Страница 5 из 8
Лютой плотивзор напротив:страсть, затиснутая в жест —в беспокойном поворотеголовы —вдогонку чресл.В час беспечности далекойвозле у какие снымы с тобою, друг широкий,в беспокойствии лунымы с тобою, друг просторный,перед – что там впереди? —говорим: рукав узорныйотмахал давно в грудимы с тобою, друг склерозный,после, за, давно назадслышим весело и звездноколокольчики звенятдекадентские напевыбормотанье старой девы.За – не знаю зачем и сколько —за эпитет, за просто – ой!улыбнулся герой – и всё тут!полетел, исчез за горой.На границе меня и мираесть дела, семья и квартира,и привычный полет в метро,и словечко-намек: зеро.Солнечный лед реки разбегаДетская радость первого снегаИ лесопилки пронзительный гулЯ убегаю, и утонулЛес вековой за краешком светаИ костерок моего сюжета
Касание к последним вещам
Нервы едва щекочут паркетане сквознякамягкая линия онкоцентрарассветаможнона краешке глаза подвигать предметыи не заметить шаговупрямой бессонницыявного продолженьявчерашнего.Из нечувствияибо окаменело сердце моёи не радеет о спасении душа:сохрани в ограде Церкви Твоейот помышлений суетныхотвратии —долгое бабушек пеньезаписочкипоминальныеза десятьи за пятьдесятсо-средоточивамедомолитвадушу питает.Сегодня во мне совершалось движеньепохожее на вдеваниенитки в иголкус непременным промахиванием:не тудаи опять возвращеньепока непрошел в игольное ушкои поспешил к вечерне.НАЧАЛО МЫТАРСТВРусский север олень охотыРазбивает прозрачный ледЯ оставил свои заботыИ скрылся за поворотУплывают белые горы,Слева, справа барашки волнЯ оставил земли проговорыИ направил в струю челнКонь и пешка, и мат в два ходаВарианты игры земнойЯ оставил безумье родаИ нырнул за синевойНо за краешком неба, в сказкеМеня встретили неба маски.И люди словно деревьяна остановкебез всякогобого-подобьяпаденьяпаруси тот вдали —веселый такой отшельникОхотники на машине поколесилипык-мык – обгоняют ребята с корзинками илиоблака – не спеша – в свой черед.Хорошо здесь, в ельнике,прогуливаться взад – впередпо мхам глубоким: пОхрусты и постУки,«с легкой печалью», заламывая руки.Но за этим пейзажемне возникает души пространство:ни трудов новых, ни преодолений,ни любви даже,а так – постоянствоусилий на выживание:посадил, уехал,легкое недомогание,слег – пепел.Затухает традиция, определилась жизнь и заключилась в рамки:и не понесутся под горку санки.«Пройтить – пойдем», —повстречался, наверно, леший с ружьеми растворился в отчетливом,фотореальном пейзаже,и даже… чего, собственно, даже?Чистый Понедельникты меня прости —возьму веникподместиНа кухне вымыта посуда,и, подметая пол покуда,я слышал как внесли сосуд:благоухающее миро.А небо было сиро-сиро.Мария – слышалось – зовут.Она у ног Его сидела,ловила слово и глядела,и миро в волосах ее.Провалы быта. Бытие.Душа готова, как Мария.Ах, эти помыслы благие.Но я, как Марфа. Боже мой!Не завлеки меня гордыня.Не упрекну. И сам отнынене в суете, но с суетой.