Страница 20 из 22
- Не смей говорить такого о себе,
малыш. Разве то, что нас тянет друг
к другу - грязь? Да, мы знакомы с
тобой всего несколько дней, но
почему это должно мешать
развитию наших отношений?
Миша подошёл сзади, заключил в
кольцо своих рук, легко поцеловал
в лоб, потом в шею.
- Но ведь ты оттолкнул меня.
- Не оттолкнул, а дал тебе ещё
немного времени. Если бы у нас всё
произошло здесь, в этот час, вот на
этой кровати, ты бы, очнувшись и
поняв, что произошло, принялась
себя терзать, называя разными
скверными словами. Ведь так?
Хорошо зная собственную натуру, я
кивнула.
- А я бы и вовсе стал для тебя
персоной нон-грата.
В широкой груди гулко билось
сердце, такое же большое и сильное,
как и сам этот человек. И я поймала
себя на том, что рядом с ним
хочется казаться и слабой, и
маленькой и беззащитной, ведь это
так естественно.
- У нас всё произойдёт под шум
прибоя и крики чаек. Над нами
будут вспыхивать мириады звёзд, и
тёплый южный ветер касаться
наших тел.
- Странные мечты, - фыркнула я,
выбираясь из объятий. – Тебя
пугает то, что я школьница, да ещё
и дочь третьего секретаря, вот и всё.
Миша расхохотался и ещё крепче
прижал меня к себе, не давая
вырваться.
- Мне плевать, чья ты дочь, Верка!
Глупая, как тебе это в голову
пришло? А море и чайки- это не
мечты, а моя родина. Ты поедешь со
мной к морю?
Сердце моё ликовало, оно рвалось,
трепыхалось, словно пойманная в
силки птица. Ох уж это неугомонное
сердце! Ему хотелось любви, новых
впечатлений. Разве ли не счастье,
замирать от прикосновения
ласковых рук, а потом, получив
заветный поцелуй, рваться прочь из
груди, разгоняя кровь по венам?
Как-то, ещё в самом начале
учебного года заболел математик, и,
в целях сохранения школы от
бесконтрольной радости десятого
«А», к нам прислали школьного
психолога Татьяну Петровну.
Маленькая тётенька с седенькими
кудряшками на, слишком круглой,
голове дребезжащим от старости
голосом поведала нам о
субличностях. Мол, они, эти
субличности живут в каждом из нас,
со своими целями и желаниями.
Они борются, спорят, кто-то
побеждает, а кому- то приходится
капитулировать. Почему-то,
субличности представлялись мне
виде забавных зверьков,
расположившихся на солнечной
полянке.
И сейчас, в моём личном зверинце,
поднялся невообразимый гвалт.
Ещё немного, и полетят клочья
вырванной шерсти.
- Не смей! – шипела мудрая,
осторожная змея. – Твой отец не
одобрит подобной выходки! Ты
плохо знаешь этого парня, а вдруг
он маньяк? А вдруг он сутенёр,
заманивающий молоденьких
девочек в свой бордель?
- А зачем об этом рассказывать
отцу? – дьявольски хохотала
хулиганистая мартышка.- Погуляю,
искупаюсь в море и вернусь домой.
- Миша такой милый, такой
нежный! Может быть это и есть
любовь всей моей жизни, может это
моя судьба?! – мурлыкала
пушистая кошечка.
- А мне всё надоело, - флегматично,
но твёрдо, произнесла черепаха. –
Хочу поваляться на горячем
песочке, побултыхаться в голубых
волнах. Я так устала быть
послушной, правильной, удобной
дочерью для своих родителей. Разве
я не заслужила немного отдыха?
- Да и не нужно Мише от меня
ничего, в отличии от моих
одноклассничков, которые меня
ненавидят так же, как и в третьем
классе, только теперь умело это
скрывают, - гавкнула болонка.
Четыре голоса против одного!
Решение принято!
- Да, - ответила я и, повернувшись к
Мише лицом, уткнулась носом в его
рубашку.
А потом было вино и фрукты, духи с
нежным запахом арбуза и ягод в
яркой подарочной коробочке, ну и,
конечно, новогоднее поздравление
по телевизору от Великого
триумвирата.
Трое лысеющих мужчин, почти
похожих меж собой, лишь у
господина Синявского острее нос, а
у господина Желтенко оттопырены
уши, сидели бок о бок в красных
креслах. Все трое в строгих
костюмах, с цепкими, словно
видящими самую суть, взглядами.
- Граждане Человеческого
государства, - зычно начал
Желтенко. – Вот и наступил новый
3124 год. Он ознаменовался новыми
достижениями оборонной
промышленности. Мы изобрели
новое оружие против врага, против
кровавого монстра.
- Очередной дряни предназначенной
для убийства, - ехидно
прокомментировал синеглазый
хулиган, и я, как добропорядочная
гражданка, шикнула на него,
легонько толкнув в бок.
- Следующий год, будет сложным,
дорогие сограждане, - принял
эстафету Синявский. – Ведь мы,
люди, обязаны бросить все свои
силы на защиту своего дома, своей
родины и не допустить
проникновения кровавого врага.
Повысятся налоги на жильё, на
имущество, а так же «Гражданский»
налог. Но всё это делается во имя
нашей с вами жизни, свободы,
безопасности.
- Усилится борьба с вольнодумцами
и предателями Родины, - блеющий
голос Зеленухина казался
неубедительным. Ну с кем этот
старец, едва передвигающий
челюстями собрался бороться?
Разве только с тараканами с
помощью тапка.
Тьфу! Совсем, как Миша стала.
Нельзя так думать, не в коем случаи
нельзя. Что бы сказал мой отец,
услышав мои мысли?
- А что значит «Гражданский
налог»? – спросил Михаил, когда
триумвират окончил свою речь.
- Ты не знаешь таких
элементарных вещей?
Я невольно покрутила пальцем у
виска.
- Не знаю, - признался Михаил. – Я
не плачу налогов Человеческому
государству. А вот сейчас услышал,
и мне стало интересно.
- Ну «Гражданский налог»- это
налог на то, что ты не военный, -
начала объяснять я.
- Какой бред! – перебил синеглазый
анархист. – Я могу быть врачом,
учителем, дворником и приносить
не меньшую пользу стране. Почему
я должен платить за то, что не
выбрал путь воина?
- Потому, что военные защищают
наше государство. Кого ты будешь