Холодная зима

И нужно поставить защиту, но голос не слушается. Он прав. Он бесконечно прав. Глупо было хранить хоть самую маленькую часть веры в себя.

Почему так трудно дышать? Ах да… Ошейник сомкнулся на горле и стягивается, обжигает. И хочется поднять руку, чтобы попытаться ослабить его, но оковы на запястьях кажутся настолько тяжёлыми, что пошевелить рукой невозможно.

Рицка. Ему сейчас, наверное, ещё больнее. Прости. Я не смог защитить тебя.

- Соби!

В голове появляется странный шум, сквозь который голос Рицки почти не слышен. Прикосновения его рук тоже почти не ощущаются – приступы боли и удушья перекрывают всё.

- Соби! Возьми мою силу! Возьми моё зрение! Соби, я даю тебе возможность увидеть мир моими глазами! – из его горла вырывается хрип, и Рицка уже ничего не может сказать, только крепче сжимает его руку. Становится немного легче, совсем немного, и Рицка снова шепчет: - Соби… открой глаза…

Нет. Зачем? Везде темно.

- Ты можешь видеть сейчас. Просто поверь мне, - голос Рицки слабеет, как слабеет и он сам, опускаясь безвольно Соби на руки. Теперь совсем нельзя падать. Теперь нужно вспомнить всё, чему учили. Теперь он обязан быть сильным. И открыть глаза. Но если снова…

- Соби, немедленно открой глаза! Это приказ! – голос Рицки твёрд, хоть и дрожит от боли.

Приказ. Спасибо, Рицка. Теперь легче.

Он размыкает подрагивающие веки. В первое мгновение кажется, что ничего не изменилось. А потом ярчайший, невыносимый, ослепляющий свет жжёт глаза, заставляя снова зажмуриться от неожиданной боли. Глаза сразу начинают слезиться.

Соби переводит дыхание и делает ещё одну попытку. На этот раз свет уже не кажется таким ярким, и Соби даже замечает его голубоватый оттенок… Такой знакомый. Свет оков. Он бы никогда не подумал, что ему можно радоваться.

И он уже почти не ощущает боли, только неприятную резь в глазах, но и она понемногу проходит. Он видит теперь копну чёрных волос и маленькие, прижатые к голове бархатные ушки. Он думал, что уже никогда не увидит их.

- Соби? – Рицка с трудом поднимает голову и встречается с ним взглядом.

- Рицка… - выдыхает Соби. Сначала довольно сложно признать в этом красивом юноше смешного мальчишку, которого он помнил. Но Рицка вдруг начинает плакать, и Соби уже ни в чём не сомневается. Это Рицка, его Рицка.

- Ты меня видишь, - шепчет он, всхлипывая, улыбаясь. – Ты правда видишь меня. Сработало.

- Рицка, ты прекрасен, - искренне шепчет Соби в ответ.

И Рицка смущается – на его болезненно бледных щеках расцветают алые пятна румянца. И он становится ещё красивее. Красивее, чем Соби вообще способен был представить себе. Красивее всего.

Пусть хотя бы сейчас, в эти короткие мгновения битвы, они снова смогут видеть друг друга. Пусть только сейчас, но спасибо.

- Спасибо, Рицка. Я запомню тебя.

И Рицка плачет сильнее и прижимается к нему, шепчет горячо и сбивчиво:

- Теперь мы сможем, Соби. Теперь мы всех сильнее. Ты обязательно победишь.

Голос Рицки воспламеняет давно потухший огонь в сердце Соби, голос Рицки пробуждает утерянную силу и веру. Голос хозяина.

Вчера по телефону Рицу-сенсей сказал то, что не давало Соби покоя всю ночь и весь сегодняшний день перед битвой. Соби привык верить сенсею, его слова всегда воспринимались как истина. И никакой другой истины быть не могло. И вчера Соби снова поверил ему. И никогда вера сенсею не доставляла ему такого трепетного удовольствия. Минами Рицу сказал: «Сражайся за Рицку, Соби-кун. Забудь Сеймея как неприятное недоразумение. Как нелепую случайность на твоём пути. Я знаю, в тебе ещё достаточно сил, чтобы забыть его. Я учил Рицку всего полгода, но за это время он смог усвоить столько информации, сколько не могут усвоить среднестатистические жертвы за несколько лет. Сеймей тоже был способным ребёнком, но его способности не идут ни в какое сравнение с возможностями Рицки. За всю мою практику Рицка – сильнейшая жертва из всех мною виденных, а уж видел я немало, поверь. В паре с Рицкой твои способности тоже раскроются в полную силу. Он единственный, кто достоин повелевать тобой. Даже я признаю это. И ещё… кое-что важное. Рицка чистая жертва. Также как и ты чистый боец. Но бойцы, подобные тебе, не такое уж редкое явление. А вот Рицка уникален. Чистых жертв в мире не так много. И отсюда, конечно, основная доля его уникальной силы. Ты меня слушаешь, Соби-кун? Ты понял? У Рицки нет природного бойца, он волен сам выбрать его. Так что уж постарайся стать тем, на кого падёт его выбор».

Быть может, в глубине души Соби всегда мечтал получить ещё один шанс. Стереть из памяти все неудачные попытки, открыть чистый лист и начать всё сначала. Родиться снова. Это было бы прекрасно.

- Сияющий чистый свет, сорви покровы мрака! Слепцу даруй прозрение, врага сжигая в пепел! Свет жизни ослепляющий, горящий, опаляющий, сожги врагов, развей по ветру пепел! Уничтожение!

Нисей ещё не потерял боевую готовность, и его реакция оказалась неплохой, хотя бы потому, что он ожидал подобного фокуса от Рицки. Чего нельзя сказать про Сеймея, который до этого момента явно недооценивал своего брата. И Соби, получив снова возможность видеть, мог прочесть мельчайшие изменения настроения на лице своей бывшей жертвы. Он знал, что слёзы Рицки, его самоотверженность произвели на Сеймея сильное впечатление. И именно из-за этого минутного смешения чувств, которым Соби воспользовался, защита Нисея дала брешь.

Лучи вызванного им горячего ослепляющего света проливались через тщетно возводимый Нисеем купол и оставляли на коже красные вздувающиеся раны ожогов. Нисей держался долго, пока его защита не ослабла окончательно, и ему оставалось уже только закрыть лицо руками, чтобы защитить от ожогов кожу.

Каждая атака всё серьёзней. Задевает всё сильнее. Зачем они вообще делают всё это? Конечно, Соби догадывался, что так просто Сеймей Рицку не отпустит. Но какую цену он потребует? В любом случае, Соби решил, что сделает всё, на что способен, чтобы защитить его.

Когда свет потух, и снова стало тихо и темно, Сеймей с отвращением посмотрел на красные пятна на своей руке. Он был очень бледен и тяжело дышал, воздух с хрипами слетал с его пересохших от жара губ. Нисей выглядел не лучше.

Как и Рицка. Его бледность, его боль отравляли Соби всю радость от возможности снова видеть его. В его больших глазах, устремлённых на Сеймея, застыло отчаяние.

- Прошу тебя, Сеймей, давай остановимся! – закричал он. – Пока ещё не поздно, давай прекратим!

Сеймей улыбается через силу, болезненно, неестественно растягивая губы.

- Уже поздно, Рицка. Мы сражаемся до конца. Давай, Нисей. Твоя очередь.

Соби напрягся. Рицка и так серьёзно пострадал из-за того, что он пропустил предыдущую атаку, и новый удар может оказаться очень опасным для него.

- Что ж, - Нисей выступает вперед, встряхивая спутанными волосами. – Раз моя жертва не хочет хэппи-энда, поговорим о грустном. Я, конечно, рад за вас, и всё такое. Эта сцена была очень трогательной. Но хорошенького понемножку.

Сеймей вдруг тоже выступил вперёд, усмехнулся и посмотрел прямо Соби в глаза.

- Думаешь, Рицка будет лучше меня? Думаешь, он сильный и подходит тебе? Конечно. Рицка сильный. Но подходишь ли ты ему? Знаешь, будь я Рицкой, я ни за что не выбрал бы тебя снова.

Больно. Слова Сеймея всегда причиняли боль, но на этот раз они ранят особенно остро. Я знаю, Сеймей. Знаю. Незачем повторять всё это.

- Не стоит переоценивать себя, Агацума Соби. Я выбрал тебя лишь по глупости, по юношеской прихоти, и конечно, потому, что хотел забрать тебя у сенсея. Ты был лучшим тогда, но сейчас ты уже не тот. Сейчас Нисей намного сильнее тебя. Поэтому я выбрал его. Рицка мой брат. Мы очень похожи, и ты наверняка уже заметил это. Когда он найдёт себе бойца сильнее, он бросит тебя. Оказаться брошенным в третий раз будет не очень приятно, правда?

- Соби, не слушай! – Рицка сжимает его руку. Его голос тонкий и звенящий. – Я не брошу тебя!