Страница 25 из 162
— Да, и не просто в Милане, а в Милане 19 века!
— Ты видел Вечерю в 19 веке!? — выручил глаза Семен, — До бомбёжек и последних реставраций!?
— Слушай, что ты так орёшь? Да, была там на стене какая-то облупленная штукатурка, вроде что-то нарисовано было, я толком не рассмотрел, — равнодушно сообщил Дэн.
Сеня вскочил со стула, наклонился к Дэну:
— Что значит, не рассмотрел? У тебя была возможность увидеть шедевр да Винчи в почти первозданном виде, а ты не рассмотрел!? — он начал мерить шагами кухню, не в силах справиться с эмоциями.
— Слушай, не мельтеши, а? Сядь! — он показал рукой на стул. — Дело не в том, что я там что-то не рассмотрел на стене, дело в том, как я мог туда вообще попасть.
Арсений сел. Судя по недоумению на его лице, он не понимал, о чём говорит Дэн:
— А как ты мог туда попасть?
— Ну, я мог бы попросить Марка Твена рассказать мне о его поездке. Он бы начал вспоминать, а я — оп-ля! — и в Италии! Рядом с ним.
— Не понял, — Сеня смотрел с недоумением.
— Нет, всё ты понял, — заверил его друг, — это единственный доступный способ.
— Без вариантов?
— Ну, есть ещё один способ, гипотетический. Это найти какого-нибудь древнего деда, например, который помнит события какого-нибудь 1905 года.
— Девятьсот пятый-то? Канонады, конский топот? — уточнил Арсений, — Где ж ты такого древнего деда найдёшь?
— Да, пожалуй, такого древнего не найду уже.
— А если найдёшь, то он вряд ли что уже и помнит, — снова уточнил Сеня.
— Тоже верно. Но суть в том, что нужно выйти в этом его воспоминании! Пусть, например, в 1920 году. И там найти кого-нибудь, кто помнит, например, события 1880-го. Выйти и найти в том 1880-м кого-то, кто помнит Марка Твена, желательно был с ним знаком. Обязательно перейти и в это воспоминание. Познакомиться лично с Марком Твеном, а потом как-нибудь на досуге попросить знаменитого писателя рассказать мне об этой его поездке. Вот как-то так.
— Понял, без вариантов, — и Сеня откинул назад рукой чёлку и почесал голову, — тогда как у тебя получилось?
— Вот этого-то я как раз и не знаю.
— Так, давай тогда сначала. Кто-то читал вслух книжку. Кто?
— Девушка. Она пришла бабку навестить.
— Людь?
— Человек.
— Симпатичная?
— Обычная. Немного не в себе или просто рассеянная. Мне показалась грустной.
— Чего же ты решил у неё в мозгу тогда поковыряться?
— Ты прямо как мой отец! Я не знаю. Я приносил бабке обед, когда она пришла. Раньше она никогда не приходила, ну, или была, но давно, когда я там ещё не работал. Я на неё особо и внимания не обратил, — говорил Дэн, накручивая на ложку верёвочку от чайного пакетика. — Потом я пришёл за грязной посудой, она ещё была там. Я закончил свои дела и шёл обратно по коридору к себе мимо этой комнаты — вот тогда и услышал, что она читает. В коридоре никого не было, и я не знаю почему, но решил инспирироваться и зайти.
Сеня молча кивал, давая понять, что он слушает, время от времени отхлёбывая уже остывший чай. Пока Дэн говорил, верёвочка в его руках отправилась вокруг ложки в обратный путь.
— Здесь есть ещё один момент, который тебе, наверно, надо пояснить, — он бросил распутанную верёвочку с ярлычком и откинулся на спинку дивана. — Люди не так часто вспоминают что-то внятное, как кажется. Впрочем, как и мы, наверно. Только когда что-то рассказывают, например. То есть нужно сделать над собой определённое усилие, сосредоточиться.
— Понимаю, — поддержал Арсений, — и если тебе нужно, чтобы человек вспомнил что-то определённое, нужно задавать наводящие вопросы. А если он сидит, задумался, то совсем необязательно, что он что-то вспоминает.
— Да, да, да, как правило, если он задумался, то это всякая фигня, типа разные мысли, не оформленные толком мечты и прочее невразумительное. И даже если человек что-то рассказывает и говорит при этом, например, «я помню как-то пошел на охоту»…
Сеня заржал:
— Байки! Ну как же без них!
— Вот именно! И большинство из того, о чем люди рассказывают, как правило, воспоминания ненастоящие. И это не просто враки. Иногда они сами верят, что это с ними было. Иногда они запоминают вовсе не то, что было на самом деле.
— То есть?
— Ну, приукрашают, привирают и запоминают потом именно в этом искаженном виде. А для нас все эти мнимые воспоминания — тупики. Это как открывать дверь в кладовку.