Работа для гробовщика

Уважаемый Магерс!

Будь Битти жива, хотя ее уже нет с нами, о чем вы, несомненно, сожалеете, как и мы сами, она написала бы вам собственноручно, не поручая этого мне или нашему мальчику.

Сидя сегодня за обедом, мы гадали, не сможете ли вы уговорить своего хозяина, если по-прежнему работаете у него и это письмо дойдет до вас, замолвить за нас словечко в случае с Палиноудами, о котором вы наверняка читали в газетах.

Эксгумации, как они именуются на нашем профессиональном жаргоне, плохи сами по себе и дурно влияют на бизнес, который уже не тот, что в прежние времена, когда ничего подобного не происходило.

Но мы оба считаем, что при небольшой поддержке вашего босса в переговорах с полицией мы могли бы и впредь оказаться полезными в других вопросах тому, кто не нарушал закона, если вы понимаете, к чему я клоню.

Со всем уважением приведите его к нам на чашку чая для доверительного разговора. В любое время после половины четвертого, когда у нас обычно почти не бывает работы.

Мы храним о вас самые добрые воспоминания и надеемся, что все прежние обиды забыты.

Искренне ваш,

ДЖАС БОУЭЛС.

Когда он поднял голову от столь замысловато составленного документа, то уловил движение за внутренней межкомнатной дверью и легкую вибрацию пола.

– Потрясная наглость, сэр, верно я говорю?

Колоритная, крупная фигура Магерсфонтейна Лагга заполнила собой кабинет, как наполняет помещение запах готовящейся пищи из кухни. Он был почти раздет, и на первый взгляд казалось, будто он напялил на себя заднюю часть маскарадного костюма слона, держа перед собой широченную шерстяную нижнюю рубашку. А что касалось «невыносимого голоса», о котором недавно упомянула старая леди, то он являлся исключительно вопросом вкуса. В этом густом гуле присутствовали выразительность и нюансы, к которым безуспешно стремились некоторые актеры.

– И жуткий тип к тому же. Боуэлс по фамилии, как и Боуэлс по характеру[2]. Я так и сказал всем, когда она выходила за него замуж.

– Прямо во время свадьбы? – поинтересовался хозяин.

– Да, влив в себя полбутылки нашего шампанского. – Казалось, ему доставило удовольствие воспоминание о том случае.

Кэмпион опустил ладонь на трубку телефона.

– А кто была она? Любовь всей твоей жизни?

– Упаси господи, нет! Моя сестренка. Он ведь мне зятьком приходится, этот ковыряла в трупных червях. Я с ним ни словом не перемолвился за тридцать годков и даже не вспоминал о нем, пока с почтой не принесли эту писульку от него.

Кэмпион с удивлением обнаружил, что смотрит прямо в глаза своему давнему спутнику жизни, чего стыдливо избегал уже несколько недель.

– А он принял мои слова за комплимент. – Его похожие на крупные бусины глаза смотрели из-под нависавших век со злостью. Как никогда не прятали от окружающих выражения упрека или даже испуга. – Вот такой он тип, этот Джас. Он будто боялся, что если я помру, то утащу его под землю вместе с собой. Вернул мой свадебный подарок для Битти, сопроводив такими словами, какие не пришлись бы по вкусу ни мне, ни вам, сэр. И я тогда начисто стер его из своей памяти. И вот теперь он вдруг объявляется, сообщает мимоходом, что моя сестричка давно умерла, о чем я знал, и просит оказать ему услугу. Простое совпадение, не более. Плюнуть, растереть и забыть. Желаете, чтобы я проваливал и дал вам спокойно поговорить по телефону?

Кэмпион отвернулся от письменного стола.

– Ты собираешься в дорогу? – спросил он.

Брови мистера Лагга взлетели так высоко, что оказались в тесном соседстве с его лысой головой.

– Не совсем так, – ответил он с чувством собственного достоинства. – Я просто укладываю шмотки. Все в порядке. Я уже написал текст своего объявления.

– Что?

– Говорю, что уже написал объявление: «Опытный лакей для джентльмена ожидает интересного предложения новой работы. Отличные рекомендации. Желательна титулованная особа». Примерно так. Я же не могу поехать с вами, хозяин. Не хочу стать причиной международного скандала.

Мистер Кэмпион сел и перечитал письмо.

– Когда именно нам его доставили?

– С последним приходом почтальона. Минут десять назад. Могу показать конверт, если не верите.

– А не могла ли старушка Рене Роупер навести его на такую мысль?

– Но ведь не она отдала Битти замуж за него тридцать пять лет назад, если вы ее подозреваете, – презрительно отозвался Лагг. – Не стоит трепать себе нервы. Его письмо – просто еще одно совпадение. Второе, имеющее отношение к этим Палиноудам. Но вам-то чего волноваться? Нет никакого повода. Кто он вообще такой для вас лично, этот Джас?

– Если действительно хочешь знать, то он стал третьей вороной, – ответил мистер Кэмпион, и на его губах заиграла чуть заметная довольная улыбка.

Глава III. Старомодный и неординарный

Инспектор дожидался его на втором этаже «Рыцарского герба», тихого старомодного паба, расположенного на одной из самых глухих улочек района.

Кэмпион пришел около восьми часов, как и обещал Йео. Причем по телефону голос Йео выдавал облегчение и нескрываемую радость:

– С самого начала знал, что вам никак не устоять перед искушением. Люди так просто не меняются. Всегда есть что-то в характере человека, неудержимо привлекающее его к определенного рода событиям. Подобное часто происходило у меня на глазах. Вы были ниспосланы небом, не говоря уже о роли, сыгранной нашим шефом, чтобы вмешаться в дело семьи Палиноуд. Я сразу свяжусь с Чарли Льюком. Вам будет лучше познакомиться с ним в пабе на Эдвардс-плейс, куда он часто заглядывает. Чарли вам понравится.

И вот теперь, когда он поднялся по деревянной лестнице и вошел в кабинку с обшитыми лакированными панелями стенами, нависавшую над полукруглой стойкой большого бара внизу, бледные глаза мистера Кэмпиона узрели сына Билла Льюка. Дивизионный инспектор (таково было его полное звание) выглядел серьезным парнем. Сидя у края стола в шляпе, надвинутой на глаза, с мышцами, заметными даже под гражданским плащом, он легко мог бы сойти за гангстера. Льюк обладал крупным телосложением, но тонкая кость и умение держать себя неброско скрадывали его рост и общие могучие габариты. У него было подвижное, чуть смуглое лицо с длинным носом, узкие блестящие глаза, а заранее заготовленная для встречи улыбка скрывала яростный темперамент.

Чарльз Льюк сразу поднялся со стула, приветственно протягивая руку.

– Очень рад знакомству, сэр, – сказал он так, что собеседнику лучше было поверить в искренность его слов.

Обычно дивизионный инспектор единолично и полностью отвечает за свой небольшой квартал города, но только до тех пор, пока там не происходит ничего экстраординарного и настолько интересного, чтобы старший районный детектив-инспектор Скотленд-Ярда не почувствовал необходимости прислать ему кого-нибудь в помощь. И несмотря на более близкое знакомство с кварталом, он почти всегда неизбежно попадал в подчинение к присланному помощнику. Кэмпиону оставалось ему лишь посочувствовать.

– Надеюсь, вас это не слишком обидит, – произнес он с обезоруживающей откровенностью. – Сколько убийств в семействе Палиноудов вам сейчас приходится расследовать?

Узкие глаза сверкнули в его сторону, и Кэмпион заметил, что офицер был даже моложе, чем он предполагал. Тридцать четыре, тридцать пять – максимум. Неслыханно молод для своего ранга в полиции.

– Прежде всего, что вы будете пить? – Льюк нажал на кнопку звонка на столе. – А когда мамаша Чабб оставит нас одних, я без помех посвящу вас во все детали.

Владелица паба действительно обслужила их собственноручно. Это была востроглазая суетливая маленькая женщина с лицом, вежливо озабоченным интересами клиентов, и седыми волосами, собранными в пучок под сеткой.

Она кивнула Кэмпиону, даже не удостоив его прямого взгляда, и удалилась, взяв плату за заказ.

2

От англ. bowels – кишки, потроха.