Мэй vs Хорн

Пока настраивал фотоаппарат, усилился ветер, нашу яхту начало толкать из стороны в сторону. Было и ни к чему, но шторм пришел к нам и нужно было действовать соответствующе. Кеннет и папа бегали и что-то делали, пока я стоял с фотоаппаратом в руках и ждал чего-то. Наверно, просто растерялся или впал в прострацию — не знаю.

Помню, как папа крикнул что-то, чтобы привязал один из тросов, конечно, он добавил к этому ещё пару ласковых, но они не имеют сейчас значение. Я посредственно знал все названия на яхте, хотя папа ни раз всё показывал и называл, наверно, обращался с его развлечениями так же, как и он с моими.

Поэтому сделал не то, что от меня требовалось. И в тот момент, когда мы были непосредственно в эпицентре шторма, один из тросов отскочил в отца и сильно его ранил, к тому же откинуло так, что он сломал ногу и отключился на двадцать минут, пока мы старались справится с непогодой.

Брат понял все так, как было на самом деле — я виноват в том, что произошло.

И я понимал, что Кеннет не скажет об этом отцу, чтобы с ним не случилось, если мы выберемся, по крайней мере, не сразу, дождётся момента, когда ему нужно будет что-то, и если не соглашусь, то выложит все как на духу. И думаю, что то увечье, которое оставил на отце, даст ему отличный повод лишить всего, даже своего имени.

И мой брат, спустя восемь лет, решил, что пора вернуть долг. План был прост: жениться на тебе, два года побыть вместе, а потом — свободен с хорошей суммой, на которую мог заниматься тем, что нравится и уехал бы как можно дальше от этой семьи. Это больные отношения, хотел бы забрать маму, но она не согласится, отец контролирует её повсеместно, хотя и не жалуется. Не понимаю, как она любит его, и всегда говорила, что не даю ему шанс. Вот чего-чего, а шансов было предостаточно.

Лукас замолкает и опускает лицо на мою голову. Сейчас он такой беззащитный и не похож на себя.

— Поэтому ухватился за идею: два года с девушкой и меня не станут мучить. По тем рассказам, что услышал, тоже в своей семье не на первом месте, и тебе это дарует свободу, о которой мечтаешь не меньше моего.

Он разворачивает к себе, стараюсь не смотреть на него — неудобно от всей этой информации. Слегка сжимает мои плечи.

— Лорин, посмотри на меня!

«Вот уж хрен, посмотрю — и он добьётся всего, что хочет». Только вот проблема в том, что все уже вышло — помогу ему. Помогу во вред себе.

Поднимаю затуманенный взгляд, его глаза невероятной красоты впиваются в меня, словно когти.

— Ты мне нравишься, — говорит он и целует. И впервые выходит спокойно, это как дополнительная исповедь.

Лукас мягко укладывает меня на плед, нависая сверху, проводит рукой по пиджаку и расстёгивает пуговицы. Не останавливаю его, потому что это ни к чему, между нами нет тайн, кроме того, что испытываю к нему. Может, это позволит понять?

— Что это? — спрашивает Лукас

Поднимаю голову и вижу, как из пиджака торчит бумажка. Разворачивая её, читаю слова:

«Берегись Кеннета». Перед глазами вспоминаются долгие объятия сестры, её взгляды на жениха и то, что увидела в комнате. У неё на голове была запекшаяся кровь.

========== Глава 9. Лорин Хорн. Последний подарок ==========

Лукас скатывается с меня и садится на плед в то время, когда я продолжаю разглядывать записку. Видимо, когда Пат долго обнимала на прощание, тогда и смогла незаметно передать записку. Комкаю бумагу от осознания того, что этот ублюдок ей манипулирует и того хуже — бьёт. Он всегда был улыбчивым, спокойным, умным и красивым — к нему не было никаких нареканий, и тут здрасьте, приехали.

Именно то, что от Кеннета не ожидалось никакой низости так неприятно. Да и этот его поцелуй на прощание, теперь-то я вряд ли буду думать, что это случайность. А по словам Лукаса, в нём крови демона больше, чем в младшем брате. Добро и зло поменялись местами?

— Я должна поехать к нему и забрать сестру, — быстро поднимаюсь с песка, забывая абсолютно, что мы делали до этого. Я вот на столечко была близка к тому, чтобы пуститься с ним во все тяжкие.

Когда встаю, Мэй даже не шевелится.

— Хрен ли ты расселся-то? — ещё не срываю голос, но готова дать ему затрещину, если он сейчас не встанет и не пойдёт к машине.

— Лорин, ты не можешь этого сделать! — говорит Лукас, протягивая руку ко мне. В эту секунду и к нему я испытываю ненависть.

— Если ты сдался и покорно делаешь то, что тебе говорят, это не значит, что я должна быть такой! — откидываю подальше его руку. — Она моя сестра, не могу спать спокойно, если над ней кто-то издевается, и это не я.

Конечно, не стоило вспоминать о том, что наношу ей не так и редко урон по психике, но она никогда не обижалась долго.

— Кеннет тебе её не отдаст, даже если ты придешь с полицией. Думаю, она настолько запугана, что не пойдет с тобой, — Лукас берёт с песка свою обувь и надевает её.

— Ты знал, что он бьёт Пат, и ничего не сказал? — мой вопрос застигает его врасплох, потому что его руки останавливаются прежде, чем он берёт вторую тапочку.

— Бьёт? — в его глазах полное непонимание происходящего.

— Да, ты верно расслышал слово. У нее в волосах была кровь, и, опережая твой вопрос, нет, не показалось!

— Уверена? — он быстро встаёт на ноги и оказывается рядом.

— Это что-то поменяет? Вроде, забрался в свою раковину и не собирался помогать, — говорю с ним так, только потому что во мне творится что-то невообразимое. Осознаю, что вся каша заварена не Патрисией и не Лукасом, а этим пронырой — Кеннетом.

— Потому что беспокоюсь за тебя, он не станет церемониться с тобой, если решит, что ты всё знаешь. На меня есть чем надавить, скорее всего про твою сестру у него тоже есть информация, а ты… ты для него тёмный уголок.

Его слова немного остужают мой пыл, под “немного” понимаю то, что не готова ехать прямо сейчас к нему, но в скором времени точно.

— Им нельзя быть вместе! Расскажу про то, что он и тобой манипулирует, — Мэй хватает за руку и сжимает, привлекая внимание.

— Обещай, что не станешь лезть одна? Мы вместе что-нибудь придумаем.

Знаю, что он пристанет как клещ и не отпустит, пока не соглашусь, или вообще использует снова своё оружие. Плохо соображаю, когда Лукас прикасается ко мне, но с каждым разом скинуть его руку всё сложнее, уклониться от поцелуев практически невозможно. И дело не только в красоте и галантности.

— Обещаю, — говорю я и за спиной скрещиваю пальцы, знаю, детский сад, но так мне спокойнее. Как он может просить подождать, когда сестра стала пленницей Синей Бороды. [1] Он прав в одном — нужен план.

Лукас хватает и прижимает к себе:

— Не дай заморочить себе голову, возможно, Кеннет только этого и хочет, — шепчет он на ухо, стараюсь выкинуть из головы то, как он близко, и слушаю, как вода накатывает волнами. Здесь так красиво!

— Поедем домой? Очень устала, — надеюсь, что в моём голосе он не слышит ничего лишнего. Стоит сказать это, и вспоминаю про подарок отца, про Тоби, про то, что крутили в новостях. Может, немногие поймут, чей это голос, но он-то точно. Ирландец наверняка так и продолжает слать сообщения, а я не удосужилась ему написать хоть строчку. Чувствуя моё нетерпение, Мэй быстрее собирает пледы, и, можно сказать, почти бежит до машины. Оглядываюсь последний раз на водную гладь, чистый песок и лунное небо — немного жаль, что заканчивается всё тем, как убегаю с человеком, которого собираюсь обмануть, после того, как он чистосердечно рассказал о своей жизни. Всем уже пора привыкнуть к тому, что буду так делать, боль — это необходимая часть жизни.

На пассажирском сиденье так и лежит коробочка, Лукас всю дорогу молчит, каждую секунду напрягая скулы, вот и чего он злится? На меня? Ну так я ничего ещё не сделала.

— Что с тобой? — спрашиваю я.

— Интересный вопрос, Лорин! Думаю, как повернуть время вспять и не появляться в твоей жизни.

Почему-то вместо того, чтобы обрадоваться совместным желаниям, чувствую, как внутри что-то больно трескается. Закрываю глаза, а его слова так и летают в салоне, каждый раз натыкаясь на меня, делают больно, да так, что даже стекают слёзы. Отворачиваюсь к окну, пока мы не подъезжаем к дому.