Храни

Светлая головка устало склонилась к подушке. Ручной дракон сделал последний взмах и сложил могучие крылья.

— Lose, anar. Спать, пламя, — прошептало в полудрёме дитя.

Нилоэла заснула лишь под утро. Ей приснился сон об алчном змее, стерегущем сокровища. Громадное чудовище будто бы спало, зарывшись в гору монет и драгоценностей. Малышка осторожно ступала по груде ценностей, ей нестерпимо хотелось прикоснуться к сказочному существу. Даже во сне она не верила в реальность происходящего и зачарованно смотрела на исполинские когти гиганта, а в куске хрусталя, тем временем, отражалось янтарное око. Дракон неусыпно сторожил клад.

Морозы становились всё сильнее. Теперь хоббиты без лишней нужды старались не выходить из нор и все, без исключения, носили вязаные носки. Окна в смиалах походили на большие снежинки: их внутренние рамы были оторочены льдистым наростом. Топился только камин центрального холла. Запасы дров поглощались ненасытным каменным чревом быстрее, чем малиновое варенье, когда до него добиралась Джемина Боффин. Поэтому все многочисленные обитатели Великих Смиалов ночевали в главном зале. Так было теплее и экономнее.

Лютый холод — не единственная беда, обрушившаяся на мохноногих весельчаков. Но он стал источником заразы, поразившей некогда пышущий здоровьем и жизнью край.

Окончательно облачившийся в прочную ледяную броню Брендивайн позволил смертоносным тварям свободно разгуливать по земле Шира. Первыми жертвами варгов стали оставшиеся обитатели Белоземи. Чудом уцелели полурослики соседней Дрягвы. Зарево пожарища, разгоревшегося от факелов тех смельчаков, что пытались отстоять свой дом, было видно за версту. По неведомой причине гигантские волки свернули в сторону Залесья, и те немногие жители, что не уехали из Дрягвы, смогли выжить. Из Залесья же сообщали, что огромная стая разделилась. Большая часть ушла в сторону Южной Чети, но оставшихся варгов видели на дороге, ведущей в Тукборо. Старый тан денно и нощно руководил подготовкой сопротивления. Все вилы, топоры и прочие орудия мирного труда, что могли послужить оружием, затачивались до блеска. Всё, вплоть до грабель, было готово к бою. Быть может, хоббитов не назовешь великими воинами, но то, что им дорого, они защищают отчаянно.

По всему Тукборо установили сигнальные посты — наспех сколоченные деревянные будки с сеном, пропитанным маслом. У каждого поста дежурил хоббит с факелом. Стоит лишь дозорным заметить приближающуюся опасность, и по всему Приречью запылают десятки соломенных солнц. Теперь оставалось только ждать… ждать и надеяться.

За огромным обеденным столом собралась вся семья. Даже занятой Геронтиус сегодня трапезничал вместе со всеми. Лёгкий грибной суп, тёплые свежевыпеченные рулетики с маслом и травяной чай — немудрёная снедь. Лютая зима ударила и по съестным запасам. Но это не омрачало вечер. У Туков всегда было принято ужинать всем семейством. Если завтрак, обед, полуденный чай и, тем паче, полдник ещё допускалось пропустить, то отсутствие на вечернем приёме пищи считалось равносильным фамильному оскорблению. Ведь именно за ужином творилась магия общения, крепли родственные узы. За ужином подводились итоги дня, обсуждались прошедшие события. Сама атмосфера вечера настраивала на душевную беседу. Когда, если не сейчас, можно было выложить все свои тревоги как на духу и получить поддержку и дельный совет? Мягкое мерцание свечей, ароматы простых, но сытных блюд, горячий чай с душистой выпечкой — что может быть лучше? Для хоббита счастье заключается в простых, обыденных вещах: курение трубки, сбор первого урожая, цветение яблони… На деяния простого люда всегда опирался мир. Так будет и впредь.

***

Саунд «Howard Shore — Inside Information»

Хоббитята закутались в одеяла, припрятали оставшиеся после ужина рулеты. Подождав, когда взрослые уснут, они расселись кружком у затухающего камелька и занялись одной из излюбленных детских забав — рассказыванием страшных историй.

— Как-то раз наша бабушка, — таинственным полушёпотом начал свою историю Амаран, — пошла за ягодами в Заповедный лес. Дело было уже к вечеру. Ну, значит, насобирала она уже целую корзинку…

— Погоди, — перебил его Джаго, — зачем твоей бабушке было собирать ягоды вечером? Почти ж не видно уже ничего!

— Ш-ш-ш! — возмущённо зашикала ребятня.

Всем не терпелось узнать, что же произошло дальше. И даже явная несостыковка повествования не умалила их интереса.

— Так вот, — невозмутимо продолжил рассказчик, — корзинка была такая тяжёлая, что бабуле пришлось присесть отдохнуть.

Слушатели нетерпеливо ёрзали на своих местах, огонёк единственной свечи трепетал.

— Сидит, она, переводит дух и тут… — Амаран выдержал необходимую паузу. — У-У-У-У!!! — заунывно протянул он, размахивая при этом руками. Девочки резко вздрогнули. — Из-за холма прямо на неё плывёт Умертвие! Всё покрывается густым белым туманом, и нежить утаскивает бабушку в Могильники! — загробным голосом завершил свой рассказ хоббитёнок, откусывая попутно порядочный кусок рулета с маслом.

Гостиная погрузилась в недоумённую тишину. Лишь на заднем фоне похрапывал дядюшка Изенгрим.

— И кто же тогда рассказал тебе эту историю? — не унимался маловерный Джаго Боффин.

Амаран, прожевав кусок рулета, ответил:

— Сама бабушка и рассказала! Она сбежала из Могильников днём, пока Умертвие спало!

— Да придумал ты всё! — настаивал на своём Боффин.

— А вот и нет! — громким шёпотом возразил средний Брендибак. — Рори, скажи ему!

Рори утвердительно кивнул:

— Нам правда бабуля Рида рассказывала эту историю.

— Да, да! Я тоже помню, — поддержал братьев маленький Сарадас.

— А-а-а… да ну вас! — махнул рукой не убеждённый Джаго.

— А мне часто снится один кошмар, — загадочно произнесла малышка Нилоэла, отрываясь от кружки чая с корицей.

Обычно она не отличалась разговорчивостью, но доверительная атмосфера подтолкнула открыться. Все повернулись в её сторону.

— Снится, будто в тёмном подземелье за мной гонится огненный гигант. В руке у него кнут. Весь сон кажется, будто вот-вот он ударит им по моей спине и… — глаза девочки широко распахнулись, она смотрела прямо перед собой напряжённым взглядом, — и… burz kanthat men, staga… oyana thue… тьма держит меня, давит… не даёт дышать… — опомнившись, Нило окинула взглядом недоумённо смотрящих на неё слушателей.

— Что-что? — переспросила до сих пор молчавшая Джемина.

— Я начинаю задыхаться и просыпаюсь, — смущённо пояснила рассказчица.

— Надо камин меньше топить, — нервно хохотнув, предложил Амаран.

Ему, да и остальным детям, стало не по себе от услышанного. И ещё эти странные, похожие на скрежет слова… Чудная Нилоэла.

Малышка взяла последний рулет и, торопясь сменить тему, сказала:

— Домерик, расскажи ты что-нибудь.

Юный Праудфут неуверенно произнёс:

— Могу рассказать о волколаках.

Последовал удивлённо-восхищённый возглас. Приняв его за согласие, хоббитёнок начал:

— Волколаки — это свирепые и жестокие демоны в волчьем обличье. Они имеют ядовитые зубы. Хитрые и безжалостные создания, сотворённые Тёмным Властелином. — Дети смотрели на рассказчика, раскрыв рты. — Приходят в ночи и уничтожают всё живое.

— И неужели никто не в силах дать им отпор?! — отчаянно воскликнул Рори.

— В древние времена состязаться с ними могли разве что псы-волкодавы, — ответил Домерик.

— Расскажи! Расскажи о гав-гав! — попросил малыш Сарадас.

Рассказчик потерянно замялся. Нилоэла, видя что друг в замешательстве, решила помочь ему.

— Дедушка читал мне о них, — сказала она. — Эта книга у него в комнате. Сейчас принесу.

Девочка ушла и через несколько минут принесла тяжёлый талмуд.

— Вот, — распахнула она книгу, — читай.

Домерик склонился над пожелтевшими страницами:

— Эти псы были выведены Оромэ-охотником для борьбы со злыми духами в волчьих шкурах. Их праотец — Huan охотничий пёс — эльфийский, пёс Валинора, праматерь — Naneth en-dreug мать волков — эльфийский. Размером с небольшую лошадь, шёлковая белая, серая или чёрная шерсть. Быстры, бесшумны, выносливы. Всецело преданы своим хозяевам. В жилах волкодавов смешана кровь охотничьих псов валар и кровь первородных волков — garaferui — прародителей всего собачьего племени, что были наделены высшим разумом.