Страница 7 из 64
– А Мельну не хочешь попросить помочь? – спросила.
– Ты же знаешь, у нее Кель.
– А у меня тоже будут дети, – возразила я.
– Что, на похвалу напрашиваешься? – пробурчала мама, знавшая, что у сестры постоянно что-нибудь сгорает или недопекается. Не помощница она.
– Нет, – покачала головой. – Но вы с папой постоянно твердите, что я еще маленькая, неразумная, однако Мельне ты и готовку доверить не можешь. Но…
– Хватит! – сердито оборвала мама. – Не желаешь помогать, иди! – произнесла гордо, но с укоризной.
– Хочу, только почему вы с папой думаете, что я могу справиться лишь с кухней?
– Нет! – резко отрезала она, махнув рукой, испачканной мукой. – Дирк – хороший, надежный парень. Он любит тебя, и терять такого – дурость! А я не думаю, что ты глупая. Так ведь? – посмотрела на меня строго и протянула ненавистную мне скалку.
Потянулся очередной нудный день, похожий на множество других. Такой же серый, предсказуемый и никчемный.
Обычно, занимаясь готовкой, мы с мамой разговаривали, обсуждали новости, слухи, но сегодня я молчала. Молчала и мама, считавшая, что еще немного, и я дам добро на брак с Дирком. Но я не хочу!
Он хороший парень. Добрый, трудолюбивый, вежливый, правильный и такой скучный. Если подумать честно, то люби я его, и без попугая бы обошлась. Жалко было бы тратить значительную сумму на птицу, которая зимой в наших суровых краях может застудиться и сдохнуть. Вот тогда и останется разве что сделать из нее чучело, или ободрать и продать перья на дамский веер или украшения…
Зато размышляя, я поняла, что, если не послушаюсь родителей, они расстроятся и огорчатся. Ведь они меня очень любят. А если поступлю, как хорошая дочь, буду всю жизнь сожалеть о слабости. Да и будет ли Дирку приятно видеть дома жену-брюзгу, с вечно недовольным лицом?
«Бьянка для него наряжается, глаз не сводит, мила и приветлива при встречах. Вот такую ему жену надо…» – подумала и тут же спохватилась: пусть мне попугая купит сначала, а то все в одни руки Бьянке слишком жирно…
– Тилья! – окликнула мама. – Что-то ты сегодня молчаливая. Задумала чего?
– Чего я могу задумать? – пожала плечом, а у самой сердце забилось чаще. Вдруг передумает и запретит ехать на ярмарку без ее присмотра.
– Думалка у тебя знатная, опять придумаешь чего-нибудь! – она подняла палец и погрозила. – Смотри! Выпорю!
Я закатила глаза, вздохнула и продолжила чистить тыкву.
Она если только в детстве розгой по моему заду прохаживалась, и то легко. Так что не боюсь, но все-таки, как решить спор? Выбрать мечту или оставаться хорошей дочерью?
Еще было время подумать. Дни тянулись невыносимо медленно, и мое настроение менялось несколько раз на дню. То я выбирала академию, то родителей. Из-за внутреннего смятения стала молчаливой, задумчивой. Пыталась вести себя как обычно, но мама внутренним чутьем уловила во мне перемену.
– Тилья, что-нибудь болит? – спросила она.
– Нет.
– Точно? Если заболеешь, какая ярмарка? Так и знай, не пущу! – подошла ко мне и коснулась теплой рукой моего лба. – Что-то ты холодная! Озноб?!
– Нет! Со мной все хорошо! – завертела я головой и расторопно побежала в подполье, чтобы принести капусты.
Там было прохладно и темно, но мамин взгляд так и жег спину. Она, конечно, волнуется, однако излишняя опека раздражает, и я опять начинала склоняться к выбору академии. Вот только одно дело строить планы, а другое – окончательно решиться. Да, я очень хотела учиться, но родители…
Выбор был, ох, как непрост. От волнения мне даже начали сниться сны, как я запыхавшаяся бегу по Ботвифулю, ищу академию, а они бегут за мной и кричат вслед: «Нет!»
Еще настроение портил Дирк, ходивший по пятам и звавший прогуляться вечером.
Ага, очень надо! Но пришлось согласиться ради ярмарки, а-то некрасиво выходит: разговаривать с ним не хочу, а на ярмарку поеду.
Но для себя я решила: принимать попугая в дар, нечестно. Пусть он послужит предлогом для поездки. А в Ботвифуле признаюсь Дирку, ради чего поехала. Пожалуй, так будет справедливо.
Стоило дать согласие на вечернюю прогулку, мама оживилась. Даже освободила меня от обязанностей, чтобы я привела себя в порядок, подобрала по случаю самый лучший наряд.
Я же просто легла на постель, чтобы подремать, и заснула. И когда пришел Дирк, и мама поднялась сообщить мне о нем, увидела меня лохматой, в домашнем платье, тапках и хватилась за сердце.
– Тилья! – выдохнула она. – Живо к зеркалу!
Да ей бы быть генералом! За пять минут под ее присмотром я была заплетена, волосок к волоску, обряжена в милое платье с рюшами, надушена мамиными любимыми духами.