Страница 10 из 120
Уходила я с желчным привкусом во рту. Жаль осознавать, что такая, как Ингрид, а в настоящее время имелась примерная картина о ней, способна делать совершенно неувлекательные и гнусные вещи, хотя от воительницы ожидалась холодная тактика борьбы. Предсказать теперь её было гораздо проще, думается, я уже знала как она поступит дальше.
Такого рода прогулка не дала ничего полезного, так что было принято решение осмотреть лесную периферию.
Дом всё еще пустовал. Тяжело и странно называть его своим, так что пока нарекла просто «дом». Одежда за ненадобностью осталась в гостиной на диване, кроме меня вряд ли кто-то вернётся в скором времени, поэтому можно позволить себе небрежность.
Голышом на природе Севера ходить в разы неприятнее, чем на Юге, оно и ясно. Не отмораживая конечности зря, я перевоплотилась, но с первого раза ничего не вышло. Стылый ветер обжигал раненую кожу, зудел и надрывал ссадины, в холоде становиться волком было труднее и отчаянней, потому что жестокие потоки воздуха заворачивали тебя обратно в шкуру человека, продолжая морозить. Комедия перестала ею быть, смех исчез едва появившись, и паника цепкими паучьими лапками норовила схватить жертву. Что за мистика?
Хорошо, что вскоре обратиться таки вышло, «Не придётся прибегать к шаманам.» — почти усмехнувшись подумала я.
До чего приятно сознавать себя волком. Намного больше удовольствия получаешь даже от самой скучной погоды. Миновав деревню и прошмыгнув в лес, я целиком и полностью расслабилась и предалась какому-то первобытному инстинкту бежать, бежать и бежать.
Исполинские стволы гудели, трещали и размеренно покачивались, будто хотели меня усыпить; птички с интересом наблюдали мои потехи: то шишку подброшу и её же в прыжке поймаю, то за мышью какой увяжусь вдогонку, то старый сухой мох начну носом ерошить, то вдруг принюхаюсь и займусь выследить запах. Главный аромат леса был до боли знаком, хвоя, смола и влажная почва составляли его. Раззадорившись от неумолчного трещания птиц я взялась скакать и весело перебирать лапами. Вдруг в кустах раздался треск и шуршание — навострив уши и плотно пристав к земле, я сорвалась с места и бросилась прочь от звука, в надежде что тот, кто шумел, непременно кинется следом, но никого не было, а мой бег не останавливался и только усиливался.
«Как же здорово! Это вам не лежать обездвиженной и беспомощной как жертва!..»
«Бах!» — над ухом прорезал воздух оглушающий выстрел, я моментально пригнулась в испуге.
«Картечь?!» — ни на что не похожий звук я узнаю где угодно.
«Что неподалёку от стаи делают люди?»
========== 6. Ум или сила? ==========
Происходящее будто разделилось на реальное и нереальное. После первого выстрела прозвучал и второй — дожидаться третьего и очень возможно последнего для меня я не стала, как можно скорее покинула то место и галопом направилась к деревне.
Как это возможно? Территория стай обычно идёт по документам как заповедник, а значит стрелять и тем более убивать тут запрещено, с какой стати здесь люди?! Быть не может того, что по какой-то эфемерной причине Хаук совсем позабыл составить подобный контракт, но вполне возможно, что в связи с весомыми происшествиями договор был нарушен. Бродячие волки? Одиночки? Как они посмели забрести на территорию Северного клана, клана самых сильных и отважных воинов, безнаказанно? Действительно, реальность обернулась небылицей. Ясно было одно, человеческие охотники уже долгое время преследовали свою добычу и заметно изнурились, так что мне не хотелось, чтобы меня убили просто в нежелании следовать за тем зверем; чтобы предоставить мою голову, как доказательство истреблённого хищника, вместо сбежавшего. На подступах к селению меня остановила крепенькая волчица, с заметно накаченными мышцами бёдер и груди, с темной шерстью, слегка поблескивающей багровым. Она выпрямила спину и расправила пошире плечи, чтобы казаться еще больше, чем на самом деле. Ноздри её периодически вздымались, как и мои, видимо, она так же торопилась; два темных глаза из-под широкого покатого лба смотрели с яростью, намерена биться.
«Тебе ещё чего?» — на мой безобидный вопрос, она отреагировала горячей тирадой.
«Наглая девчонка!.. вкусила пуль охотничьих? Страшно теперь? Да я и сама вижу как вся робеешь, ты неслась сломя голову в страхе быть убитой! И где же вся важность, острота ума, языка?» — она хищно оскалилась. Сперва могло показаться, что волчица смехом залилась, но она ровно стояла, выпуская горячие клубы пара из пасти. Лапы животного слегка подрагивали от напряжения, но одна дрожала еле заметно сильнее остальных.
«Ингрид, мне правда не до тебя, отойди!»
Просьбу она не исполнила, вообще её навряд ли услышала, только продолжила бесполезный трёп:
«Не могу решить, а действительно ли ты подходящая? Сможет тощая слабая девчонка быть парой кровожадному Сверру? И вообще почему одну только меня волнует эта проблема? Вот ведь какая задачка, ты приехала и все прямо сразу и поверили, даже никаких вопросов не задали, не усомнились, конечно, не им ведь твоя злая фортуна выпала… Когда-нибудь тебе придётся тягаться с его неуклонной судьбой, нет, участью убийцы, а ты как ни погляди слишком мелковата…»
Я ещё раз оглядела её целиком и снова приметила излишнюю дрожь в правой задней лапе, значит, не показалось.
Чрезмерная…я бы даже назвала это «забота», выглядела непонятно и загадочно, но раздумывать о психологии поступков ревнивых дам не было времени, да и желания маловато. Хочет поговорить — поговорим, отчего не поговорить.
«Ты…кто? Разве тебе рассуждать кто и кому подходит? Нет. Ни мне, ни Кристоферу, ни родителям, ни тем более тебе; а раз уж вышло так и не иначе, то к чему зря трепыхаться, особенно когда твоего носа моё дело совершенно не касается? Кстати, аккуратнее, а то ведь я и подумать что-нибудь не то подумаю, вьюжишь вокруг, всё больше и больше привлекаешь внимание к себе, спрашивается на что оно тебе? Может сказать что хочешь? Ты ведь совсем меня не знаешь, а просто так на рожон лезешь.»
Как я и думала, она расценила мои слова удачно и резво проглотила угрозу и вызов на поединок.
«Вопрос в том, способна ли ты потягаться со мной в силе, а то что-то сомнения берут.»
«Насчёт силы ты права, но вот ум мой не недооценивай.»
Ингрид, впрочем, не усмотрела в моей речи абсолютно ничего подозрительного или правда решила, что я ни на что не способная болванка.
Холка её агрессивно вздыбилась, крупная волчица отвела уши назад и грозно зарычала, демонстрируя своё оружие — клыкастую пасть. Она присела в боевую позицию и завела слабую ногу чуть назад, пряча за собой, тем и окончательно выдала ранение. С моей позиции на редкость сложно будет укусить именно туда куда нужно, вдобавок отсыревшая скользкая земля и окружающие деревья не позволят основательно тронуться с места, но попытаться стоит, жизни между прочим стоит. Заступаться за меня вряд ли кто рискнёт: прибыла я недавно и имею весьма шаткое положение в клане, отчего и вздумай Ингрид сочинить байку для убедительного объяснения произошедшего — поверят ей.
В пяти метрах от нас прошелестев прошлогодней сухой травой мышь юркнула в норку, а потом зверюга покрупнее бросилась на меня, повалила и безжалостно принялась драть бочину. Смятение приглушало боль, но верещала я всё равно громко, по теории всё должно было быть иначе, но вышло так, что я даже дёрнуться не в силах, отлично заблокированная приемом охотницы. Оказывается, это она осталась недооценённой. Конечно, дочь охотника, бывшего старшего воина, как ей не смочь повалить и изодрать миниатюрную меня в клочья?
На мою удачу, из деревни послышались грохот, брань и громкое рычание. Как нечто знаменательное оно донеслось до нас весьма скоро, Ингрид отвлеклась, и, подловив момент, я сомкнула челюсть аккурат на её больной ноге. Волчица взвыла, затрепыхалась, скидывая врага с ноги и извиваясь от боли, и повалилась. Ужасно обрадованная и покусанная я разве что не полетела в сторону прервавшей избиение возни.