Защитник

— В-встаю!

А потом всё затопила незамутненная радость - он может не быть Химурой, ни тем, кто, пытаясь найти себя, брёл в никуда, ни тем, кто гордо носил имя Баттосай. Смотря на свои детские ручки, он улыбался. За дверью послышались удаляющиеся шаги, он встал и медленно, прислушиваясь к звукам в коридоре, подошёл.

— Мама… — одними губами шептал Ичиго, стоя у двери. Он никак не мог решиться открыть дверь - то, что было в нём Кеншином, никак не хотело верить, что происходящее здесь-и-сейчас и уже-шесть-лет не долгий и слишком чудесный сон бывшего хитокири. — Мама, здесь ты не умрёшь… Я сделаю всё. Смогу. Я не хочу тебя терять. Ещё раз.

Куросаки Ичиго улыбался грустной и доброй улыбкой, рассматривая себя в зеркале. Он был похож и одновременно не похож на себя-Кеншина, даже волосы были куда светлее.

«Ещё не заляпаны кровью, — мысленно усмехнулся. -И не будут заляпаны. Хватит с меня смертей, не нужно приносить в настоящее прошлое. Пора уснуть Химуре Кеншину, его путь закончен. А я постараюсь не совершить своих ошибок снова…»

А если это сон, то пусть, пусть он длится как можно дольше.

Комментарий к Ни: И снилось лису, что он вновь лисенок

[3] Эпоха Кинсей – 1573-1868 год, известна первым периодом Адзути-Момияма, где Ода Нобунага, Токугава Иэясу и Тоётоми Хидеёси положили конец раздробленности кланов, и периодом Токугава, конкретнее, больше Бакумацу, чем иным. Эпоха Киндай – 1868-1945 год. Период Мейдзи – 1868-1912 год.

[4] Очередной авторский хедканон. Масаки у меня умеет и любит рисовать акварелью и тушью. У меня даже есть мысли сделать её мангакой, ибо почему нет, так что посмотрим, что будет дальше.

========== Сан: Самый страшный сон ==========

Куросаки Ичиго был вежливым и полезным ребенком. Особенно это стало заметно после того, как ему исполнилось шесть лет, — он помогал маме по дому, сидел с сёстрами. А ещё Ичиго был не по возрасту внимателен, и хотя он принимал как данность свою способность видеть призраков, способности матери он хотел понять. Вот только не успевал он задать каверзный вопрос, как отголосок прошлого — Кеншин-хитокири - шептал, что ещё не время для таких вопросов, и вообще, кто-то хотел себе спокойную и счастливую жизнь. Шептал, а потом смеялся, будто уже знал не только ответ на вопрос про способности мамы стрелять-из-нематериального-лука, но и, как минимум, все тайны мироздания и, в том числе, почему призраки долго не задерживаются здесь.

Тайна мироздания раскрылась только после второго осознанного дня рождения в этом мире… восемь лет, целых восемь лет, в той жизни он уже потерял родителей и… Ичиго старается как можно реже вспоминать прошлое, ему не нравится то, что он начинает думать и поступать как взрослый. А он хочет быть ребёнком как можно дольше, и Кеншин этого хочет, поэтому Ичиго веселится, лазает по деревьям, рассказывает - ой, сочиняет - истории про бродягу-учителя, играет с Тацки в шинсенгуми и дружит с призраками. В основном, только с одним, самураем, которого видела даже Тацки, а ещё его не забрали шинигами аж со времён бакумацу[5], хотя других забирали за два-три месяца. Мибуро[6], как называл себя самурай, заставлял усмехаться где-то в глубине головы Баттосая. Мибуро много рассказал детям о жизни после жизни, но главное дети поняли сами — он был пустым, и потому его шинигами не забрали к себе, он был сильным пустым, потому шинигами не убили его, а еще он плохо помнил свою жизнь, но был верным своей семье, потому он охраняет своих потомков. А ещё Мибуро успел заскучать за полтора столетия и любил детей, а Ичиго и Тацки были детьми, видели его, не боялись и любили послушать сказки и поиграть в шинсенгуми… Баттосай в такие моменты бился о стенки черепа в надежде убраться от происходящего абсурда куда подальше. Чем и доказывал Ичиго, что знает куда больше, чем если бы был просто отголоском-прошлого или частью памяти, как Кеншин. И это пугало.

Время летело слишком быстро, куда быстрее, чем в прошлом, - период Хэйсэй[7] не терпел промедления, и даже в Каракуре, городке, который всеми своими силами пытался не спешить, это чувствовалось. Ичиго это не то чтоб не нравилось, но заставляло чувствовать себя некомфортно - порой осознавая себя как взрослого человека, жившего в период Мейдзи, он тяготел к традициям и неспешности жизни. Девятый год для Кеншина значил многое - в прошлой жизни он встретил наставника, а в этой - наконец до конца осознал ту пропасть, что разделяла эпохи… да, технологии восхищали его-Ичиго и вызывали опасение и недоумение у него-Кеншина. Как хорошо, что Масаки, добрая и умная женщина, была именно его мамой, без неё было бы куда сложнее. Она всегда помогала Ичиго, а Ичиго всегда старался помочь ей…

Старался.

Старался…

Кеншин, сцепив зубы, смотрел на бледную, почти потерявшую цвет Масаки, и плакал. Он держал её за руку и чувствовал, как из неё уходит вся её жизнь, как кто-то отрывает её душу от тела. Кеншин чувствовал и боролся.

— Мама…

Слишком по-взрослому звучал шепот у девятилетнего мальчишки. Слишком серьёзен был его взгляд. Но Кеншин, наоборот, став серьёзным, все больше чувствовал себя ребенком, маленьким и потерянным ребенком. Ребенком, у которого на руках умирала мать. Перед глазами летело такое короткое, но невероятно счастливое детство.

— Не уходи, мама, держись за меня…

Когда маме стало плохо на улице, Ичиго испугался. Когда он вспомнил, что до дома недалеко, Ичиго боялся не успеть. Когда мама не смогла идти, Кеншин понес её. Он был уверен, что папа, этот добрейшей души раздолбай, ей поможет, он же не просто так врач… Когда энергия, та самая, что, казалось, была частью Хитен Мицурюги, начала стремительно утекать из тела, Кеншин понял: если он отпустит маму, она умрёт.

Он не знал, откуда у него столько этой энергии, но он знал: будь иначе, он не дождался бы возвращения отца с его коллегой.

Кеншин даже знать не хотел, кто тот человек, за которым побежал Ишшин, лишь уложив жену на диван и приказав сыну не отпускать мать…

На периферии сознания точил катану Баттосай, нашедший цель. Кеншин был согласен с собой, такое прощать нельзя, даже если всё кончится хорошо…

— Держись… мама.

Воля боролась с волей.

Вокруг бушевало чёрно-золотое пламя. Оно кислотой разъедало всё: мебель, стены, грань реальности - всё, кроме женщины и мальчишки.

Пламя пыталось достать врага.

Но враг был далеко.

Комментарий к Сан: Самый страшный сон

[5] Бакумацу – 1863-1869, период от прибытия «черных кораблей» до войны Босин.

[6] Мибуро – по-русски Волки Мибу, так обозвали отряд Шинсенгуми в народе, причём изначально прозвище носило негативный окрас.

(П.А. Ну да, шутка про игры в шисенов получилась не лучшая, но почему бы и да. К тому же, никто не знает, что было бы в реальности, ку-ху-ху)

[7] Период Хэйсэй – 1989 - настоящее время.

========== Спешил ичи: Масаки, манга и мастер меча ==========

Масаки живет в удивительном мире, полном духов, ёкаев и пустых, но центром её мира давно является самое удивительное существо на свете — её сын. Он родился, несмотря ни на что, вопреки козням сумрачного гения одного шинигами, родился и вырос полностью здоровым. Вырос так незаметно… Вырос и спас её. И от чего, от аусвелена… это удивительно. Куросаки перевернулась на бок и заплакала. Её сын, её маленький Ичиго, в девять лет оказался настолько сильным, чтоб отдавать через неё свою реацу, но теперь, теперь он в коме. Больше двух недель в коме. А она уже неделю как очнулась.