Страница 65 из 91
– Благодарю вас, господа! – возвестила я. Вот бы навсегда оставить согласный на все Совет! – На этом мы закончим.
– Елизавета, вы забыли нам кое-то рассказать, – пробурчал Томас Перри.
Я знала, что он был верен Елизавете еще с тех времен, когда она находилась в опале, а королева Мария размышляла, не казнить ли сестру, чтобы та не болталась под ногами.
– О чем именно, Томас?
– О судьбе архиепископа Хита и Томаса Говарда.
– Их судьбы в руках Господа, – спокойно ответила я. – Если они расскажут все, как на исповеди, то… вы знаете процедуру. Возможно, им будет даровано прощение грехов, но об этом они узнают лишь на Небесах.
Установилась гробовая тишина. Я поднялась. Пусть думают, что собираюсь казнить изменников! На самом деле сначала их дела попадут в «Звездную Палату» – так называемый высший судебный трибунал, который собирался в Вестминстере. Странное прозвище он получил от украшенного звездами потолка дворцового зала, в котором и заседал. На этом романтика заканчивалась. Учрежденный еще дедом Елизаветы, суд специализировался на политических преступлениях, рассматривал дела мятежных вельмож и заговоры против монархов. При этом действовал быстро и наказывал безжалостно. Учитывая имеющиеся доказательства, я догадывалась, какое будущее ждало заговорщиков. Вернее, у них его просто не было!
Единственное, у монархов существовало право на помилование, я пока еще не решила, воспользуюсь им или нет.
В моих покоях уже дожидался Уильям. Исповедь архиепископа была искренней и длинной, к тому же подкреплена бумагами, изъятыми из тайника. На следующий день последовала череда арестов среди верхушки церковнослужителей. Из Совета в заговоре напрямую больше никто не участвовал. Зато мы нашли интересное письмо к папе, в котором Хит повествовал, что, если место королевы займет Мария Стюарт – истинная приверженица католической веры, – то восшествие на трон, по его мнению, поддержат несколько достойных семей. Лорд Пемброк, лорд Клинтон, графы Шрусбери и Дерби – не только советники, доставшиеся от Марии, но и другие не менее знатные фамилии.
Чем дальше я читала, тем хуже мне становилось.
Что же мне с ними всеми делать?.. Доказательств предательства не было, лишь упоминание в письме архиепископа, который к тому же все отрицал. Может, это были лишь его умозаключения, ничем не обоснованные, или же он имел приватные беседы, в которых и достиг соглашения, – мы этого так и не узнали. Но, подумав, что нет дыма без огня, я все же решила обидеться и приказала им всем убираться со двора.
Конечно же, благородные лорды ни в чем не сознавались. Завалили меня извинениями, объяснениями, подарками и просьбами сменить гнев на милость. Но я не собиралась менять своего решения. Посидят годик в своих деревенских имениях, подумают о жизни и вспомнят, кто нынче правит страной!..
Не знаю насчет всей страны, но в городе было неспокойно. Известие о покушении, как пожар, распространялось за стенами дворца. Огромная толпа собралась у ворот Тауэра, требуя смерти заговорщиков. Решив, что народные волнения не нужны, приказала устроить торжественный выезд с гвардейцами, знаменами, трубами, золотыми попонами и прочей ерундой, чтобы горожане воочию убедились в том, что королева жива и здорова. При этом, мне очень не хватало Роберта верхом на вороном жеребце.
Проезжая сквозь ликующую толпу, привычно улыбаясь и приветствуя подданных, в мыслях уносилась к лорду Дадли. Как он там?
Роберту все не становилось лучше, отчего я впала в мрачную деятельную депрессию. Потребовала срочно созвать Парламент, решив, что не буду ждать следующей недели. Настроение у меня было соответствующее – хотелось всех разорвать на кусочки. Если кто-то вякнет из Палаты лордов, тут же отправится сушить сухари!
В красном платье, увешанная тяжелыми драгоценностями, чувствуя себя совершенно спокойно, словно давно уже умерла, выступила перед Парламентом с речью, которую написал Роджер, и я знала наизусть. Затем заговорила своими словами о том, что больше не намерена терпеть раскол в стране. Те, кто и дальше будет вставлять палки в колеса реформам, погибнут под этими самыми колесами. Повозка уже мчится, потому что давно набрала ход и ее не остановить. Я не могу жить и работать, зная, что за моей спиной шепчутся и строят козни. Англия идет по дороге реформации, а кто не согласен – нам не по пути! Либо уезжайте из страны, либо смиритесь, либо будете встречать рассветы в Тауэре, ожидая, когда возведут вашу плаху.
Потому что будет именно так, как я сказала!
Затем смотрела на Палату лордов, чьи ряды заметно уменьшились. Кто-то сидел в Тауэре, кто-то складывал вещи, впав в королевскую немилость. Рискнут ли возразить?! Нет, смельчаков не нашлось. Акт о Верховенстве и Единстве, сделавший меня главой Английской церкви, приняли единогласно.
Поблагодарив Парламент за доверие, вернулась во дворец. Всю дорогу меня сопровождала ликующая толпа. Я знала, что совсем скоро по домам и церковным приходам пройдут сотни наших агентов с бумагами, на которых подпишется каждый из граждан, что понимает и принимает новые законы.
Но вместо того, чтобы чувствовать себя счастливой, я тревожилась о лорде Дадли. Мы выиграли, но мне не хватало Роберта... Без него не получалось насладиться достижением!