Храни

Нилоэла услышала его голос — глубокий, сильный. На мгновение она онемела.

«Здравствуй, Луна. Хозяйка моя».

«Здравствуй, родной», — мысленно поприветствовала Нило Лауриона.

«Наконец-то мы вместе».

«Ненадолго, Лау. Я ухожу во тьму, а оттуда не возвращаются».

«Нет. Мой путь пройден. Я отдаю тебе свой свет. Храни его. Храни».

Комментарий к Зов крови

Лаурион на поле Битвы пяти воинств https://yadi.sk/i/IlWcOcIbiUmTk

Упоминаемая в финале главы Лассмален - королева Лихолесья и жена Трандуила - плод моего воображения. Их история представлена здесь https://ficbook.net/readfic/2106525

========== Пять струн ==========

Некоторые мгновения имеют привкус вечности

Марк Леви

Ласковый шелест травы, поющей ночную песнь, желанно убаюкивал. Никакие снадобья Гендальфа, рождённые в пламени походного костра, не дарили вожделенный покой. Низкий шепот полевой муравы, колышимой душистым ветерком, доносил до израненной души сказки со счастливым концом.

Прикосновение рассветной росы к ресницам возвестило о начале нового дня. Дня, в котором не было любимых: Лауриона — отдавшего свою жизнь для того, чтобы она могла дышать, Бифура — павшего в Битве Пяти Воинств, и Фили. В пылу сражения молодого гнома оттеснили от родичей. Торин, убивший Бледного Орка, долгое время пребывал в беспамятстве, оправляясь от тяжёлых ран. Услышав от Кили, что её возлюбленный пропал без вести, ибо среди павших Фили не было, Нилоэла больше не могла находиться рядом с Одинокой горой.

Восходящее в огне зари солнце звало в дорогу, но девушка понимала, что и под щедрыми лучами Шира ей не найти покоя, не жить уютно без забот день за днём. Нынешнюю ночь Нило, Бильбо и Гендальф провели на границе владений Беорна. Зелёный приземистый холм соседствовал с диким полем. Бугрясь каменистыми склонами, сбегал он вдоль спокойной мелководной речки, теряющейся в густой чаще дубовой рощи.

«Пожар и пепелище встают перед глазами, стоит мне закрыть их. Бессонные ночи, сердце мечется, не узнав своей судьбы. Поздно ли, рано ли отыскать тропинку другую, чтобы с чужой земли возвратиться в землю родную? Унестись бы серой неприметной птичкой в глухую чащу, заливаясь беззаботными песенками. Быть может, тогда треснет ледяная тоска, охватившая меня? Или лишь речка-сестрица, укрыв мягкой волной, сможет разлучить навеки с бедой?»

Помешивая в походном котелке густое аппетитное варево, Нилоэла раздумывала, как бы сказать брату о том, что в Шир она не вернётся. Слишком болезненными были воспоминания о прежней жизни, к которой теперь не было обратной дороги.

— Если слова не напрашиваются на язык, не стоит их торопить, — попыхивая трубкой, изрёк чародей, показываясь из разбитой под каменистым склоном палатки. — К сегодняшнему вечеру мы достигнем дома Беорна. Прибереги до времени свой важный разговор. Кто знает, быть может надобность в нём отпадёт сама собой? — Загадочно улыбнувшись, Гендальф направился в сторону поющей в низине речки.

Застыв с дымящейся ложкой в руках, Нило истерично хохотнула, провожая недоумевающим взглядом удаляющегося волшебника. Подавив подкативший к горлу тошнотворный ком, она вновь принялась колдовать над котелком.

***

«Нет. Это не может быть он! Глаза, верно, изменяют мне! Не верю», — остолбенело думала Нилоэла, остановившись как вкопанная.

Увидев рядом с громадной фигурой Беорна приземистого рыжеволосого коротышку, она не могла сделать и шага. Ноги отказались слушаться, сердце взволнованно замерло, скованное болезненной радостью. Смахнув выступившие слёзы, девушка всё пристальнее впивалась взглядом в необычную парочку.

Оборотень весело приветствовал приближающуюся к его дому компанию, дружелюбно помахивая рукой. Он что-то оживлённо говорил своему маленькому собеседнику, вальяжно расположившемуся на резном деревянном крыльце. Тот в ответ лишь безмятежно попыхивал трубкой и недоверчиво косился в сторону Меняющего Шкуры, рассеяно улыбаясь.

— Что с тобой, сестрёнка? — спросил поспешно обернувшийся Бильбо, едва заметив, что Нило порядком отстала. Его взволнованный взгляд встретился с затуманенными глазами кузины.

Ничего не ответив, Нилоэла вдруг бросила наземь свою немудрёную поклажу и опрометью кинулась вперёд, чуть было не сбив хоббита с ног. Он ошарашено наблюдал, как она бросилась в объятия рыжебородого гнома, от неожиданности выронившего любимую трубку.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь, собственно, происходит?! — возмутился мистер Бэггинс, вопросительно уставившись на загадочно ухмыляющегося Гендальфа.

Старик устало опёрся на неизменный посох, в глазах его живо сверкнуло закатное солнце.

— Наша дорогая Нилоэла встретилась со своим прошлым.

— Ох, Гендальф! Неужели всегда нужно изъясняться загадками?! — недовольно буркнул полурослик и обиженно нахмурил брови.

— Вы всегда выходили победителем, если играли в угадайку, мистер Бэггинс. Помнится, среди всей многочисленной ребятни, гостившей в Тукборо у вашего дедушки Тука, вы были лучшим, когда дело касалось этой детской забавы. Или память начала изменять мне? — примирительно отозвался чародей.

— Это так… — самодовольно улыбнулся насупившийся хоббит, и взгляд его потеплел.

Однако в следующий миг сердце сжало всплывшее в памяти воспоминание о тёмной пещере, затерянной в глубинах Мглистых гор. Даже радостный смех, смешанный со слезами счастья, что донёс ветер, не смог успокоить всколыхнувшийся в глубине души страх.

Необъяснимый безотчётный страх перед будущим сковал маленькое отважное сердце полурослика.

***

— Ты ведь не идёшь с нами, верно? — дрогнувший голос Бильбо прорезал густую утреннюю тишину.

Заря занималась, окрашивая небо в золотисто-алые тона. В воздухе слышалось свежее благоухание просыпавшегося сада.

— Нет. — Нило покачала головой, и устало улыбнулась.

— Не найти место в прошлом. Верно?

Полукровка горестно вздохнула и взяла кузена за руку. Её хрупкая ладошка была влажной от волнения.

— Ты всегда понимал меня без слов, дорогой братишка. Я в смятении и вряд ли смогу сейчас сказать что-то связное, но… — Она подняла на кузена полный тихой грусти взгляд и сбивчиво произнесла: — Привези мне кое-что из Тукборо. — Бильбо легко качнул головой, давая понять, что он внимательно слушает. — Привези немного книг. Привези моих бумажных друзей, ведь теперь мне придётся заново учиться дышать, лежать на солнышке, загорать, впитывать солнечные лучи, слушать музыку и читать. Они помогут мне снова стать самой собой. Той беззаботной девчонкой, что я была когда-то. Может, хоть на миг.

Она замолкла опустошённо. Тонкие плечики бессильно поникли. Отпустив ладонь Бильбо, Нило порывисто обхватила себя, будто испугавшись, что рассыплется в пыль, если этого не сделает.

— Не беспокойся. Я привезу, — твёрдо, но ласково сказал хоббит, заключая кузину в спасительные объятия.

***

Слабо потрескивали поленья в очаге. Оранжевые блики пламени мешались с бледным сиянием зимнего солнца, спешившего скрыться за горизонт. Ледяной ветер терзал голые ветви деревьев, будто голодный волк добычу. Надвигался буран. Слабые лучи дневного светила едва проникали через небольшие круглые оконца. Они танцевали в просторной, скромно обставленной зале — одном из немногочисленных покоев, прорубленных в недрах приземистого каменистого холма, соседствовавшего с домом Беорна. Вот уже второй год в этом странном жилище, имеющем нечто общее со смиалом хоббита и подземными чертогами гнома, жили три представителя всеми забытого рода. В восточной части холма поселился Зору, или Огонёк, как его называла Нило. Западная часть принадлежала самой Нилоэле и её маленькой дочке Разар.

Спустя пару недель после того, как Нило приняла решение остаться в Дубовой Роще и стать соседкой оборотня, она поняла, что ждёт ребёнка. Участвуя в возведении своего нового дома, Нилоэла долго скрывала своё положение, пока однажды не упала в обморок, убирая лишний камень, в то время как Огонёк упорно работал киркой.