Достойная пара

Уни чуть привстала на стуле и, протянув руку над столом ко мне, передала чашку чая и обратно села, приглаживая живот и нашёптывая ему что-то невнятное.

— Альбиннен, расскажите о Юге! — задала вопрос девица справа, и её голос поддержало большинство.

— Лучше о том как вышел ваш союз со Сверром! — спросили с другого конца стола несколько северянок.

Девушки почувствовали простоту моего общения благодаря воспеванию письма Ингрид, которое совершенно не заслуживает даже упоминания. Со всех сторон посыпались общие и не совсем расспросы о моей родине, людях, культуре и прочее, прочее, прочее. Иногда я отвечала с охотой, порой без, но никто не обижался, только воинственная дочь Вальгарда сидела насупившись и размазывала десерт по тарелке, а когда прозвучал очередной вопрос, она оживилась и вклинилась с собственным.

Я немного отпила чай в настороженном ожидании чего угодно от Ингрид.

— Извините, мне не сластили? — я спросила у Уни, и она отрицательно покачала головой.

Странно.

Вкус что-то напоминает, а что именно не могу вспомнить. Отпив ещё глоток, я ощутила как горячий ожог не от кипятка разлился по горлу. Чай успел остыть и обжечься было бы невозможно.

— Всегда было интересно, в Южном клане чай пьют? А то там же всегда пекло, поэтому пить теплое некомфортно, наверно? — Ингрид задала чудной вопрос.

— Что за глупости, конечно пьём…

Рука дрогнула, и чашка выскользнула из пальцев и разбилась о землю. По горлу пошла вторая опаляющая волна, язык свело.

Отравили!

Звуки стали путаться в голове сумбурным комком, речь превратилась в гулкую пульсацию, деревья, люди, волки, стол — всё закружилось в глазах.

— А еще наслышана о суеверии южан. Судя по всему, таких, ну, распущенных, у вас стращают до смерти, бедняжки становятся словно душевнобольными, боятся всего, сторонятся окружающих, манией страдают. За редким случаем их всё же берут замуж, вот тогда счастье для всей семьи! Так что? Слышала о таком? Как по мне, так правильно делают! А ведь делают так? Ты знаешь о таком? — Ингрид бесконечно задавала ужасные вопросы, но ответить я не могла.

Я схватилась за горло и попятилась назад, прочь от внезапно поменявшихся на немилость волчиц. Девушки оскорблённо и презрительно опустили глаза, женщины ненавидяще и жестоко устремили взгляды, стараясь или надеясь прожечь меня ими.

Уни ошарашено встала и медленно побрела ко мне с протянутой в знак мира вперёд рукой:

— Я не… Это не я… Я не думала, что… Ингрид дала чай… — Осознав сказанное, девушка резко обернулась к ухмыляющейся подруге и бросилась на ту с кулаками, но всё это было уже так далеко от меня.

Рот испепелялся и, кажется, огонь постепенно спускался по горлу и медленным темпом отравлял нутро. Грудь сцепило холодом, а потом жаром, но дышать было невозможно.

Вся стая именно сегодня, как назло, обосновалась на улице, но это просто паранойя: они не могут пособничать и знать о проделках Ингрид, просто погода хорошая…

Отовсюду погнались чужие злые упрёки и косые взгляды, мерзкие шёпот и слова вдогонку. Ненависть, гнев, ярость, зависть, отвращение, жалость и вожделение. Словно они только и ждали подобного момента, моего абсолютного бессилия, чтобы убрать помеху. Им это только на руку! Но за что?!

Всё больше и больше собственные мысли и слова казались бредом, потому что если глаза воинов и смотрели, то обеспокоено, если женщины прослеживали мой ход, то настороженно и удивлённо.

Волчий аконит острой лапищей схватил меня за хребет и поверг в хаус за относительно короткое время. Мозг отказывался соглашаться с действительностью и скоро дал сбой.

Я запнулась ногой о ногу и рухнула, но моментально встала, гонимая личным убеждением в том, что на хвост сели враги и уже догоняют. Колени подкашивало, а руки обессиленно раскачивались, но определённая польза в суждении параноика была — мне действительно нужно бежать. Никто, кроме Кристофера, не заинтересован в моём благосостоянии подлинно, если кто-то захочет «случайным образом» посодействовать моей скорейшей смерти, то не встретит сопротивления.

Вспышками в голове всплывали ужасные картины, но я отчётливо вспомнила разговор Ферокса и Кристофера, когда они говорили о том, откуда больше всего идут одиночки. Нужно следовать именно туда, я однозначно встречу Криса там, и тогда всё сможет более или менее встать на свои места.

Лес пролетал мимо с безумной скоростью, и если это не жизнь вылетала из меня, покидая бренное тело, значит бежала я достаточно быстро для нынешне разбитого состояния.

Живот сдавил спазм, и приглушённый стон вылетел изо рта, руки сотрясала дрожь, а колени вмиг ослабли, позволив тяжёлому телу больно обрушится на землю, обрекая хозяйку на скудную смерть в грязи да еще в человеческой форме, не позволяя в последний раз вкусить дар обращения в волка. Я перевернулась на спину и посмотрела, как угловатые верхушки деревьев упираются в светлое небо, солнце проскальзывает между веток и пятнами покрывает землю в лесу.

На расстоянии десяти метров послышался мерный легкий приближающийся ход; а еще ближе, в шести шагах, я узнала поочерёдный топот четырёх лап, разрывание когтями земли и быстрое дыхание.

В глазах закишели мушки, и туманное бельмо затмило взор; язык не в состоянии пошевелиться и кажется, что во рту не было жидкости уже сотню лет. Руками нащупала под собой несколько шишек, больно впившихся в спину, и мох. Хоть сколько-нибудь угрожающих палок или булыжников вблизи не наблюдалось.

Над ухом закопошилось незнакомое животное, с безумным взглядом нависло надо мной, угрожающе приоткрыв пасть и постепенно распаляясь в охотничьем инстинкте. Волк-одиночка свирепо исследовал бессознательную девушку перед собой расширенными зрачками, решая, что же именно делать, убить сразу или поиграться. Одной лапищей он наступил на мои растрепавшиеся космы, вытягивая и подёргивая волоски из шевелюры, продолжалось это не меньше минуты, но потом животное глубоко вдохнуло мой запах и точно озверело.

Спертый воздух стал проникать в легкие и громким кашлем выходить оттуда же.

Болезненность жертвы подогревало азарт хищника, он раззявил челюсть и успел едва сомкнуть у моей шеи, как вдруг засопел, зубы его застучали и слюна потекла с выпавшего из пасти языка. Кровожадный убийца качнулся на прямых лапах и упал замертво.

Пружинящие шажки были уже в паре метров от меня. Если б я не знала, что все охотники ходят очень мягко, то уверенно могла бы сказать, что это девушка. Кто-то надо мной создал тень, оттуда же зазвучал гибкий, как будто с акцентом, голос.

— Ох, чёрт возьми, это же… — огненно-рыжие локоны, обожженные солнцем, заплясали перед глазами, опутывая лицо. — Эй, ты жива? Мне что, придётся тебя к себе тащить? Еще эти поганые одиночки, чёрт бы их…

Девушка с невероятно бледной кожей нависла надо мной, заслоняя от минувшей опасности и с недоверием оглядываясь по сторонам. Одета она была на удивление легко — ноги, живот и руки не обременены одеждой. Поэтому, прежде, чем отключиться, я единственно заметила небольшой шрам в виде растения цирцеи на правой стороне живота, место куда обычно ставят руны ведьмы.

Комментарий к 8. Дурман

“Праздники” подошли к концу – можно и за дело взяться) Извиняюсь за задержку главы. Следующая(ие) глава(ы) будут горячими! Ахаха

========== 9. Авторитет ==========

Просыпаться и стряхивать с себя остатки сна оказалось не то чтобы тяжело — непосильно. Всё тело затекло и его сковало удушающее оцепенение. На виски давило и собственное дыхание обжигало, я слегка пошевелила сначала ступнями, затем поочерёдно фалангами пальцев ног и рук. На груди лежало что-то увесистое и буквально вжимало в койку, и от этого встать не получалось.

Комната слегка освещалась уличным светом через небольшое квадратное окно, обрамлённое старыми занавесками в заплатках. Полностью деревянный дом и сам был ни много ни мало, а ровесник, наверно, моей бабушки, если не её матери. Помещение захламлено непонятными баночками, скляночками, книгами и мешочками с травами, полки покосились от тяжести сложенных на них бумажных кип. Кровать, на которой я лежала, так же прогнулась и подкосила ножки от времени, хотя постель застелена была новым бельём.