Страница 30 из 49
– Как это вы на себя берете такую трудную работу, – говорит Волконский этому финансисту, – и не приглашаете в вашу комиссию для сотрудничества никого из людей знакомых с земельным вопросом, хотя бы например некоторых членов Взаимного поземельного кредита.
– И без них как-нибудь дело сморганим, – ответил спокойно финансист чиновник.
Это «как-нибудь сморганим» выражает всю сущность чиновнических отношений к делу, к которому Государь относится с душою.
Повторяю: так бы легко было сказать министру финансов[147]: пригласите в Комиссию вашу, разрабатывающую проект Госуд[арственного] Позем[ельного] банка, приезжих членов Кахановской комиссии, по указанию министра внутр[енних] дел, и несколько представителей Взаимного поземельного кредита. Как бы дело выиграло! Я бы на месте [Д. А.] Толстого непременно испросил бы разрешения предложить сие министру финансов, пока не поздно. А потом, как финансисты-чиновники сморганят дело, тогда уже поздно будет.
Сегодня в числе гостей вечером был у меня пензенский губернатор [А. А.] Татищев. Курьезно, я не раз в Петербурге слышал в чиновничьих сферах толки про простоту и чуть ли не глупость Татищева. Почему это? А потому именно, что у него бездна здравого практического смысла и отсутствие кабинетного, мертвого, чиновничьего ума. Он олицетворение практического рассудка того губернатора, какой нужен теперь России до зарезу, губернатора русского человека и губернатора-джентельмена, барина, но не заграничного, а чисто русского.
Пермский губ[ернатор А. К.] Анастасьев умнее Татищева; оба – практически умны и оба говорят буквально одно и то же, хотя друг друга не знали, пока не познакомились здесь: дотоле не будет ни порядка, ни спокойствия, ни доверия к правительству в России, дотоле не прекратится застой во всех отраслях жизни, пока не будет приступлено к радикальному подчинению земства правительственной власти, и второе, пока судебное ведомство не будет поставлено в другие отношения к правительству. Земство и судебное ведомство в их нынешнем виде – это постоянные источники анархии и разрушения монархической власти в России. Успехи этой пропаганды страшны, и страшны именно в России. Земство быстро идет к своему банкроту, это правда, но идя к банкроту, оно просто разоряет народ поборами и вооружает его не против себя, а против правительства, так как народ земства понять не может, а все земские сборы он считает правительственными сборами. Суд же, по словам Татищева, со времени последней поездки Набокова по России и обнародования его знаменитой речи в Москве – стал просто циничен в своей дерзости к администрации и в своем пренебрежении к высшему правительству.
Выпустил сегодня первый № «Гражданина» в новом виде. Новость вида заключается в том, что журнал будет выходить два раза в неделю вместо одного. Для провинции это существенно важно в тех местностях, где почта получается два раза в неделю и где, следовательно, не нужно будет выписывающему «Гражданин» получать ежедневную газету.
Да и в Петербурге есть известный смысл издавать газету не 1 раз, а 2 раза в неделю. Вопросы нередко вспыхивают как порох; три дня спустя смотришь, вспыхнувший вопрос успел постареть и затухнуть. Все дело в том, чтобы сказать вовремя.
Подписка в Петербурге опять усилилась против прошлого года.
В провинции же статистика подписчиков по сословиям такая: больше всего: 1) духовенства, 2) дворянства. Менее всего: 1) земских управ и 2) судебного ведомства!
[А. А.] Татищев пензенский явился ко мне сегодня с замечательно меткою и тонкою мыслию. Два дня назад нас было несколько человек у меня за чашкою чая. Мы обсуждали вопрос о дворянстве или, вернее, вопрос: что всего нужнее для дворянства. Все мы единогласно пришли к мысли, что всего нужнее и одинаково нужнее: кредит для хозяйства и воспитание дворянского юношества. Для последней цели нужны в каждом городе, где есть гимназия – общежитие или пансион для дворянских детей, где бы родители могли воспитывать своих детей на дворянские средства, пансионерами. Вопрос остался открытым: откуда брать эти нужные деньги? Ясно, что с одной стороны в некоторых губерниях потребуется помощь от казны, а именно там, где дворянских сумм к тому не имеется, а в других местах эти пансионы могут быть учреждаемы дворянскими средствами.
Сегодня по этому поводу Татищев высказал мысль, простую до нельзя, но на которую никто доселе не обращал внимания. Мысль такая: вот более 20 лет, как земство в каждой губернии ассигновывает большие суммы ежегодно на народное образование.
Кто главная платежная сила в земстве?
Дворяне!
На кого идут деньги, собираемые земством на народное образование?
Только на крестьян!
Вся меткость мысли Татищева основана на вопросе: справедливо ли, чтобы земские суммы на народное образование вообще в губернии, в которых половина – дворянские деньги – шли исключитель[но] на крестьянские школы?
Не будет ли гораздо справедливее половину земской суммы, сбираемой на народное образование, и именно дворянские деньги, обратить на содержание дворянского приюта или пансиона при гимназии, а крестьянские деньги на крестьянскую школу?
Вчера был характерный обед у обер-жида [Г. О.] Гинцбурга. Гинцбург есть в России глава еврейской партии: в этом никто не сомневается. Он и очень богат, и очень умен. Но вот что грустно, его богатство все становится обширнее по мере того, как его ум изощряется в приобретении все большего влияния. Кроме того характерно и интересно, что Гинцбург действует с удивительным цинизмом и нахальством. Он не церемонится проявлять свое презрение к русским людям, когда они ему нужны. Едва назначение [А. П.] Игнатьева в Сибирь стало известным, как Гинцбург появился с визитом к нему. Причина понятна. Гинцбург приобрел множество золотых приисков в Сибири и развел там большие еврейские колонии. И вот после визитов Гинцбург зовет Игнатьева обедать. Игнатьев едет и застает Лукулловский обед[148]. В числе гостей разные генералы-тузы; en tête[149] гр. Пав[ел] Шувалов, затем Бобриков[150], [Д. Г.] Анучин; последние два оказались amis de la maison[151]; [Н. О.] Адельсон, а с другой стороны гинцбурята и главноуправляющий золотыми приисками Гинцбурга в Сибири[152]. Гинцбург угощает, но сам не ест, чтобы не поганиться с русскими. Подают шампанское, и что же? Бобриков предлагает разные тосты и между прочим такой тост: за здоровье хозяина, как благороднейшего человека, твердо и неуклонно идущего по своей дороге, доблестного труженика, доказавшего нам, что несмотря на различие в религии, он не делает различия в национальностях и т. д.
Омерзение берет от таких бокальных речей. Гинцбург их слушает с улыбкою, выражающею: хвалите, холопы, я изволю вас слушать…
А рядом с этим интересно припомнить, что еврейская комиссия графа [К. И.] Палена[153] за два года еще не начинала своей законодательной деятельности… Она издержала 37 тысяч на издание исторических трудов, и затем стоп машина!
Видел счастливого человека сегодня у [К. П.] Победоносцева, это С. А. Рачинский. До него не касаются никакие политические злобы дня! Он живет себе в своей деревне, в своей школе[154], как в мирной, любящей семье, и все остальное для него не существует. В его жизни школьного отшельника, впрочем, случилось важное событие. Событие это появление нового товарища в лице молодого [Н. М.] Горбова. Горбов, кончивший курс университета, страстно полюбил дело Рачинского и поехал к нему, приглядываться к его сельской школе. Результатом было то, что он основал возле Рачинского, в своем имении, другую сельскую школу и поселился между детьми жить с ними и учить их, и теперь, как говорит Рачинский, обе школы до того полны, что уже принимать новых учеников нет возможности. Народ буквально обожает эти школы, и дети льнут к ним, как пчелы к меду. Мед же заключается в церковности этих школ.
147
Н. Х. Бунге.
148
Древнеримский полководец и государственный деятель Лукулл был известен своим богатством и щедростью; он часто устраивал роскошные пиры и праздники, поражая гостей обильным застольем и гастрономическими изысками.
149
во главе (фр.).
150
Кого из братьев Бобриковых, Георгия Ивановича или Николая Ивановича, имел в виду Мещерский, установить не удалось.
151
друзья дома (фр.).
152
Семья Гинцбург имела паи целого ряда сибирских золотопромышленных предприятий. Постоянным представителем и доверенным лицом Гинцбургов в Сибири был Исаак Давидович Красносельский (см.: Ананьич Б. В. Банкирские дома в России, 1860–1914: Очерки истории частного предпринимательства. М., 2006. С. 74–75). Возможно, именно его имеет в виду Мещерский.
153
Высшая комиссия для пересмотра всех действующих о евреях в империи законов и составления предположений о необходимых в них изменениях была учреждена по докладу министра внутренних дел Д. А. Толстого 4 февраля 1883 г. Ее председателем был Л. С. Маков, а после его смерти, с 21 апреля 1883 г., гр. К. И. Пален. Комиссия начала свою деятельность со сбора материалов и изучения проблемы. Уже в 1884 г. ею были опубликованы материалы, собранные губернскими комиссиями по еврейскому вопросу (созданы в августе 1881 г.): Труды губернских комиссий по еврейскому вопросу. СПб., 1884. Ч. 1–2. В том же году вышли: Избранные статьи из заседаний Минской комиссии по еврейскому вопросу, состоявшихся в 1881 году. Минск, 1884; Сборник узаконений о евреях, заключающий в себе извлечение из Свода законов всех действующих о евреях постановлений, составленный В. В. Вашкевичем. СПб., 1884; Еврейское население и землевладение в юго-западных губерниях Европейской России, входящих в черту еврейской оседлости, обработанные ред. Центрального статистического комитета В. Аленициным. СПб., 1884, и др. работы. Публикация документов и исследований и позже оставалась основным делом Комиссии. Разногласия в ее среде по вопросу о ключевых принципах законодательства о евреях сделали невозможной выработку конкретных законопроектов. «Общая записка Высшей Комиссии для пересмотра действующих о евреях в Империи законов (1883–1888)» (СПб., 1889) осталась единственным опубликованным итоговым результатом работы комиссии. Она носила рекомендательный характер и была подписана лишь восемью из 13 членов комиссии. 24 мая 1888 г. комиссия закончила свою работу. Ее материалы были переданы в Министерство внутренних дел, где под председательством В. К. Плеве было создано Совещание о пересмотре изданных 3 мая 1882 г. ограничительных постановлений о евреях. Подробнее см.: Миндлин А. Б. Правительственные комитеты и совещания по еврейскому вопросу в России в XIX – начале ХХ в. // Вопросы истории. 2000. № 8. С. 56–57; Витенберг М. В. Власть, общество и еврейский вопрос в 80-е годы XIX века в России. Дис. … канд. ист. наук. СПб., 2009. С. 174–178.
154
Речь идет о народной школе, организованной С. А. Рачинским в своем имении в селе Татеве Бельского уезда Смоленской губернии в 1868 г., где он сам преподавал. С 1875 г. Рачинский полностью посвятил себя своим ученикам и переселился из господского дома в школу. При школе было устроено общежитие для учеников из соседних деревень, велась подготовка учителей из крестьян. Опыт своей преподавательской деятельности Рачинский обобщил в нескольких книгах: Народное искусство и сельская школа. М., 1882; Заметки о сельских школах. СПб., 1883; Из записок сельского учителя. СПб., 1889.