Страница 40 из 95
- Она говорила, что таких полотенец теперь нигде не достать, - пустилась я в воспоминания. – Они сотканы из необычайно тонких нитей, поэтому такие легкие, хотя и очень прочные.
- Ага, - торжествующе сказал Степан Пантелеевич. – Легкие. То есть это полотенце легче обычного.
- Легче, - кивнула я. – Но не настолько, чтобы самостоятельно летать.
- Это мы еще посмотрим, - заявил Орлиный Глаз.
Больше вопросов он не задавал. Я не знала, что и думать.
- Интересно, а какой же – первый по значению? – задумчиво спросила я через некоторое время. Мне не давала покоя оброненная в начале разбора эпизодов фраза Степана Пантелеевича.
Орлиный Глаз пару раз еле заметно кивнул головой, как бы соглашаясь с какими-то своими мыслями, потом вдруг широко улыбнулся и по очереди посмотрел на нас с Ваней.
- А вы как думаете? – спросил он.
- Я никак не думаю, - ответила я. – Поэтому и спрашиваю.
- А я думаю, что это случай с книгами, - сказал Ваня.
- Очень интересно, - снова кивнул Степан Пантелеевич. – А можно узнать, каким путем вы пришли к этому умозаключению?
- Да не знаю, - Ваня пожал плечами. – Просто что-то мне подсказывает, что этот эпизод отличается от остальных. Хотя я вряд ли смогу четко сформулировать, чем именно. Просто складывается такое впечатление.
- Впечатление – это замечательно. Впечатления обязательно нужно принимать во внимание. В некоторых случаях им даже можно доверять больше, чем логическим выводам.
- Хорошо бы еще точно знать, в каких, - вставила я.
- Знаете, я с вами согласен, - продолжал Степан Пантелеевич. – Несомненно, эпизод с книгой – самый важный.
- Почему? – спросила я. – Мне это совершенно непонятно. И никакого такого впечатления у меня не складывается.
- На впечатления, которые не складываются, тоже следует обращать внимание, - сказал Орлиный Глаз и, совершенно неожиданно, хитро подмигнул мне левым глазом. – И все-таки, такой предмет, как книга, не может быть случайным, даже если он оказался втянут в эту историю совершенно случайно, - добавил он.
Ничего себе объяснение.
Потом мы поговорили о загадочных шагах и не менее загадочном смехе, их сопровождавшем. Причем Степан Пантелеевич, он же Орлиный глаз, назвал этот эпизод самым простым, при этом совершенно ничего не объясняя. О пустом человеке не было сказано ни слова. Я почувствовала разочарование, смешанное с раздражением.
А потом Степан Пантелеевич нас выставил. Это было сделано со всей деликатностью и уверениями в том, что он будет с нетерпением ждать «следующего визита», который мы непременно должны нанести ему не позднее, чем завтра.
- Видите ли, я не предполагал, что вы навестите меня именно сегодня, и у меня через полчаса назначена встреча, к которой мне еще нужно подготовиться, - говорил Степан Пантелеевич, провожая нас к выходу.
Ваня уверял, что мы все понимаем и что мы очень признательны за то, что он согласился нас выслушать.
- По- другому и быть не могло, - заметил Степан Пантелеевич.
- До свидания, - пролепетала я, выходя из дома и оглядываясь в поисках доберманов.
- Не бойтесь, мои охранники вас не тронут. Теперь вы можете приходить ко мне в любое время, и, даже если меня не будет дома, они не причинят вам никакого вреда.
- А я и не боюсь, - сказала я.
- А вот я, пожалуй, не стал бы с ними связываться, - произнес Ваня, недоверчиво поглядывая в ту сторону, где в прошлый раз скрылись доберманы.
- Очень разумное решение, - сказал Степан Пантелеевич. – Совершенно незачем лезть на рожон без крайней необходимости.
- А как вы с ними общаетесь? – поинтересовалась я. – Что-то я не слышала, чтобы вы давали им какие-нибудь команды.
- Они понимают меня без слов, - улыбнулся Степан Пантелеевич.