Страница 42 из 189
Проклятие окутывает принца, Ромион в отчаянии закрывает глаза, тут же открывает и пусто, как смертник, смотрит на счастливую королеву, которая смеётся: не бывать тебе королём!
Мне тоже смешно: не так же в «Спящей красавице» всё было! И заснуть должна принцесса, а не принц. И не навсегда, а…
- Пока не разбудит тебя поцелуй настоящей любви! - вырывается у меня, и королева замирает с улыбкой на губах, а нити проклятья гнутся и окрашиваются в розовый – под цвет любви. И уже нет гнетущего ощущения смерти, потому что сон – это же совсем не смерть…
- Фея! – выдыхает вдруг королева, и её руки дрожат. – Звёзды, фея!
А Ромион поднимает голову, и на мгновение в его глазах такая благодарность, как будто я его от смерти спасла, как минимум.
- Я не фея, - улыбаюсь я королеве. – Это моя мама фея, а я человек…
Но королева безутешна.
- Я так долго готовила это проклятие! Как ты могла всё испортить?! – обиженно кричит она, ломая руки.
- Простите, - покаянно говорю я.
А потом как-то вдруг оказываюсь на руках у Дамиана и вовсе не на веранде, а в коридоре. И Ромион шагает рядом… Где Габриэль?
Потом стучат колеса… Мы в карете, и недовольный – вечно чем-то недовольный! – Ромион кого-то отчитывает:
- …наелась отравленного пирога, напилась мачехиного сока! Ты что, не рассказал ей про знаменитые королевины яблочки, которыми она уже отравила всех красавиц в королевстве?
- Прекрати на неё кричать! – тоже зло отзывается Дамиан. – Она тебе жизнь только что спасла!
Да? Когда?
- Какая ей разница, ты только посмотри на неё, - но голос принца смягчается. – Что ты смешал в своём противоядии? Сонницу?
Дамиан что-то бурчит в ответ. Ромион хмыкает.
- А объясни-ка мне, братец, почему вся столица в курсе, что ты с моей невестой провёл ночь?
Чего?!
- У тебя всегда были странные вкусы, - продолжает Ромион. - Но, допустим, ты разглядел в ней золотое сердце. Но почему в её доме? Не мог тихо и незаметно, чтобы без разговоров и грязных слухов?
Возня, вспышка – я с трудом поворачиваю голову. Дамиан сидит рядом, сжимая кулаки.
- Если ты и дальше будешь говорить о ней в таком тоне, я выкину тебя из кареты, братец, и твои амулеты меня не остановят!
Какое-то время братья сверлят друг друга взглядами. Потом Ромион почти миролюбиво говорит:
- Ты всегда у меня всё забирал, но в этот раз, Дами, ты замахнулся. У тебя сердце есть? Вскружил девочке голову – что ты ей наплёл? Что жить без неё не можешь? Что она прекрасна? А что потом? Она же всё равно станет моей королевой.
- Это если ты не заснёшь навсегда. Мёртвым сном, - добавляет Дамиан таким тоном, что ясно: он очень надеется, что Ромион заснёт. Навсегда. Мёртвым сном.
Ромион в ответ смотрит на меня.
- Тебе её не жаль? Хотя бы чуть-чуть?
- Ты идиот, Роми, - дрожащим от злости голосом сообщает ему Дамиан. – Я всегда у тебя всё забираю? Это ты заберёшь единственную девушку, которая во мне человека увидела!
Ромион громко фыркает.
- Ну-ну, братец, при мне-то представление зачем устраивать? А она, - он бросает на меня короткий взгляд, - всё равно всё забудет.
Дамиан аккуратно обнимает меня и даёт сесть удобнее. Я кладу голову ему на плечо и пытаюсь играть его золотистыми кудрями. Дамиан позволяет. Ромион смотрит на всё это с такой иронией, что мне тоже снова делается смешно.
- Ну ты скажи ещё, что любишь её.
- Да, люблю! – и с такой неподдельной искренностью это звучит, что я не выдерживаю и покатываюсь со смеху. Он? Меня? Какая смешная шутка!