Холодная зима

Как преодолеть то, что Сеймей постоянно лгал ему, и больше не чувствовать боли? Сеймей всё это время молча наблюдал, как Рицка медленно угасает. Он отвозил его в больницу, водил к психологу, увёз его подальше в Токио, чтобы как следует разыграть в это время смерть Соби в Хаконэ. Сеймей. Приносил ему три таблетки по утрам и три вечером, укладывал спать. Смотрел, как Рицка кладёт цветы на несуществующую могилу. Смотрел спокойно. Заставлял верить себе снова и снова. Сеймей. Сказал, что своими глазами видел Соби мёртвым. Сказал это так просто и даже как будто с какой-то обидой за недоверие. Сеймей. Убивал меня каждый день.

Нисей загружает систему. Он как всегда зол и решителен. Видно, хочет покончить с этим как можно скорее. И хотя бы в этом Рицка с ним полностью солидарен. Скорее бы всё закончилось.

И ветер стихает, и больше не холодно. Кроваво-красное небо скрывает чёрный кокон развернувшейся системы. Пространство системы всегда пустое. Иногда Рицка думал, что хорошо было бы, если бы так же пусто было у него внутри. Наверно, тогда и только тогда у него не было бы никаких слабостей.

Соби, стоящий как всегда на шаг впереди, поддевает пальцами бинты, открывая вечную незаживающую рану на своей шее. Наверное, как бы ни была сильна их связь, сколько бы усилий Рицка не прикладывал для её укрепления, то, что было заложено глубоко в подсознании, не так просто удалить по первому желанию.

- Я чувствую твою слабость, Рицка, - начинает своё заклинание Нисей. Светящиеся буквы имени пульсируют на среднем пальце его правой руки.

Рицка вздыхает. Неплохое начало, думает он. Если Нисей и правда чувствует его слабость, придётся как можно скорее преобразовать её во что-то полезное.

- Твой любимый брат сделал тебе очень больно, да? – Нисей ухмыльнулся. – Он постоянно лгал тебе, каждый день. Может, когда он говорил, что любит тебя, это тоже было ложью?

Рицка переводит дыхание. Брови сходятся на переносице. Нисей моментально пользуется едва заметным воздействием своих слов:

- Силой вечной лжи и боли я призываю разрушение!

Соби спокоен. Рука его поднимается вверх, с губ слетает одно простое слово:

- Защита, - и тут же шёпотом он добавляет в сторону Рицки. – Не слушай, Рицка. Всё это заклинания. Он пытается вывести тебя из равновесия.

- Я знаю. Не волнуйся, - отвечает Рицка и обращается непосредственно к Нисею. - Меня так легко не достать, Акаме.

Сейчас очередь Соби, и Рицка ещё больше сосредоточен, чем при отражении атаки. Соби нужна сейчас его поддержка. Ему нужна сила.

И Рицка находит его тёплую руку в пустом вакууме системы и сжимает её. Для Соби лучшая поддержка – просто знать, что он рядом, чувствовать его. Рицка знает также, что, сжимая руку Соби, он задевает Сеймея. А слабость Сеймея нужна им, чтобы победить. Да, именно так. Всё очень просто. Просто до тошноты.

Сегодня вечером, перед тем, как выйти из квартиры, чтобы ехать сюда, Рицка точно так же сжал руку Соби и в темноте прихожей приник к его груди. Он сказал тогда:

- Соби, пожалуйста, постарайся не причинять ему вреда. Я не хочу, чтобы ему было больно. Просто не нужно этого.

- Я знаю, Рицка. Ты не хочешь ничьей боли, - Соби тихонько вздохнул. – Я и сам не знаю, смогу ли причинить вред тому, кого привык защищать. А вот Нисея я поколотил бы с удовольствием.

И Рицка засмеялся, в то время как ему хотелось плакать.

- Я бы тоже его поколотил.

И было так хорошо стоять вот так обнявшись, что идти никуда не хотелось. Не хотелось расставаться с этим уютным спокойствием и идти навстречу неизвестности и неминуемой боли, своей и тех, кого ты любишь.

- Соби… Пусть всегда будет так, - шептал Рицка. – Пусть сегодня мы вернёмся сюда. Всё так же вместе. Пожалуйста, пусть всё будет так.

- Конечно, вернёмся, - шептал в ответ Соби. – Мы вернёмся и будем пить горячий чай, пока не согреемся. Всё будет так, как ты хочешь, Рицка. Мы вернёмся и будем жить.

И снова хотелось плакать от переполняющей его благодарности за эти замечательные тёплые слова. Всё будет так. У них всё ещё будет.

А если… А если нет, если это последний раз, когда они стоят вместе, обнявшись, то спасибо.

- Спасибо за всё, Соби.

Всегда идут по жизни вместе. Всегда неразлучны. Именно так говорят про настоящую боевую пару. Нет общего имени. Но так ли это важно, как все говорят? Мечты сбываются, когда просто держишься за руки, Соби.

- Я тоже вижу твою слабость, Акаме, - говорит Соби, а Рицка сразу замечает, как Нисей и Сеймей презрительно морщатся. Всё-таки они похожи. Почему он не замечал этого раньше? – Чтобы увидеть это, мне не нужно зрение. Люди, подобные тебе, всегда кажутся жалкими. Ты носишь имя «Возлюбленный», в то время как никто не любит тебя, и сам ты так и не познал любви. Это имя как насмешка. И даже тот единственный, кто должен любить тебя и уважать как своего бойца, не считает тебя достойным своей любви. Наверное, это очень неприятно, да? Когда человек, связанный с тобой судьбой, морщится от твоих прикосновений? И сколько бы ты ни стремился быть достойным, он будет продолжать отталкивать тебя. Твоё имя не способно дать тебе силу, ты жалок и слаб, ты погряз во тьме. Ты навсегда потерял свет своей жизни. Карающая тьма да уничтожит врага, да поглотит его сущность в пучинах океана возмездия! Да лишит воздуха недостойного дышать! Умри!

Тщательно подобранные изобличающие слова взрывают тишину пространства системы шумом тёмных, почти чёрных бушующих волн. Под ногами всё содрогается, а Нисей прикрывает лицо рукой, едва успевая выкрикнуть:

- Щит!

Но поток вызванной Соби воды оказывается настолько мощным, что щит срабатывает не полностью. И если Нисей ещё способен устоять на ногах, то Сеймей падает на колени, а на запястьях его поблёскивают оковы.

И Рицка оказался где-то в центре неразрешимой дилеммы между жалостью к брату и радостью, что образы, возникающие в воображении Соби, всё такие же яркие, несмотря на потерю зрения.

- Нисей, да что с тобой?! – кричит Сеймей голосом, полным ярости. – Не смей уступать! У нас одно имя и остальное не должно тебя волновать. Любит - не любит – это чушь собачья! Будь выше этого. Бей по Агацуме, - Сеймей не без труда снова поднимается на ноги. – У Рицки слишком хорошая концентрация. Его уверенность ты так просто не заденешь. Задень Агацуму. У него куда больше слабостей, чем у моего брата.

При этих словах стена хладнокровия, выстраиваемая Рицкой с такой тщательностью, неминуемо даёт трещину. Только не по Соби. Только не это. Если сам он может выдержать что угодно, то Соби сейчас слишком уязвим. Задеть его легко. Они все знали это.

Соби. Пожалуйста. Помни. Ты сказал, что мы вернёмся. И будем жить.

*

Быть сильным. Не уступать. Не поддаваться. Действовать решительно. Это то, что всегда требовали от него. Это то, что он умел очень хорошо.

Но в его мире темно теперь. Его мир рождает образы, которые не способна изобразить даже самая кошмарная реальность. Эти образы мелькают и наслаиваются друг на друга. И сопровождает их звон разбитого стекла. И уже не спасти…

Голос Нисея способен соткать в его сознании образы, которые он ни за что не увидел бы, если бы хоть капля света озарила эту вечную всепоглощающую тьму, на которую он был теперь обречён.

- Ты всерьёз думаешь, что можешь защитить Рицку? – Нисей смеётся. Его смех как осколки. – Да ты посмотри на себя! Ах да, пардон! Ты же не можешь даже посмотреть! Это ты не достоин его. Твоя жертва будет страдать из-за твоей беспомощности. Кому нужен такой бесполезный боец? Бедный Агацума! Рицка бросит тебя, как только ему надоест прислуживать тебе. Он найдёт себе сильного бойца. А ты не нужен. Это ты погряз в вечной тьме.

- Соби, нет! – голос Рицки кажется таким далёким. Соби почти не слышит его. Больно.

Нисей продолжает. В его голосе уже нет улыбки. Его голос настроен разрушать.

- Разбейся на осколки, пади в чёрную бездну! Беззвёздное небо сокроет свет надежды! Лишённый света жизни, погибни в вечной тьме слепой!