Страница 26 из 162
Дэн стукнул его под столом ногой. Сеня обиженно взвизгнул и стал разворачивать выуженную из вазы конфету.
— Не расстраивайся, брат! — стал пояснять он с набитым ртом. — С нашими картинами всё ещё хуже. Большинство картин с натурщицами — липа. Ни с какой натуры они не писаны! Смотришь на какую-нибудь Маху Обнаженную, смотришь… и ничего.
— Не оживают? — заржал Дэн.
— Не оживают. Хуже резиновых, — и тоже заржал.
— Так и к чему ты полоскал мне мозг этими вашими мемовскими заморочками? — продолжил он.
— К тому, чтобы ты знал, что найти у человека настоящее полноценное воспоминание, в которое можно выйти и оказаться действительно в том месте и в то время, что он помнит — большая редкость. Очень большая редкость! Мы называем это открытая дверь. И порой надо очень сильно постараться, чтобы найти закрытую дверь, которая предположительно может оказаться выходом. А уж увидеть открытую — просто колоссальное везение.
— Я понял, у этой девчонки в башке оказалась брешь. Через которую тебя вынесло сквозняком в другой век. Ай! — это Дэн его снова пнул. — Ты сам сказал, что она немного не в себе и рассеянная. Только погоди, а причём здесь Марк Твен?
— Вот в том-то и дело! И если бы это было какое-то её личное воспоминание — полбеды. Ну, то есть это — норма, учитывая её возраст, далекий ещё от маразма. Но это были реальные воспоминания писателя, а не девчонки. Ты бы видел его прическу! Грива, скажу я тебе, та ещё! — он покосился на длинные патлы Арсения. — И эти сюртуки, или как они там назывались, короче, пиджаки такие длинные, как у президента Линкольна. И там были ещё разные люди и какая-то жуткая вонь.
— Понятно, что ни хрена не понятно, — Сеня опять поскрёб свой затылок, — короче, этого не может быть, я правильно понял?
Дэн кивнул.
— Но ты не гонишь? — подозрительно прищурился Арсений.
Дэн отрицательно покачал головой.
— Ладно, а дальше что?
— Дальше я выскочил назад, отдышался у себя в комнате, а потом попёрся за этой девчонкой на вокзал. Она уезжала. К счастью, она потеряла шарф, я его подобрал и принёс ей. Познакомились. А потом я тайно ехал с ней в поезде, чтобы узнать, где она живет.
— И где она живет?
— Здесь! В Эмске.
— Повезло тебе, — осклабился Арсений.
— Да не особо, — парировал собеседник. — Я ещё рассказал всё родителям.
— И что они?
— Ничего. Мне кажется, не поверили. Но сказали бросать свою работу и заняться этой девчонкой, чтобы всё перепроверить.
— Может, мне изменяет память, — оба при этих словах заулыбались, — но мне кажется, все твои разговоры с родителями в последнее время заканчиваются одинаково: бросай работу и возвращайся.
Дэн развёл руками:
— Да, они всеми правдами и неправдами хотят вернуть меня домой. И я думаю, этого хочет именно мама, а она уже настраивает отца.
— Она просто скучает! Ты всегда был её любимчиком!
— Не знаю, мне кажется, если бы я не был выше неё ростом на целую голову, она бы до сих пор водила меня за ручку.
— Не думаю, что её останавливает твой рост, она просто не хочет позорить тебя на людях, — и Сеня опять заржал, — а что, кстати, сказал тебе по этому поводу Шейн?
— Сеня, я же говорю, секрет это, не говорил я ничего Шейну. Более того, отец прямо настаивал ни в коем случае ему ничего об этом не говорить.
— Да, недолюбливает он его. А мне ты почему решил рассказать?
— Ну, я наивно подумал, что, может, ты что о подобном слышал где. Может, присоветовал бы чего.
— Я!? — он в недоумении смотрел на друга. — Что я об этом могу знать, я же вен, у нас совсем другие заморочки.
— Вот именно поэтому! Ты видишь всё как бы снаружи, отстранённо. Вдруг какие мысли будут? — он с надеждой посмотрел на недоумевающего Арсения.
— Да какие мысли! Реально надо корефаниться с этой подругой и разбираться, что там к чему.
— Арсений, я работаю у чёрта на куличках! Я же не могу каждый день мотаться туда-сюда.
— Почему не можешь? Я тебя умоляю! Ты ж Мемо Всемогущий, или тебе больше нравится СуперМэм? — он опять заржал.
— Сам ты — СуперВен! Случайно это не от геморроя ли мазь? — и тоже заржал.
— Короче, корефанься, а там видно будет. Она же тоже поди учится или работает, не каждый день свободна. Сколько ей, кстати, лет-то?