Достойная пара

— Не сказал бы, что знают. Половина из них — не западные, со второй я не знаком, да и в форме волка не узнают, так что, если ты сможешь им меня вместо этого подсунуть, тогда я готов помочь.

— Ладно, с одним разобрались. Теперь он.

Альбиннен знала, что сейчас не время растрачиваться на сомнения и жалость к себе; у неё нет, и не будет лишнего шанса, поэтому теперь она обязана доделать то, что начала. Предварительно девушка попросила Блейна выйти. Затем, шепча себе под нос без остановки сокрушённое «прости», окончательно и бесповоротно оборвала жизнь западника.

К горлу подступил непроглатываемый едкий комок, который едва-едва удавалось сдержать. Головокружение подкрепилось ещё какой-то необъяснимой болью.

— Ты должен понимать как это опасно, ты понимаешь? Если и попытаешься сбежать, то тебя в любом случае изловят и накажут… Чёрт, что я делаю… — сегодня она была особенно щедра на брань. Она сомневалась, но с другой стороны не хотела отклоняться от задуманного. Она волновалась о щенке и бесконечно корила себя за то, что хочет толкнуть его прямиком к такой опасности. Альба взяла его лицо в руки, и хоть он и был чуть выше, внимательно вгляделась ему в глаза. — Ты всё ещё согласен? — кивок. — Уверен? Я не заставляю тебя, но и повторять дважды не стану, — повторный кивок. — Отлично, тогда идём.

Вновь прикрыв как можно лучше лицо платком, Альба проводила уже обращённого Блейна на улицу, спокойно выслушала недоверие и претензии сопроводителей по поводу смены гонца без предупреждения, однако контраргумент в качестве крепкого напутственного слова Альфы и, со слов Альбиннен, её непреклонность убедили их не буйствовать в своём неудовольствии. В этот раз, помимо удачи, на руку сыграло нежелание Астрид допускать племянницу к внешнему миру: почти никто из западников, за исключением немногочисленной кучки приближённых, не имел представления не только о внешности Альбы, но и о ней в целом.

Некоторое время побродив во дворе главного дома и в нём самом, волчица более или менее успокоила нервы, развеяла своё мутное состояние и отправилась обратно в комнату. Нельзя было возвращаться сразу после, но и запаздывать не стоило. Ей казалось, будто весь вид её буквально кричит о том, что происходило последние десять, а может, пятнадцать минут, да и кто точно знает — время текло безумно медленно. Альба дёргалась от любого взгляда, чуть дольше обычного задерживающегося на ней; прекрасно зная, что ничто не может выдать её, она всё равно беспокоилась. Беспокоилась, сознавая, что её всё равно раскроют — часом раньше, часом позже — и тоже накажут, только вопрос, отдастся ли она так просто и будет ли ждать наказания, оставался открытым.

Альба и теперь пожелала остаться в комнате наедине лишь с собой. Она подобрала в своём гардеробе платье, которое больше остальных нравилось ей теперь. Оно ненавязчивым лёгким корсетом, будто бы расшитым металлом, плавно, но в то же время строго очерчивало талию; кажущаяся на первый взгляд невесомой, прозрачной, лёгкой точно взбитые сливки, длинная юбка наряда тяжело стремилась к ногам и наконец, расплывалась по полу хаотичным подолом. Платье, несомненно, выглядело нежно, элегантно, но была в нём и воинственность, готовность, быть может, из-за плотной вышивки, расплывшейся стальными цветами и узорами по корсажу.

Альба капнула на запястье немного розового масла и растёрла на другом запястье, не забыв, конечно, и про место за ушком. К жемчужным волосам её нынешний вид шёл гораздо больше, чем прежние вычурные платья, в которые её норовила срядить Астрид, теперь девушка выглядела естественнее для самой себя. Волосы могли бы помешать в случае чего, поэтому она поспешила собрать всю длину и закрепить не слишком старательно на затылке, а впрочем, так выглядело даже лучше.

Топот по коридорам она услышала заранее, потому успела царственно сесть в грациозное кресло напротив входной двери и, уже устав дожидаться гостей, выудила всё тот же маленький флакончик, в котором до некоторого времени был, предположительно, яд.

Альба так до сих пор и не проверила содержимое флакона, однако же, была почти полностью уверена, что-то вряд ли опасно здоровью. Крошечная пробочка легко поддалась и издала слабый звук, похожий на хлопок; сразу потянуло чем-то терпко хвойным, а затем аромат более распространился, и раскрылся приторно-сладким запахом — Альбу от него однозначно воротило. Она ещё раз принюхалась, присмотрелась: любопытство всё-таки брало вверх, затем опасливо, точно пакостящий ребёнок, отпила немного сиропа. Как и ожидалось, язык неприятно окутал тягучий прилипчивый даже обжигающий вкус, еловый, но словно с послевкусием спирта; а после настигла и тошнотворная сладость. Альба зажмурилась, чихнула и закашлялась.

Топот, наконец, настиг дверей, и вместе с помощницами «близняшками» в помещение вошло двое воинов. Они бесцеремонно подхватили мало-помалу зеленеющую девушку под руки и потащили в неизвестном направлении, хотя… вполне себе известном. Помощницы пытались грубостью осечь жестокое обращение с обомлевшей южанкой, но в то время как их попытки продолжались, вся кампания успела предстать перед дверьми излюбленной Астрид комнаты.

Яркий свет снова резанул по глазам Альбиннен, и она закрылась от него рукой.

Астрид смотрела исключительно зло и разочарованно. В комнате гудела шепчущая тишина. И именно в этот неподходящий момент Альбиннен осознала, что теперь желчный комок в горле остановить не в силах. Ещё прежде чем всё случилось её щёки вспыхнули, что хорошо было заметно на общей бледности лица; она схватилась за юбку платья, подтягивая ту с пола, а затем её завтрак высвободился на обозрение всем присутствующим.

Западная Альфа, до глубины души оскорблённая неизвестно чем, с отвращением отвела глаза от племянницы и тяжело выдохнула, так, будто всю злость испустила вместе с воздухом. Помощницы охнули в унисон и бросились к замершей то ли от неловкости, то ли в ожидании повторного позыва девушке.

— Ну, что же вы так! — расстроенно защебетала одна, подхватывая Альбу под руку.

— Ребёнок, ей-богу! Если вам было плохо, то следовало сказать, — обхватывая за плечи полуобморочную южанку, бубнила вторая.

— Не троньте её! — продирая слух присутствующих до звенящей боли, прорычала Астрид западным волчицам. — Поспешите убрать это, а она и сама справиться: сила в ней имеется. Маленькая лгунья…

Девушки вздрогнули, обеспокоенно переглянулись, ещё раз с тревогой посмотрели на совсем размякшую Альбиннен, и принялись исполнять приказ.

Совсем безмятежно игнорируя Астрид, Альба расправила на себе юбку, вгляделась, не испачкала ли её, и только потом обратила слабое внимание на закипающую от гнева женщину. Немногим позже пришёл Сина, но он посчитал необязательным заходить в комнату и остался снаружи, он явно нервничал, в то же время отвлекать Альфу не спешил. Она сидела как поражённая, раскрыв широко глаза и яростно поджав губы, словно увидела то, что до сих пор было невероятно очевидно, но, оказывается, способно скрыться от её всеобъемлющего взгляда. Астрид наблюдала за помощницами, и ей хотелось знатно поколотить их; она смотрела на Альбу и не знала с чего начать — насколько была обескуражена произошедшим. Тогда девушка начала первая.

— Отвратительное варево. Что же это всё-таки такое? — она покрутила полупустой флакончик меж пальцев и подняла более чем самоуверенный взгляд на собеседницу.

— Обыкновенный сироп, коих пруд пруди. Что-то я сомневаюсь, что он способен вызвать рвоту, — с едким сарказмом выдохнула и постучала пальцами по подлокотнику, не сводя раскалённого взгляда с девушки.

— К чему тянуть? Я ведь не прошла твою проверку и готова принять наказание, — живот до сих пор слегка сводило после спазмов, а во рту стоял кислый вкус, но даже он теперь казался во много раз приятнее той гадкой смеси.

— Мда, — процедила Астрид, чуть растягивая первую букву. — Ты даже не постаралась притвориться. После подобной жестокости, а я немало поражена и твоей духовной силой и физической, я бы уверилась в тебе ещё более, если не одно но: ты упорствуешь не ради нашего дела, не с теми же мотивами, — Астрид резко подскочила на ноги и зашагала из сторон в сторону. — Я знаю, как выглядит жена, желающая отравить мужа, и ты совершенно на неё не похожа.