Достойная пара

Сина держался бодро, однако с самого начала понимал к чему всё идёт. Они разломили свой клан, раздробили его и бросили — пути назад не было. Он не знал наверняка, но способен был хорошо чувствовать то, что творилось в родном поселении.

Выжидать долго Западной деревне не пришлось: вместе с грозовой тучей на них хлынул поток нескончаемой ненависти трёх других кланов. Нынче всё было знакомо — и запах, и зрелище, и звуки — все знали их как родных, но теперь было в воздухе что-то ещё, что-то, отдалённо ассоциирующееся у кого-то с поражением, у кого-то с долгожданной победой, а у иного непременно с невероятно желанным окончанием этой короткой, но насыщенной борьбы. В определённый момент Хаук двинулся прямо на западную стаю, в сопровождении ему повёл своих воинов ещё довольно молодой, но матёрый восточный старший воин. Словно управляемая чутким дирижёром, процессия чётко разъединилась и распределилась по назначенным местам: центральный отряд пошёл прямо на клан, первый и второй отправились на поимку беглецов.

Хаук не бросался бездумно в бой, не нападал на беззащитных жителей клана, он дал западным воинам время подумать. Они же встретили вторженцев не менее хмуро, чем становилось таковым небо. Плотными рядами местные стали на пути центрального отряда и, несмотря на то, что страх перед северными и не менее изощрёнными в жестокости восточными воинами пожирал изнутри всех — западники не уступили, не пожелали сдаться: они самозабвенно предпочли защищать свой клан до последних сил. И Хаук отнёсся уважительно к их желанию.

После разделения трёх отрядов, Сверр без промедлений рванул в погоню за Астрид. Он ждал этого момента больше, чем кто-либо, и именно поэтому ни страх, ни переживания и волнения тем более не терзали его голову, разве что нетерпение и заготовленные специально для грядущих мгновений злость и сила. Казалось, энергии ему хватит и на преодоление всего расстояния, и на достойный ответ сопротивлению Астрид.

Все щенки пошли за Сверром: Алан и Стейн в качестве воинов, а они успели доказать свои способности; Ильва и Элеонор в качестве лекарей, как впрочем и Лекса, решившая быть на подмогах у девочек из доброй воли или просто понадеявшаяся, что именно отряд Криса встретит сборище Астрид раньше. И кто знает, кого она там хотела поскорее увидеть. Цирцея же обделила первый отряд и присоединилась ко второму, возможно, потому что первой группе Сверра заведомо не предполагалась помощь, в отличие от второй, либо, равно как и Лекса: по иным причинам.

Кристофер заранее проделал недюжинную работу, продумывая всю эту отличную систему, и теперь, когда он увидел, что события покатились именно так, и никак иначе, он почти с точностью мог сказать исход грядущей стычки. Знал, что просто так запросто западные не сдадутся, знал также, что Ормульва Астрид вычислит быстро, и вряд ли у него получится просочиться в ряды сбежавших с ней; но ни одна из этих неудач никак уже не способна была повлиять на итог. Ведь, в конце концов, западная деревня всё же сдастся Хауку, пускай и при помощи насильственных методов; а Ормульв всё равно сделал уже достаточно.

Точно умелый охотник Сверр с толком расставил заблаговременно силки, а мелкая зверюшка, ничуть не минуя жестокого распоряжения судьбы, в скорости угодила прямо в один из них. Он почти что держал свой трофей в руках, знал каков он: не было нужны более переживать о поимке и конечном счёте; именно потому теперь Кристофера интересовал единственно процесс.

***

Альбу снедало это затишье. Сидеть на месте морально было для неё мучительно, физически же она даже кисть едва поднимала, насколько расслабленным было её тело. Собрав порядком силы, она напрягла ногу — переднее пассажирское сиденье дёрнулось от удара, и Вард нехотя с раздражением отвлёкся от записей в дневнике.

— Ещё одна такая шалость и я удвою дозу, но вторая порция уже скажется на твоём здоровье, — он даже не повернулся, только поднял глаза к лобовому окну и снова уткнулся в записи.

Девушка боязливо содрогнулась и насколько смогла — отползла к двери, подальше от мужчины.

— Почему ты и водитель всё ещё в машине? Я всё равно даже в ваше отсутствие и при распахнутых настежь дверях никуда уйти не смогу ближайшие полчаса. Даже уползти. Не желаешь подсобить Астрид? — она ужасно нервничала, и оттого ни одна толковая мысль в голову не лезла, потому единственно ею решено было вести пустые разговоры, отвлекать сопроводителей и попутно создавать для себя небольшое ощущение того, что ситуация под контролем. — Ужасно глупо тратить так много сил на меня, когда в ваших же интересах выиграть эту схватку… — наконец доктор поднял на неё глаза, и она почти обрадовалась этому, прежде чем увидела его пугающий взгляд.

— Полностью согласен. Астрид вообще много чего глупого совершает, и, честно признаться, я совершенно не верю в то, что каким-либо чудесным образом она сможет одержать победу над Сверром и теми тремя кланами, что он привёл за собой,

— он кратко переглянулся с водителем и продолжил. — Поэтому для меня не играет роли её победа или проигрыш, я уже говорил Кристоферу, а теперь скажу и тебе, Альбиннен, подлинно для меня имеет значение лишь мой интерес: ваша природа; а остальное без разницы. Жаль, конечно, что твой благоверный лишний раз напрягается — а делает он всё это ни много ни мало для тебя. Вряд ли Сверр станет так стараться ради кланов, ни один из которых так до конца его и не принял. Однако как только здесь начнётся грызня — нас троих тут уже не будет.

Девушка шумно возмущённо, даже капризно выдохнула. Пару раз ткнулась головой в холодное дверное окно и отвела поскорее взгляд. У неё скверно выходило сохранять внутреннее спокойствие: вслед за испариной по спине пошли мурашки. От одной мысли, что этого мужчину больше ничто не останавливает делать то, что он всё это время желал, хотелось биться головой о стекло в истерике, надеясь расколотить либо затылок, либо окно, чтобы затем попытаться позвать на помощь. Но, увы, сил хватало лишь на ненавязчивое плавное движение, а затем голова становилась чем-то неподъёмным. С чего Астрид вообще решила, что может доверять такому как он? Ответ пришёл сам собой — Астрид и не доверяла; Альба по себе знала, как иногда тянет иной раз испытать госпожу удачу и теперь корила себя и Астрид за эту их общую черту.

Машина стояла чуть в стороне. Когда вой, рычание, визг и рокот утроились, а также послышался гремящий лай, и почва буквально затрепетала, Альба заметила всё это не сразу, как впрочем, и водитель с доктором. Пробудившись будто ото сна, они оба всполошились и принялись высматривать, что происходит, а рассудив в чём дело, водитель немедля завёл автомобиль.

Альбиннен не могла увидеть кого-то конкретного, потому что за всевозможными кустами и деревьями видно было только большое столпотворение волков, изредка попадались на глаза и северные, и восточные волчьи спины, западные и бродячие тоже — и всё же они все были слишком далеко. «Так близко оказаться к нему, и меня просто увезут, и никто даже не узнает куда?» — Альба попыталась ещё раз пошевелиться, но тело и в этот раз отозвалось лишь пониженной чувствительностью, тяжестью и лёгким покалыванием. Вместо крика из горла вырывалось только слабое урчание, которое, надо заметить, вызывало смешки и водителя, и Варда.

Девушка тихо заскулила, осознавая, что машина тронулась и неспешно покатилась прочь. Даже эмоции были словно замороженные.

Альба с силой зажмурилась, вспоминая лица всех, с кем хотела бы поскорее увидеться, и попыталась убедить себя не паниковать, не терять самообладание, попыталась внушить себе, что и из этой передряги она обязательно найдёт выход.

Машина вдруг дёрнулась. Водитель резко дал по тормозам, и растерянная девушка ударилась лбом о дверцу. Доктор чересчур хладнокровно, но в душе наверняка с ненавистью уставился на стоящего прямо перед машиной оборотня.

***

— Астрид, ты в ловушке. Лучшее, что ты можешь сделать для своих волков — сдаться мирно, и не думай, что это угроза, я слишком устал от тебя, чтобы растрачивать силы ещё и на это, — огромный волк был совершенно спокоен, и он говорил не о физической усталости. Со стороны белый зверь выглядел, как и обычно: пугающе, несмотря на всю его флегматичность, все точно знали — сейчас хранитель не иначе в боевой готовности, и от этого осознания у особо молодых волков сводило челюсти, и шерсть на загривке дымом вставала.