Страница 28 из 162
— Ну, вижу, не зря старалась, — посмеялся над другом Дэн, — хоть не с первого раза, но ты запомнил. Надеюсь, она там не лидер этого повстанческого движения?
— Ну, зная Лол, честно говоря, я бы не удивился. Поехала она туда, правда, под прикрытием работы в музее монастыря Монсеррат, — пробубнил с набитым ртом Сеня.
— Она тоже работает с древностями?
— Ну, она обожает Дарио де Регойоса, он жил всего-то каких-то 100 лет назад.
— Тоже один из каталонских революционеров? — наугад брякнул Дэн.
Сеня поперхнулся, сделал над собой усилие, чтобы содержимое его рта не полетело в Дэна, хотя ему это не помешало бы, чтобы не морозил глупости. Прокашлялся и охрипшим голосом сказал:
— Всегда удивляюсь, какие вы, мемо, дремучие.
— Ой, а вы такие все, венеты, просветлённые, куда бы деться, — обиделся Дэн. — Я, может, и не знаю, кто такой этот Дарио, да, думаю, и ты-то про него узнал от Лол, зато если бы ты сейчас подавился, я бы смог тебе помочь, — поучал он кашляющего Арсения. — А если бы подавился я, то так и умер бы здесь от удушья в твоих неумелых руках.
— Я тогда постараюсь воздержаться от глупостей, чтобы тебя откачивать не пришлось, а то эти ваши приёмчики типа дыхание «рот — в рот», — и он брезгливо поморщился. — Бееее!
— Сам ты «бееее»! — передразнил его Дэн. — Так что за Дарио? Или мне пойти полуркать? — с вызовом обратился Дэн к Сене и в подтверждение своей угрозы направил на него свою грязную вилку.
— Да ладно-ладно, не кипятись. Там луркай-не луркай, гугли-не гугли, информации очень мало, — показывая, что сдаётся, ответил тот.
— Да мне много и не надо, — настаивал Дэн.
— Дарио де Регойоса и Вальдес, испанский художник, родился в Астурии, — сказал Арсений и запихал в рот приличный кусок курицы. Дэн не дождался пока друг прожует, спросил:
— Чего же тогда Лолита поперлась в Каталонию, а не в Астурию? — и Дэн тоже воткнул вилку в невинную курицу.
— Она ж не роды у его матушки поехала принимать, — пояснил Арсений, — а картины изучать. А его картины разбросаны по всей Испании. Там, кстати, в-основном, пейзажи. Всё «на плэнере», так сказать. Чаще всего изображена Кастилия, но не только, так что, думаю, где она только ни побывает! Она его за то и любит. За натуру. За возможность бывать в Испании начала 19 века. Хотя он типа экспрессионист.
Сеня с удовольствием дообгладывал куриные кости и пошёл к раковине мыть руки.
— Это твоё «хотя он экспрессионист», подразумевает, что так быть не должно? — уточнил Дэн.
Сеня выключил воду, вытер руки, подошёл, сел и тогда только ответил:
— «Экспрессионизм стремится не столько к воспроизведению действительности, сколько к выражению эмоционального состояния автора». Википедия, сэр! — сказал он, подняв глаза, словно прочитав это на потолке. — А вообще, знаешь, вот эти понты с отключением справочной системы делают вас глупее. Ты бы не задавал столько глупых вопросов, если бы включил Лулу, — Сеня подвинул к себе салат и начал доедать его прямо из пластикового контейнера.
Дэн скорчил ему рожу. Да, жизнь с Лулу, встроенной в мозг каждого алисанга информационной системой, была полнее, интереснее и многограннее. Лулу — это была база знаний, которую накопили все предыдущие поколения этой цивилизации. В ней было всё, начиная от языков и заканчивая строением ДНК. Всё, что только могло понадобиться, уже было у Лулу. Но в обычной жизни пользоваться Лулу было дурным тоном. Возможно потому, что хвалиться чужими знаниями уже само по себе было стыдно, так как доставались они на халяву, не требуя усилий. Также причиной стало и то, что раньше данные из Лулу сильно отличались от знаний современников. И на вещающих не соответствующие современным понятиям человечества вещи в лучшем случае смотрели косо и крутили у виска. В худшем — костёр Инквизиции легко избавлял от пророков. В современном мире в Лулу стали, помимо истинных знаний, подгружать данные Википедии и прочих сайтов, дающих информацию, чтобы реально понимать, что об этом знают люди. Заполняли базу Лулу, кстати, все расы алисов, каждый имел разделы по своей специфике. Но большая часть заполнялась керами. Не зазорным считалось пользоваться Лулу только за границей, чтобы без проблем преодолевать языковой барьер. Или при чтении книг на иностранных и/или устаревших языках. И обязательно все «включали» Лулу в состоянии инспирации, то есть невидимости. К слову сказать, знания, полученные от Лулу, как-то и не задерживались в памяти и быстро забывались. Как говорится, как пришло, так и ушло. И Дэну всегда казалось, что те, кто презрительно морщил нос, когда слышал что-нибудь энциклопедическое и похожее на полученное от Лушки или Лульки, как её ласково называли, на самом деле сам её никогда и не отключал.