Больные ублюдки (ЛП)

— Тик-так… тик-так… тик-так…

Кролик закатил глаза. Затем я провела ножом вверх. Я царапнула ему кожу, кончик холодной стали пробежал по его кровоточащей татуировке. Глаза Кролика распахнулись и безмолвно сказали мне, что он жаждет боли.

Мой Кролик любил боль.

Нож остановился у вены, на которой по-прежнему лежал мой палец. Губы Кролика изогнулись в ожидании. Очень осторожно я вонзила кончик ножа ему в кожу, прямо в татуировку в виде часов, глядя на то, как кровь вырвалась на поверхность и стекла по его шее. Я завороженно следила за тем, как она крадучись пробежала по его татуировкам и, не удержавшись на коже Кролика, упала мне на грудь. Он сильнее прижался членом к моему бедру. Зная, что он за мной наблюдает, я подхватила каплю пальцем и поднесла ее ко рту.

— Ммм, — пробормотала я.

Щеки Кролика вспыхнули, дыхание стало частым и сбивчивым. Короткими, медленными движениями Кролик стал толкаться пахом мне в бедро. Облокотившись свободной рукой на матрас, я приподнималась над кроватью, оказавшись всего в сантиметре от его лица.

— Восхитительно.

Кролик обхватил меня за затылок. Поджав губы и не отводя от меня тяжелого взгляда, он приказал:

— Пей…

Он прижал мою голову к своей шее.

— Пей меня.

Победно улыбнувшись от того, что получила именно тот ответ, который хотела, я вдохнула его запах, затем высунула язык и попробовала его кровь. Кролик застонал и сильнее привлёк меня к своей шее. Я позволила ему меня контролировать и, крепче прижавшись губами к надрезу, стала потягивать его кровь.

Мне нравилось, когда он меня контролировал.

Кровь лилась мне на язык и стекала по горлу. Пока я пила, Кролик все быстрее и быстрее терся пахом о мою ногу. Потом я остановилась. Я вырвалась из его хватки и отклонила голову в сторону.

Я знала, что моему Кролику нравится, когда я пытаюсь сопротивляться.

В ту же секунду он впился горячим ртом в надрез у меня на горле, и он стал пить мою кровь так же, как я пила его. Я опустила руку и скользнула ею за пояс его штанов. Не отрывая от него губ, я взяла в ладонь его член, и Кролик сдавленно зарычал, когда я стала водить по нему рукой вверх-вниз. Мы пили и пили, и я стонала и стонала. Через несколько секунд Кролик запрокинул голову и с низким рыком кончил. Он излился мне в руку, и я гладила его, пока он не отстранился.

Я откинула назад голову и обнаружила, что Кролик внимательно на меня смотрит. Вдруг он встал с кровати и достал что-то из сумки. Когда он вернулся, то держал в руке флакон, похожий на тот, что висел у меня на шее. Я затаила дыхание и сжала в кулаке заветный пузырёк, который никогда не снимала. Тот самый, в котором хранилось снадобье, сделавшее меня маленькой. На котором была надпись «Выпей меня».

Кролик встал коленями на кровать и вынул из флакона пробку. Не говоря ни слова, он поднес флакон к моей шее и наполнил его кровью. При мысли о том, что он хочет, чтобы моя кровь всегда была рядом с ним, у меня бешено заколотилось сердце и заныло в груди.

Он отступил и встретился со мной взглядом. Я взяла за привязанную к флакону черную ленту, и надела его ему на шею.

— Кролик, — прошептала я, когда он потянулся ко мне, чтобы развязать ленту, на которой висел мой флакон.

Он вытащил пробку, и выплеснул на пол голубую жидкость.

— Кролик! — отчаянно закричала я.

Я в панике потянулась к нему, но Кролик схватил меня за руку и сунул в нее пузырёк.

— Тебе это теперь не нужно, маленькая Куколка. Моя кровь — это все, что тебе когда-либо понадобится.

Я сглотнула и вгляделась ему в лицо.

— Правда?

Он кивнул.

— Если тебе нужно будет уменьшиться, она сделает тебя маленькой. Если увеличиться — то большой, — он наклонился, приблизившись губами к моему уху. — И она придаст тебе силы, если ты устанешь.

У меня округлились глаза. Она что, сильнее, чем голубой напиток? Я рванула флакон к груди, затем поднесла его к сочащейся ране у него на шее. Пока кровь заполняла флакон, внутри меня росло возбуждение. Когда всё было сделано, Кролик взял у меня стеклянный пузырёк, засунул в него пробку и надел ленту мне на шею. Я подняла руку и потрогала флакон — он был теплым.

Кролик взял с матраса мой нож, и одним быстрым движением полоснул им по ладони. Он сжал кулак, и кровь закапала на белье.

— Руку, — произнес он.

Я немедленно протянула ему свою. Кролик уставился на меня. Таким же стремительным движением он разрезал мою ладонь. Я зашипела от острой, жгучей боли.

Кролик наклонился и погладил меня по щеке своей окровавленной рукой. Его губы слегка изогнулись, как будто он улыбался. Потом он схватил меня за руку и, сжав вместе наши ладони, поднял их вверх. Я не могла отвести глаз от этого зрелища, и почувствовала тепло от нашей с ним смешавшейся крови. Кролик наклонил голову и провёл носом по моему лбу.

— Договор, подписанный кровью, — сказал он и вдохнул аромат мятного шампуня, оставшийся на моих недавно вымытых волосах. — Твой договор со мной… говорит о том, что теперь ты принадлежишь мне. Моя милая Куколка, твоя кровь слилась с моей. Твоя кровь течет вместе с моей по моим венам, отдавая мне твой свет.

Его нос скользнул вниз по моей щеке, и Кролик победно улыбнулся.

— А моя кровь теперь течет по твоим. Моя тьма… моя почерневшая душа пачкает твою, переманивая тебя на мою сторону. Моя Куколка… после всех этих лет, моя. Покорившаяся моей воле.

— Да, — мечтательно произнесла я, находясь во власти его слов, околдованная тем, что он так близко, кожа к коже, и мы связаны с ним кровью.

Я улыбнулась и посмотрела на глядящего на меня сверху Кролика.

— Всегда одно целое.

Стоя лицом к нему и не размыкая наших рук, я толкнула его на кровать.

Мои глаза скользнули по запачкавшей мои руки крови, и внезапно у меня внутри всё сжалось. На меня потоком обрушились образы, и я закрыла глаза. Я замотала головой, увидев то, чего мне совсем не хотела видеть…

— Свяжите её. И сделайте всё до того, как она устроит чёртово представление и привлечет ненужное внимание.

Меня ударили по лицу, и у меня закружилась голова. Во рту появился привкус крови. Я поморгала и посмотрела налево, а затем направо; с обеих сторон на меня смотрело одно и то же лицо. Две одинаковых пары рук держали меня за запястья. Дядя Джеффри и дядя Сэмюэль. Меня пригвоздили к месту два моих дяди-близнеца. Я попыталась определить, в какой я комнате. Но она была мне незнакома. Где-то сзади открылась дверь, и я услышала шаги. Но у меня в голове всё плыло. Мой папа дал мне чашку чая. Но от чая у меня закружилась голова. Из-за этого у меня в голове все перемешалось, и я никак не могла сфокусировать взгляд.

— Не отпускайте ее.

Я посмотрела вниз на свои ноги и увидела, что там стоит мой папа.

А потом я увидела его. Ко мне подошел дядя Джон, и я вздрогнула. Я не любила дядю Джона. Он приходил за мной каждую ночь. Мне не нравилось, что он делал со мной в комнате напротив, куда раньше отводили Хитэна.

До того, как его от меня увезли.

Мои глаза наполнились слезами, когда я представила себе его лицо. Когда я представила его глаза. Представила себе…

— Ты, вроде, сказал, что ей что-то там вкололи или типа того? — сказал моему папе Дядя Джон.

Откуда-то появилась его рука и погладила меня по голове. Я ненавидела его прикосновения. Я хотела отстраниться. Я пыталась, но дядя Джон резко повернулся ко мне и схватил меня за волосы. Он рывком запрокинул мне голову, чтобы мы оказались с ним лицом к лицу. Он наклонился. Он сделал это так, что мы соприкоснулись носами. Потом он меня поцеловал.

Его свободная рука скользнула к моему животу. Я почувствовала его ладонь на своей обнажённой коже. Я была голой. С замиранием сердца я посмотрела на удерживающих меня дядей-близнецов. На моего папу, разговаривающего в дальнем углу комнаты с каким-то мужчиной в белом... на дядю Джона, гладящего мой живот.