправду не было. На секунду я засмотрелась на по-прежнему красивые дорожки, выложенные плитняком, и когда воротила взгляд к забору, то рядом уже стоял Кристофер, изрядно взбешенный неизвестным фактом.

— Что такое? — растерянно поинтересовалась я и не получила ответа.

— Пошли. Чёртов забор, — только когда супруг взял меня за руку, стало очевидно, что перебираясь через ограду, он успел не только неоднократно наткнуться на проволоку, которой подвязывают виноград, но и испещрить ладони занозами. Благо, мой смешок он не заметил.

— Давай сюда свои руки, — потребовала я уже у стены дома, в тот момент, когда мы притаились под окном моей комнаты.

Кристофер по-детски насупился, явно повторяя в голове весь свой нецензурный запас слов, но беспрекословно протянул мне обе ладони. Быстро и почти безболезненно я постаралась вытянуть все кусочки древесины, которые Крис умудрился насобирать.

— Пока ничем больше помочь не могу, потерпишь? — сдержать ерничанье было невозможно, особенно, сравнивая его стойкое сопротивление пулевому ранению и нынешнюю ситуацию. Потерпевший только нахмурился, но ничего не сказал. — Так, как мы будем пробираться в дом? Вход, наверняка, под охраной.

Кристофер пристально и серьёзно присмотрелся к пустой стене без выступов до окна, а потом с этим же непробиваемым лицом сказал самую несерьёзную и глупую для подобной ситуации фразу:

— Я, вообще, рассчитывал, что ты подключишь к этому свои акробатические способности… — и медленно повернул ничуть не дрогнувшую в эмоциях физиономию ко мне.

— Что? Ты решил именно сейчас пошутить? — я как могла старалась сдержать сердитое лицо, но хитрый взгляд мужа всё-таки выудил из меня улыбку.

— Ладно, идём, с парочкой западников у входа я справлюсь, — он вновь взял меня за руку и потянул за собой.

— Погоди, раз уж пошли на разведку, то нужно и дальше продолжать сохранять первоначальную аккуратность, — стоять на одном месте даже несколько секунд было неприятно: ночью земля особенно остывала.

Как и во многих домах, в этом была не одна дверь. Имелась и та, что выходила в сад, с примыкающей к ней верандой, вот туда я и повела Криса. Сейчас, я была безмерно рада тому, что могу хоть как-то облегчить наше положение. Маленькое окошко рядом со входом удачно подходило моим размерам, что нельзя сказать о Кристофере. Немного осторожности и совершенно без последствий тонкое стекло множеством осколков вылетело из рамы, мужчина стряхнул с локтя блестящие крошки и нехотя пропустил меня к небольшому проёму.

— Не волнуйся, я быстро, — сказала я и нырнула внутрь дома.

Запах старого дерева и тот ни на что не похожий аромат отчего дома теперь казался диким и чуждым, в кладовой глазам пришлось привыкать к темноте. Теперь я была убеждена в своей безопасности и с нетерпением предвкушала встречу с родителями. Под ноги попалось что-то, что тут же отлетело и раздалось звонким бряцанием. Не знаю слышал ли это кто-то ещё, но я инстинктивно замерла. Спустя ровно пять секунд, которые я отсчитала, никто не пришёл, а нетерпеливый Крис на улице начинал испускать негативные волны. В замочной скважине находился ключ — как был здесь всегда, так и остался. Низ двери заскрежетал по полу, когда я распахнула её.

— На месте, идём? — скованно пролепетала я и шагнула к двери, непосредственно ведущей в дом.

Под дверью прорезалась тонкая ниточка света, едва-едва освещающая небольшие ступеньки. Я шумно выдыхаю, заранее представляя в голове нашу встречу, и тяну за ручку. В тот самый момент, когда лампа едва успевает ослепить глаза светом, я с невероятным ужасом понимаю, что меня больно ударяют об стену и прижимают к ней же, за считанные секунды к горлу пристаёт холодное лезвие ножа. Лоб саднит, и тонкая тёплая капля медленно и тягуче ползёт к брови.

— Вот, змеюка, и сюда пробралась, я тебе спуска не дам! — я узнаю голос Гуннара, и в голове настаёт полная каша.

Почти сразу после этих слов он меня освобождает, первостепенно я предполагаю, что мужчина одумался, но потом вижу, что в этом ему помог Кристофер.

— Успокойся, старик, иначе это я тебе… — будто парализованная, я наблюдаю за тем, как супруг тем же самым ножом припёр к стенке Гуннара, совершенно серьёзно настроенный в своих намерениях.

Краем глаза я замечаю, ошалевшую от испуга и прикрывшую руками рот, Герду.

— Ты?! — вопит недовольно Альфа Востока, — Думаешь, раз молодой, то и меня побороть сможешь? — он стряхивает с себя руки напавшего, но я понимаю, что если бы супруг захотел, то завершил бы запланированное. — Постой-ка, какой я тебе, к чёрте…старик?! — он запинается и разъярённо смотрит то на меня, то на Криса.

Гуннар и впрямь совершенно не тактичен, иначе давно закрыл бы рот. Уже не замечая моего взгляда, Кристофер по-прежнему стоит и с не менее злым взглядом следит за Гуннаром, костяшки его рук неестественно белеют, пока он сжимает нож.

— Мы совсем не такой встречи ждали, но спасибо и на том, — угрюмо и тихо произношу я и медленным шагом направляюсь к Крису. Он недолго игнорирует и всё же отдаёт мне нож, затем уже посветлевшими глазами отвечает моему обеспокоенному взгляду, и с трепетом утирает кровь с моего лба.

Почему-то только сейчас я осознала, как важны мы друг для друга и что в подобной ситуации я без колебаний поступила бы так же как он. Все прекрасно знали наш образ жизни, поэтому не были так сильно удивлены агрессией Сверра. Ещё одна глупая проповедь из детства, которую я очень часто высмеивала, клянясь никогда не покидать папу и маму, гласила о волчьих парах, таких постоянных, неделимых, и часто доходящих до сумасшествия волках, по воле судьбы всё же утерявших своих избранников. Никогда не любила смотреть на изводящих себя тоской одиночек, это всегда приносило необъяснимую боль и горесть за близкого, часть стаи.

На звук наших голосов из гостиной и других комнат собралось множество южных оборотней, лишь после я поняла, что почти все они женщины, за исключением нескольких мужчин, помимо Гуннара.

— Альбиннен, — сокрушённым и клокочущим от слёз голосом проговаривает Герда и начинает медленно вышагивать ко мне. — Я готова тебе шею свернуть, что с тобой было? Почему никаких вестей так долго? — вопреки собственным словам, она мягко обхватывает моё лицо ладонями и тщательно осматривает, потом одаривает Кристофера глазами строгой тещи и, не щадя всей силы, коей в ней не мало, стискивает меня в материнских, но отнюдь не ласковых объятиях.