Джедаи в Хогвартсе

В кабаке брат Тук предложил выпить холодного эля, который он считал самым бесспорным свидетельством любви Божией. За элем брат Оби-Ван узнал, что он удивительно похож на родственника брата Тука, который служит, вернее, служил деревенским священником, пока молодые прихожанки не привели его к конфликту со священноначалием. Затем, когда брат Тук почувствовал себя способным бороться с любым искушением и мужественно перешел на виски, брат Оби-Ван узнал много новых слов и существенно расширил свои познания в области духовной жизни неволшебного населения. Спустя несколько часов брат Тук дошел до состояния просветления, в котором он был способен поверить даже в биографию брата Оби-Вана. Брат Оби-Ван делиться своей биографией не стал, но в ходе сопровождения брата Тука до места спасения его души продемонстрировал великие чудеса, которые брат Тук воспринял с умилением и подарил брату Оби-Вану книжечку, которую тот сейчас читал.

Энакина история про брата Оби-Вана и брата Тука порадовала столь же сильно, сколь сильно его удивило серьезное отношение Кеноби к подарку веселого монаха.

- Че пишут, дядь Обик? – спросил Энакин, усаживаясь перед недавно купленным телевизором и запуская на игровой приставке любимые гонки.

Телевизор Энакин позавчера усовершенствовал, и картинка стала трехмерной. Оби-Ван сначала удивлялся, где Энакин нашел нужные детали, но потом бывший ученик открыл ему секрет, простой, как три нута: «трансфигурация – великая вещь». Оби-Вану представилась как в страшном сне галопирующая техническая революция в масштабе отдельно взятой планеты, возглавляемая всемогущим технологическим магнатом Скайуокером. Но Энакин, к счастью, был разгильдяем и ограничился их с Оби-Ваном комнатой и трехмерными гонками на игровой приставке.

- Это старая история про одного форс-юзера, - отозвался Оби-Ван, который дочитал уже до двенадцатой главы у Матфея, - чую, кончится она трагически. Зато половину точно можно в цитатник. Кстати, тебе бы тоже не мешало почитать – много поймешь в маггловской жизни.

- Ай, - отмахнулся Энакин, проходя извилистое ущелье, без которого гран-при Австралии ему был не мил, - разберусь опытным путем.

- И действительно, - легко согласился Оби-Ван, - тебе, пожалуй, эту книгу читать рано. Тут про бессмертие и воскрешение мертвых, опять ведь превратно поймешь.

Если бы Оби-Ван по определению не нарушал добрую половину произвольно составленного непротиворечивого устава, его можно было бы хоть сейчас записывать в орден иезуитов и даже выдавать значок почетного католического миссионера. Уже через минуту Оби-Ван спокойно читал другую книгу, избавившись от ревения болида над ухом, а Энакин вовсю знакомился с культурой магглов. От такого прилежания Скайуокера любой джедай, преподававший в джедайской школе, просто бы расплакался.

- Эх, дать бы тебе сейбером по голове! – в сердцах сказал Энакин через два часа, за которые его богословская подкованность серьезно превысила подкованность волшебных недорослей, неспособных опознать на могильном камне классическую цитату из апостола, и даже некоторых писателей, неспособных вспомнить или хотя бы подсмотреть, про что она. – Там какое-то кидалово: у Марка написано то же самое, что и у Матфея! И хоть бы у кого конкретные указания, как это воскресение делается.

- А ты как думал, - хитро ответил Оби-Ван. – Сколько раз тебе говорить, что бессмертию нельзя научить. Дай теперь я почитаю.

Магистр Оби-Ван Кеноби был честным и порядочным человеком, но порой его совесть просыпалась уже когда было поздно пить боржоми. Так, через три с лишним месяца после появления у него нового ученика Кеноби наконец пришло в голову, что неплохо было бы поговорить с родственниками Гарри и рассказать им про обучение Гарри боевым искусствам, непрощенку, неизбежную войну и вообще что «не жди меня, мама, хорошего сына», как любил петь татуинский сирота Энакин Скайуокер.

Сначала Оби-Ван почему-то решил заглянуть к Дурслям. Дурслевский прием ему не понравился: Вернон Дурсли даже не пригласил его в дом, а при имени Гарри чуть не накинулся на Оби-Вана с кулаками.

- Я не иерей и не диакон, сын мой, - смиренно сказал Оби-Ван, откидывая капюшон, - я джедай, могу и вломить.

В следующую минуту Оби-Ван опять узнал много новых слов, известных только продавцам пневматических отбойных молотков и тем, кто эти молотки использует. Цензурная версия сводилась к тому, что магию, Гарри и его друзей Вернон Дурсли представлял себе связанными с ним и между собой запутанными и предосудительными отношениями. Терпение Оби-Вана лопнуло.

- Мне не нравится ваш цинизм, - сообщил Кеноби, шумно вздохнув и подняв руку в любимом жесте Энакина.

Вернон Дурсли схватился за горло. Через тридцать секунд у него потемнело в глазах. Через минуту он стал мысленно прощаться со всеми родными и довольно искренне просить прощения у всех, кого обидел. Нетрадиционные методы брата Оби-Вана пробудили в нем страх Божий намного эффективнее, чем все проповеди местного священника, вместе взятые.

- Извинения приняты, - глухо сказал Оби-Ван и отпустил Вернона.

Как заметил в свое время по другому поводу покойный остряк граф Дуку, ученичок от учителя недалеко падает. Некоторым экстремальным способам общаться с невежами и дураками Энакин от кого-то все-таки научился.

Со следующим визитом Оби-Вану повезло больше. Сириус Блэк, скучавший в доме на площади Гриммо, был очень удивлен нежданному гостю.

- Я Оби-Ван, - представился Кеноби, отбивая рукой летящие в него боевые заклятия, - учитель Гарри.

- Невероятно! – Сириус потрясенно переводил глаза со своей палочки на руку Оби-Вана. – Как вы нашли этот дом?

- Глаза могут обмануть, - повторил Кеноби в тысячный раз за свое короткое пребывание в этом странном мире. – Доверять можно только Силе. Мне надо поговорить с вами, Сириус.

Сириус Блэк был отщепенцем в своем консервативном и серьезном семействе. Он всем назло слушал маггловскую музыку и не мог говорить на серьезные темы больше десяти минут кряду. Оби-Ван тоже не любил болтать попусту, предпочитая сначала упереться, а потом разобраться. Уже через час Оби-Ван и Сириус вместо задушевных разговоров о Темной Стороне, непрощенке и пророчествах пили пиво и подпевали ансамблю Дип Перпл про дым на воде и огонь в небесах.

Оби-Ван за тринадцать лет общения с Энакином перенял некоторые его убеждения, включая ненависть к рабовладению.

- Отпустил бы ты Кричера, - посоветовал он Сириусу. – И нервам лучше, и душе легче.

- Не могу, - ответил Сириус, - обстоятельства.

Таких отговорок Оби-Ван не принимал. В свое время Йода, а потом Винду битый час втолковывали ему, почему он не должен вмешиваться в судьбу Шми Скайуокер. Оби-Ван терпеливо считал в уме падающих в шахту забраков, разрисованных во все цвета радуги, а потом вышел из Храма, нарушил несколько статей джедайского и уголовного Кодекса и через день отправил Клиггу Ларсу недостающую сумму на выкуп Шми. Подумав, Оби-Ван тогда послал еще и письмо Уотто, в котором указал, что данная сумма – его, Оби-Вана, заднее слово, и отсоветовал болтать и спорить, если нет желания случайно подавиться насмерть собственным хоботом.

- Либероэльфус! – провогласил Оби-Ван, когда Кричер появился снова.

Кричера срубило с копыт, но через полминуты он все-таки встал и растерянно направился к выходу.

- А ну стоять! – неуверенно приказал Сириус.

Кричер не прореагировал.

- Этот нехороший эльф предаст нас при первой опасности, - предостерег Оби-Вана Сириус. – И даже при первой возможности.

- Посмотрим, - сказал Оби-Ван, подстраиваясь к странному следу Кричера в Силе, - Кричер, вернись сюда!

Оби-Вана, как известно, слушались все, кому не улыбалась инвалидность.

- Так-так, - протянул Оби-Ван, в очередной раз замечая, что самые важные и самые сильные воспоминания большинство держит на поверхности. – Ты можешь помочь Нарциссе и Беллатрикс, Кричер. Но, сделав это, ты уничтожишь все, за что страдал и умер Регулус Блэк.