Страница 5 из 10
Есть еще одна особенность передачи знаний на звездолете: непостижимость и тайна. По сюжету истории в этом есть смысл: технику посадки звездолета надо было передать на много поколений вперед в абсолютно неизменном виде. Если бы она стала «достоянием гласности», то уж, конечно, нашлись бы охотники все переиначить по своему (в истории Церкви им подобны еретики, а в наше время – «богословы-любители»), и не видать тогда нашим космонавтам новой родины как своих ушей…
И снова оказывается, что есть желающие перенести подобный подход на церковную жизнь! Не приходилось ли вам в ответ на ваши недоуменные вопросы о богослужебном обряде слышать такие речи: «Не вашего ума дело… Вам не надо знать… Регент знает, а вы не суйтесь…» Никто вам, случаем, не объяснял, что для никудышного, невнятного чтения в храме имеется будто бы свой таинственный резон: «Чтобы бесы не поняли!»
Надо ли спорить с подобным вздором?.. За кон веры необходим всем, но далеко не все будут изучать учебники богословия – да и в них не будет толку без знания закона молитвы, овладеть которым в свою меру может каждый.
Ни в законе веры, ни в законе молитвы нет никаких секретов. Нет в Церкви никаких «тайных знаний», доступных лишь «избранным». «У Бога нет пасынков и падчериц. Более того, у Небесного Отца нет внуков и правнуков: все только дети, которые состоят в первой степени родства с Господом», – говорил Патриарх Алексий П.
От того, насколько быстро и уверенно мы преодолеем недостаток знаний о Церкви и православной вере, о молитве и богослужении, зависит не только судьба христианства в России, но и судьба самой России. се средства и возможности для этого у нас есть.
Две задачи символов
Символами не удивишь никого: они повсюду, к месту и не к месту. Однако прежде чем начать разговор о символах в богослужении, надо как следует понять, что именно стоит за этим словом. А без него вся тема христианского богослужения повисает в воздухе, а то и хуже – срывается в яму безбожных суеверий…
Слово «символ» происходит от греческого глагола, который означает, среди прочего, связываю, соединяю. древности символом называли разломленную пополам дощечку или монету: семьи, связанные союзом родства или дружбы, хранили у себя половинки. Составив их вместе, можно было удостовериться в подлинности союза.
Итак, первоначально под символом понималось скрепление связи между людьми. последствии, конечно, употребление слова расширялось и приобрело современный смысл. Но ка кими бы ни были символы, у них всегда есть две разных смысловых задачи: одна – обозначать, а другая – приобщать. Поясним на при мерах.
Самые простые символы, конечно же, в математике. «Пусть S – площадь треугольника…» — пишете вы, и всем понятно, что символ «5» – это обозначение: фактической связи между буквой и геометрической фигурой нет. Однако когда вы делаете похожую запись на языке программирования, тут уже выбранный вами символ приобщается к вычислительному процессу, соединяется с некоторым объектом программы: при ее исполнении компьютер отождествляет данный символ с численным значением площади.
Другой пример. ы написали записку в бухгалтерию: «Приду за авансом после обеда», – и подписались. Ваша подпись это ваш сим вол, он обозначает ваше авторство, но никакого действия с ним не сопряжено. А затем вы получили деньги и поставили в точности такую же подпись в платежной ведомости: этот символ уже соединяет вас с выплатой денег, приобщает вас к реальной финансовой операции.
Теперь, наконец, пример, близкий к нашей теме. Перед вами книга «Молитвослов», на обложке у нее изображен крест. Этот символ – обозначение христианского содержания книги.
Если вы, скажем, обернете ее в бумагу, креста видно не будет, а сама книга ничуть не изменится. Но вот вы раскрываете ее, начинаете молиться и креститесь – наносите на себя крестное знамение, касаясь лба, живота, правого и левого плеча. Ваш крест – тоже символ, он тоже обозначает исповедание вашей христианской веры. Но этого мало: осеняя себя крестом, вы стремитесь приобщиться Спасителю, Его Церкви, Его страданиям на Кресте, которые Он принял за вас. Если же у вас нет такого намерения, то непонятно, зачем вы креститесь и почему вы вообще молитесь.
Здесь мы видим, как символ креста становится не только обозначающим, но и приобщающим, по мере того как мы сами этого добиваемся. Но то же самое может происходить и в силу внешних обстоятельств.
…Китай, 1900 год, восстание фанатиков националистов, названное Боксерским по эмблеме сжатого кулака. Соседи выдали банде мятежников христианина-китайца. Главарь банды чертит носком сапога крест в дорожной пыли и предлагает пленнику помочиться на него. Тот молча отказывается. Удар тесака – и хлещет кровь из перерубленной шеи. Символ креста полностью приобщил убитого ко Христу. Myченики Боксерского восстания причислены к лику святых Русской Православной Церкви для общецерковного почитания.
Слово в храме
Символ креста на куполе мы заметим задолго до того, как откроем двери в храм. И стоит лишь нам в него войти, как мы оказываемся в окружении новых и новых символов.
Теперь это нас ничуть не удивит: ведь и само слово religio означает не что иное, как «восстановление связи», связи человека с Богом, с Его Царством. А поскольку оно нематериально, принадлежит не земле, а Небу, то в нашем общении с ним непременно должны участвовать символы.
И тут, как мы только что видели, у нас есть две задачи. Одна задача – познавательная: со стороны узнать и понять, что обозначает тот или иной символ. Другая же задача – действенная: внести символ в свою жизнь и достичь того, к чему (или к Кому) он нас приобщает.
По логике вещей вторая задача следует за первой: не поняв значения символа, удастся ли его освоить? Однако на практике узнавание и освоение часто идут рука об руку, как у детей: хоть мы давно называемся взрослыми, но перед задачами духовной жизни в чем-то навсегда останемся малыми детьми… Надо только приложить к делу наши взрослые способности, чтобы решение обеих задач продвигалось у нас без ошибок, без отвлечений и по возможности без промедления.
Итак, что за символы встречают нас в храме? Прежде всего – слова. самом деле, любое слово представляет собою символ, который связывает человека с какой-либо реальностью, стоящей за словом. Но если в нашей повседневной жизни такая связь вполне очевидна (вряд ли надо кому то объяснять, какая реальность скрыта за словами «стол», «стул», «нога» или «рука»), то здесь дело обстоит совсем по-другому.
Когда мы слышим или читаем такие слова, как закон, благодать, вера, молитва, милость, святость, грех, покаяние, правда, любовь (слова из православного богослужения), – насколько точно и однозначно способны мы воспринять стоящую за ними реальность? С уверенностью скажу, что далеко не точно и не однозначно. Дополнительную трудность вызывают различия между церковнославянским и привычным современным словоупотреблением (об этом поговорим немного ниже).
Но смущаться этим не надо: ведь какое-то, хоть небольшое и приблизительное восприятие есть у всех! Помня сказанное о понимании и освоении, надо без смущения двигаться к цели: чем лучше освоите вы эти предметы, тем вернее поймете их смысл, и чем вернее поймете, тем надежнее войдут они в вашу жизнь.
Слова объединяются во фразы, фразы – в стихи, стихи – в отрывки, строфы и молитвы…
Так создаются новые символы, очень разнообразные и глубокие, из которых выстраивается православное богослужение. К ним относится все то же, что сказано об отдельных словах. Как понимание богослужебного текста, так и его освоение, восхождение к нему – постепенный и неспешный процесс.