Страница 39 из 95
- А почему вы решили, что обязательно нужно начинать с начала? – спросил Степан Пантелеевич. – Это предрассудки. Можно с не меньшим успехом начать с конца, с середины или с любого другого места.
- Кто-то хочет меня напугать, - выпалила я.
- Только хочет? – спросили Степан Пантелеевич, - или...
- Или, - сказал Ваня. – Кто-то уже действует, и вполне успешно.
- Я бы не сказала, - перебила его я. – Я вовсе не напугана.
Ваня промолчал, а мне стало немного стыдно, потому что я вспомнила, как вчера чуть ли не силой затащила его к себе домой в двенадцать ночи, причем вовсе не с какими-то романтическими намерениями, а просто потому, что жутко боялась.
- Меня это вовсе не удивляет, - неожиданно заявил Степан Пантелеевич. – Я предполагал нечто подобное.
- Предполагали? – изумилась я.
- А теперь расскажите мне все, и как можно подробнее.
Степан Пантелеевич откинулся в кресле и приготовился слушать. Я рассказала обо всех странных и пугающих происшествиях, произошедших со мной с тех пор, как я приехала в Васильки. Не скрыла я и того, что пустой человек, напугавший меня до полусмерти, моя давняя детская страшилка. Я даже пересказала связанную с ним легенду, услышанную в детстве от Серого. Ваня, который ничего об этой легенде не знал, выслушал ее с большим вниманием.
- Так, так, очень интересно, - подытожил Степан Пантелеевич, после того как я замолчала. – Очень хорошо, что вы умеете связно излагать свои мысли.
- Я просто рассказала все, как было.
- Если бы вы знали, какой большой проблемой становится для большинства людей, особенно чем-то напуганных, просто рассказать все, как было! – с чувством произнес Степан Пантелеевич.
- То есть вы не думаете, что я... Что у меня слишком богатое воображение?
- Я нисколько не сомневаюсь в богатстве вашего воображения, - ответил Степан Пантелеевич, - но здесь дело совсем в другом.
Он задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику кресла. Я чувствовала взгляд Вани, который сидел слева от меня, но не поворачивалась к нему. Я смотрела на Степана Пантелеевича.
- Мое прозвище – Орлиный Глаз, - неожиданно заявил он.
Я чуть с дивана не упала. Я смотрела на этого невысокого, можно даже сказать, маленького, сухонького человека с копной седых волос, лицом, покрытым мелкой сеткой морщин и озорным блеском в глазах и с трудом удерживалась от смеха.
- Не сдерживайте эмоций, барышня! – воскликнул он. – Хотите смеяться – смейтесь!
Я расплылась в улыбке.
- Не сомневаюсь, что вы заслужили это громкое имя, - вежливо сказала я.
- Да, были времена, - мечтательно проговорил Орлиный Глаз. – Хотя на самом деле все дело в фамилии.
- Ваша фамилия – Орлов? – предположила я.
- Наоборот. Воробьев, - вздохнул Степан Пантелеевич.
Ваня кивнул с большим пониманием.
- А меня всегда Макаронной звали, - сказал он, - с двумя «н».
- Макаров? – почти утвердительно спросил Степан Пантелеевич.
- Ага.
Не понимаю, почему все всегда говорят о прозвищах. Разве нет на свете других тем для разговоров? Хотя, если бы меня звали «Орлиный глаз», то я, наверное, тоже не прочь была бы об этом поговорить... Так, о чем это я? И о чем это они?
- Давайте разберем первый эпизод, - сказал Степан Пантелеевич, как будто услышав мои мысли.
- С полотенцем? – спросил Ваня.
- Да, с полотенцем. Первый по времени, но не по значению.
Интересно, что он имеет в виду?
- Я бывал в вашем доме и хорошо помню расположение комнат. Ванная находится напротив спальни и дверь в нее открывается наружу, так?
- Да, - кивнула я.
- Вы вошли в ванную приблизительно в девять вечера.
- Приблизительно. Может, позже.
- Вы всегда посещаете ванную в это время?
- Да нет у меня никакого расписания. Я просто случайно туда забрела.
- Но все равно бы забрели рано или поздно, - подытожил Степан Пантелеевич.
- Ну конечно. Куда бы я делась.
- Следующий вопрос. Советую вам хорошо подумать, прежде чем отвечать. Вы утверждаете, что ничего странного не видели.
- Не видела, - согласилась я.
- Вопрос такой: может быть, вы что-то слышали? Не торопитесь. Постарайтесь до мелочей припомнить все, что происходило в тот момент. Вы подходите к двери в ванную, беретесь за ручку, поворачиваете ее и открываете дверь... делаете шаг вперед... Тут на вас что-то падает, вы пугаетесь, ваши мысли хаотичны и беспорядочны, но, подумайте, может быть, ваши уши что-то слышат?
Я закрыла глаза и следовала за голосом Степана Пантелеевича. Вся картина очень четко стояла у меня перед глазами. Я даже почувствовала на своем лице мохнатое прикосновение полотенца. И в этот момент...
- Точно! – воскликнула я. – Был какой-то звук. Очень тихий. Даже не знаю, как его описать. Какой-то вжик.
- Вжик? – переспросил Степан Пантелеевич.
- Вжик, - задумчиво повторил Ваня.
- Вжик, - снова сказала я.
- Очень хорошо, - вид у Степана Пантелеевича был необыкновенно довольный, как будто ему только что сообщили долгожданную приятную новость. Через несколько мгновений выражение его лица снова изменилось, стало сосредоточенным и бесстрастным.
- Скажите, - произнес он, - а это полотенце... оно обычное?
- Ну да, - я пожала плечами. – Полотенце как полотенце. В сине-белую полоску. У бабушки таких штук пять. В какие-то дремучие времена, когда ничего нельзя было купить, ей привезли их откуда-то, то ли из Индии, то ли из Китая.