В зеленом цвете

— Вспомнила! — внезапно лицо обычно строгой мамы-психолога озарила улыбка. — Я вспомнила, где видела твоего Ожогина!

— И где? — Лара развернулась и пошла спиной вперед, чтобы лучше слышать родительницу.

— Помнишь, мы на твой День Рождения ходили в Музкомедии на эти… — она запнулась, вспоминая, на что же они ходили, — на «Хиты Бродвея»?

— Помню, — согласно кивнула Лара, — мне шестнадцать исполнялось.

— Вот! Помнишь, мы тогда сидели в типа царской ложе?

Как Ларе было об этом забыть, если в списке идеальных вещей красовался тот самый День Рождения в театре?

— Ну, на дуэте Призрака и той девчонки…

— Кристины, — подсказала Лара.

— Ну, да, вот, твой Ожогин рядом с нами пел, с балкона.

— Да ладно, — удивилась Лара, которая на тот момент не столь интересовалась мюзиклами и уж тем более исполнителями.

— Точно тебе говорю, — уверенно кивнула мама-психолог, — я запомнила, потому что он мне тогда жутко не понравился, — Лара недовольно поморщилась, — ну не люблю я коротконосых мужиков, — развела она руками, — да и теноров, — добавила.

***

— Вспомнил! — внезапно обычно непроницаемое лицо Ожогина озарила улыбка. — Я вспомнил, где видел ту «леди»! Я же ее чуть не сбил, — радовался он вслух, — конечно, зеленый шарф — зеленое платье, вот почему она на меня так смотрела! А я ей туфлю не отдал…

— То есть ты настолько обалдел, что уже со мной своих «леди» обсуждаешь?! — разозлилась решившая было простить супруга Марина. — Вот им цветы и дари! — розы больно ударились о лицо актера и разлетелись по полу.

— Ну, Марин, ну она же совсем мелкая, — попытался оправдаться мужчина, сразу понявший свою ошибку.

— А, так тебя еще и на молоденьких девочек потянуло! Вот же старый извращенец! — Марина закрылась в ванной, приняв решение не идти на перемирие еще дня два, пусть знает, что она не готова терпеть все его выходки.

И в тот момент Ожогин скорректировал свое мнение о причине несправедливости жизни: все его проблемы были не от туфли с зелеными отливом, валявшейся где-то под сидениями машины, проблемы шли от той девчонки, в которой было куда больше зеленого, нежели в ботинке!

========== Часть 4 ==========

Почти месяц Ожогин и Лара жили, старательно избегая мыслей друг о друге. Впрочем, обоим героям этой истории данная манипуляция давалась нелегко: у Лары то и дело в наушниках проскакивал приятный тенор, а у Ожогина в ушах — едкие упреки Марины. И только одинокой туфле, лежащей где-то под сидениями машины, было абсолютно все равно и на Ожогина, и на Лару.

Но вот настал март, и иронично, что именно четырнадцатого числа состоялось следующее пересечение дорог ребят, как бы их назвал один из двух близких друзей Лары, с разными социальными статусами.

Вообще это была идеальная фраза для завершения каких-либо отношений. Подходишь к человеку — и такой: «людям с разными социальными статусами не о чем разговаривать» или просто: «прости, но у нас разный социальный статус». Это действительно работает. Лара проверяла действие дважды. Впервые этой фразой мягко отшил ее тот самый близкий друг, а потом Лара пресекла попытки одноклассницы наладить отношения. Несмотря на разный социальный статус, этим двоим придется встретиться и даже вступить в некое взаимодействие.

***

— Мам, но у тебя же билет! — раздраженно ворчала Лара на родительницу, которая свозила дочь в Москву на «Прозрачные краски», но везти домой в Питер отказывалась.

Вообще с этим мюзиклом тоже была связана сомнительная история. Вся жизнь Лары была одной большой и очень сомнительной историей. «Прозрачные краски» в Петербурге шли с ноября, несколько раз их показывали в феврале, но так уж вышло, что в ту последнюю среду, когда спектакль можно было посмотреть в родном городе, Лару попросили посидеть с дочкой друзей. Потом несчастная нянька долго сокрушалась, что согласилась на эту каторгу, не посмотрев расписание. Но папа, который работает в психбольнице, объяснил, что если бы Лара отказалась, то ни на какие бы краски уж точно не пошла.

Так или иначе, но на спектакль девушка все-таки попала. И вот, стоя у выхода из театра и вяло подпрыгивая на одном месте, не особо стараясь согреться, Лара не желала ехать домой в гордом одиночестве. А мама-психолог не желала ехать домой, не навестив свою московскую подругу, поэтому старательно сплавляла дочурку на вокзал, тем более, что билеты на поезд были и правда куплены.

Тяжело вздыхая и сетуя на свое безграничное одиночество и абсолютную ненужность, Лара погрузилась в такси. Вообще, можно было бы и пешком дойти, но была ночь, а Лара, хоть и не самая красивая, но все же девушка.

Выпинать Лару в самостоятельное путешествие удалось только благодаря коварству мамы-психологу, в контактах Лары мама-психолог так и значилась «Коварная Императрица». Родительница получила такое обозначение и марш Дарта Вейдера в рингтон за исключительное умение манипулировать людьми.

Итак, коварство плана заключалось в том, что Ларе проспонсировали поход в «Хлеб насущный». Там-то и случилась вторая встреча героев этой сомнительной истории. Нет, Лара-то Ожогина видела буквально полтора часа назад на сцене, но вот он ее даже не заметил.

***

Вот куда его несет на ночь глядя? Вот что ему было не остаться с остальными актерами и не отметить прекрасную премьеру в «Русской песне»? Нет, надо на ночном поезде мчать к Марине и на дневную репетицию.

Приятная усталость растекалась по телу, и Ожогин предвкушал миг, когда ляжет на неудобную полку в купе, где у него не помещались ноги. Нет, конечно, можно было полететь или поехать утром на Сапсане, но пусть Марина оценит, на какие жертвы он идет ради нее!

Очевидно, он слишком торопился доказать супруге свою любовь, поэтому на вокзал приехал слишком рано.

— Нужно поесть, — промелькнула наглая и развратная мысль, которая могла приобрести оттенок разврата, только родившись в голове человека, который сидит на диете.

Он выбрал «Хлеб насущный» скорее оттого, что в нем все же взыграла совесть, а в кофейне много не съешь. Сделав заказ, Ожогин направился к свободному столику, стоящему где-то в глубине зала. Неудачное движение рюкзака, уже с минуту сползавшего с плеча мужчины, — и он (рюкзак) с грохотом свалился на столик. Где до этого мирно лежал кто-то в капюшоне и безэмоционально пялился в экран ноутбука. Большая кружка с латте сделала звяк и расплескала свое содержимое на рукав кого-то безэмоционального.

Этот кто-то подскочил, вследствие чего выяснилось, что кем-то оказалась девушка, которая сначала нахмурилась, готовясь разразиться воплями негодования, но потом внезапно удивилась и повторила строчку, звучавшую у нее в наушниках:

— Что вам нужно?! Вы кто?! Ромашов, это вы?

— Это я, виноват, напугал, — внезапно для самого себя ответил Ожогин на, как ему казалось, забытую реплику.

Настала короткая пауза, которая могла бы стать крайне неловкой, но Лара расхохоталась и ударила по столу:

— Если хотите, садитесь.

Ожогин не понял, отчего согласился. В последний раз, когда речь заходила об этой девушке, на него обрушился такой гнев Марины, что он решил вообще не смотреть на девушек, по крайней мере, до лета.

— И что вы здесь делаете? — поинтересовался мужчина, скрупулезно протирая разлитый кофе салфеткой.

— Я? — на мгновение Лара замялась, но тут же воскликнула: — Я приехала показать вам новое платье!

— Вы приехали в Москву показать мне платье? — уточнил артист, у которого с чувством юмора были некоторые проблемы.

— Именно! — кивнула Лара и начала быстро стягивать толстовку. Усталый Ожогин с неподдельным интересом наблюдал за происходящим. — Вот!

На этой девчонке было черное платье в зеленый блестящий горошек, и как бы мужчина не пытался описать ее наряд, у него никак не получалось сделать это так, чтобы это описание не выглядело странно или смешно, поэтому поверьте его лаконичному «красиво».

— Вам идет, — улыбнулся он этому ребячеству.