Системный сбой

В лаборатории было тепло, однако Женя не могла унять озноб, сковавший тело. Она словно дрейфовала посреди Ледовитого океана на льдине, не смея надеяться на скорую помощь. Потому было не совсем понятно, отголоском чего является дрожь: действительно, холода или страха. Но, признаться честно, Жене было всё равно. Волновало другое: случайная, на первый взгляд, цепочка событий, выстроилась в ассоциативную сеть. Сигнал, Соня, кошмары – всё это, да и многое другое, что пока отошло на второй план, являлось частью чего-то цельного, основополагающего, вплетающегося в судьбы всё большего количества людей. Скоро событие достигнет планетарного масштаба, и тогда начнётся кульминация. Во что именно она выльется – доподлинно неизвестно. Но не нужно быть оракулом, чтобы понять: ничего хорошего в ближайшем будущем человечество не ждёт. Если само слово «будущее» ещё продолжает нести смысл.

- Как вы думаете, что это? – спросила Женя дрожащим голосом, не смея заглянуть боссу в глаза.

Целтин пожал плечами.

- Хоть убей, не могу понять, откуда Ницше знал про это.

- Про что именно?

- Что бездна может взглянуть в ответ, – Целтин помолчал. – Я не в силах описать, что испытал в тот момент, какое именно чувство... Ты будто становишься раскрытой книгой перед вдумчивым чтецом. Понимаешь, Женя, больше нет никаких сомнений, все твои секреты, мысли, чувства, страхи – принадлежат этому существу. Оно оперирует эмоциями, перестраивает их на свой лад, возвращает обратно, но уже не такими, какими они были раньше. Что-то видоизменяется на подсознательном уровне, в голове словно заводится червь. Ты уже не можешь с уверенностью сказать, твоей воле принадлежит тот или иной поступок; анализировать и мыслить самостоятельно – тоже не выйдет. Знаешь, Женя, мне кажется, прикажи тварь убить, ты убьёшь, не задумываясь о ценности человеческой жизни и даже о последствиях, которые затронут тебя самого.

- Ужас.

- Пока ещё нет.

- Думаете, будет хуже?

- Видишь ли, Женя, скорее всего, ИПС, заместившая личность Светланы, находится в таком же положении, что и наша Соня. Это вовсе не солдат, пришедший убивать и захватывать. Может быть, учёный или просто статист, которым пожертвовали в угоду эксперимента по замещению сознания...

- Выходит, они не далеко ушли от нас?

- Как вариант, – задумался Целтин. – Но мне вот больше кажется, что нагнать пытаемся мы сами. Причём преследуем семимильными шагами. От нас не так-то просто убежать.

Женя кивнула.

- Вы думаете, Громов вынашивает план по проникновению в другую реальность?

- Нет. Правительство не настолько безумно, чтобы открыть врата бездне. Оно уж скорее сбросит на «телепорт» водородную бомбу, чем вознамерится встречать гостей из преисподней, тем более, соваться внутрь. А Громов тут вообще не при чём, просто исполнитель.

- Тогда зачем вы им понадобились?

Целтин грустно улыбнулся.

- Чего боится человек больше всего на свете?

- Смерти, – предположила Женя.

- Верно. Смерть способна проделать с сознанием человека ужасные метаморфозы. Одни хотят сойти с ума, чтобы в конце пути ничего не осознавать. Другие, наоборот, желают сохранить разум здоровым, чтобы что-то для себя открыть... Есть такие, которые ни о чём не задумываются, уверенные, что обретение смысла – залог блаженных, а от жизни нужно брать всё здесь и сейчас. Трудно сказать, кто прав; да и вообще дискутировать на данную тему, за неимением хоть каких-то основополагающих знаний – глупо. Сколько людей, столько и мнений, но я уверен, никто на планете Земля не скажет «нет», предложи ему однажды вечную жизнь.

Женя испуганно взглянула на Целтина.

- Федералам нужно именно это?

- Пока они просто хотят попробовать перенести сознание из одной головы в другую и посмотреть, что из этого получится.

- Они безумцы или глупцы. Ведь при замещении создаётся копия. Нельзя назвать диск «бэ», скопированный с диска «а», оригиналом.

Целтин молча смотрел Жене в глаза.

- Мы уже разговаривали на сей счёт.

- Да, но так и не пришли к единому мнению!

- Опять же очень сложный вопрос. У нас мало данных, но пока существует надежда, что диск «бэ» всё же является оригиналом, нужно работать.

Женя закусила фалангу.

- У робота Чаппи получилось...

- Что, Женя, прости?

Женя не ответила, а Целтин не стал настаивать. Скорее всего, какой-нибудь фильм – Женя тащилась от научной-фантастики.

- Почему их только двое? Панфилов и Громов?

- Думаю, остальные отказались.

Женя грустно улыбнулась – она и сама знала ответ на этот вопрос.

Глава 11. НЕОБХОДИМЫЕ ВЕЩИ.

Димка сбежал вниз по ступенькам подъезда. Остановился. Принялся беспокойно озираться по сторонам.

Город обволокла осень. Низкие тучи чертили по крышам домов. Макушка телевизионной вышки оказалась и вовсе дезинтегрированной. Двор укрылся жёлтой листвой. Деревья зябко ёжились, хотя ветра с утра не было. Задолбала противная морось, лезущая в глаза, оседающая липкой плёнкой на брусьях детского турника. Поскрипывали на ржавых петлях качели; на них-то Димка и обнаружил Гнуса.

Под ногами чавкало; среди осенней промозглости Гнус выглядел своим, являлся неотъемлемой частью пейзажа, как и двора, в который последнее время явно зачастил. Всему виной Женька, выбившая из федералов два пропуска в научный корпус лаборатории под Долгопрудным, куда они с шефом благополучно перебрались два месяца назад. Спасибо, Целтин подыграл, заявив, что у него репетиторство, а на поруках два лоботряса, которые, если вовремя не поставить на путь истинный, мать родную продадут, так что деваться некуда.

- Записал? – сплюнул Гнус, по традиции игнорируя протянутую в приветствии руку.

Димка кивнул.

- Тачка на ходу?

Гнус скривился.

- И чё сегодня талдычат?

- БАК запускают через месяц! – выпалил Димка, так что Гнус аж посторонился. – Как и предрекала Женька!

- Хм... Предрекала? – Гнус закурил, хотя было видно, что уже не лезет. – Она Ванга, что ли?

- Да какая разница, – отмахнулся Димка, показывая флэшку. – Факт-то налицо: что-то задумали наши друзья в Женеве, как пить дать! Надо бы побыстрее докатить, у них там точно времени на новости нет. Женька по телефону вчера сказала, аврал.

Два раза в неделю ребята катались на арендованной «десятке» в Долгопрудный со сводкой новостей. Целтин с Женей трудились на износ, свободного времени и впрямь не было, да и барьер федералы выстроили основательный – самая настоящая информационная блокада. Димка записывал видео, относящиеся к БАК, Гнус затаривался в магазине продуктами. Поначалу, естественно, шмонали на проходной, потом вроде как привыкли, хотя, возможно, Громов дал добро. Димке доводилось пару раз встречаться с суровым полковником ФСБ; тот молча кивал в знак приветствия и тут же делал вид, что никого не замечает, будто Димки с Гнусом нет и в помине, – монументальный был мужик, такой бы точно бате понравился. Ещё был ботаник Панфилов – непонятное латексное существо, впервые встретив которого, Димка подумал, что это и есть пришелец, замаскировавшийся под человеческую личину, особенно когда тот протянул руку и улыбнулся. Ей-богу, синтетик, хотя Гнус быстро подвёл черту под сомнениями – пидор и бессмысленно спорить.

В лаборатории приходилось изображать активную мыслительную деятельность, хотя Гнус не чурался читать под пристальными взорами камер видеонаблюдения эротическую мангу, при этом покуривая и бессовестно гыгыкая. Целтин с Женей на пару глупо улыбались – для них созерцание бестактности Гнуса было, своего рода, отдушиной, возможностью снять эмоциональное напряжение. Хотя отвлечься от насущного, что въелось в корку головного мозга похлеще серной кислоты, было не так-то просто.

Мати, Стил и Лобзик так же не выпали из обоймы. Первые двое, по мере занятости, мотались в бомбарь, завозя продукты и питьевую воду, – так приказала Женя, хотя Целтин и посчитал инициативу подопечной бесполезным занятием. Однако активно свою позицию не поддержал – раз ребятам интересно, пускай занимаются, лишь бы по подворотням с быдлом не шарились. Мати поначалу и сама скулила – душа требовала катакомб и тусовок, пока лето, – к осени, правда, остыла, да и Стил реально мозг пролечил: мол, мать, хорош в детство играть, пора взрослеть. Для Мати это был удар в спину, когда ей напоминали про нежный возраст. Пришлось собраться с силами и начать играть во взрослую, вместе с обожаемым Стилом.