Джедаи в Хогвартсе

- Прячься за моей спиной! – приказал Энакин, выхватывая одним движением меч и палочку и отражая сразу несколько заклятий, летящих в него с разных сторон.

Но шестнадцать лет и гриффиндорская смелость были не самым удачным сочетанием для первого серьезного боя. Гермиона выскочила вперед, пытаясь прикрыть Энакина слева, и прежде чем он успел остановить Пожирателей Смерти молниями, посылаемыми через ее голову, она пропустила сразу два заклятия в голову и в ребра.

Оби-Ван опоздал всего на полминуты. Первым, кого он увидел, был Энакин, наглухо отрезанный от Силы стеной своей ярости и боли. Его меч блистал в полумраке как карающая молния. Оби-Ван отступил в темноту у стены – на скотобойне, в которую Энакин превратил тихий лондонский переулок, его помощь была не нужна.

Энакин был не самым лучшим проводником по Силе, но он сумел передать ученице свою необыкновенную живучесть и способность к восстановлению. В тот момент, когда Энакин почувствовал на себе ее взгляд, Кеноби снова увидел его в Силе – словно обугленного, но почти прежнего. Энакин отбросил в сторону меч и сел на пятки рядом с Гермионой.

- Мне стыдно. За то, что я сделал. И за то, что ты это видела, - тихо произнес Энакин.

- Ты поступил правильно, - Кеноби показалось, что он услышал свой голос, как он звучал в медицинском отсеке рейса Геонозис-Корускант. – Времена меняются.

- Ты не должна мне больше доверять, - сказал Энакин, смотря Гермионе в глаза. – Я не справился с собой еще до отъезда и полностью потерял контроль сейчас. То, чему я могу научить тебя, даже хуже, чем опасно или смертельно. Тебе следует учиться у Оби-Вана.

Кеноби почувствовал себя так, как много лет назад в Храме, когда заметил, что его долговязый ученик уже его перерос. Когда-то, очень давно, Квай-Гон, потерявший жену, говорил ему то же самое.

- Энакин, - ответила Гермиона, приобнимая Энакина за затылок, - я не могу довериться тебе больше, чем доверилась, когда мы начали Непростительные Проклятия. Но если бы могла, я сделала бы это сейчас. Тебе совсем не обязательно пытаться справиться с собой, чтобы стать тем, кого я люблю.

Оби-Ван смутился и постарался исчезнуть как можно бесшумнее.

Оби-Ван Кеноби знал толк в колбасных обрезках и хороших пранках, но очень не любил, когда ему портят аппетит. Поэтому к спекуляции братанов Уизлей рядом со столовой он всегда относился неодобрительно, а когда сидящий недалеко от учительского стола студент пошел пятнами и сблевал на стол, Оби-Ван пресек безобразие универсальным движением брови, а вторым движением брови передал эффект братанам Уизлям.

Братаны Уизли в момент позеленели и рванули к ближайшему туалету, даром что он оказался женским. Плакса Миртл, услышав братанов Уизлей, забилась в ужасе в самый дальний уголок канализации, подумав, что вместо василиска из Тайной Комнаты вырвался по меньшей мере дракон.

Оби-Ван с достоинством закончил обед, а потом немного брезгливо заглянул в Силу. Братаны Уизли раскаивались в содеянном и клятвенно обещали себе, что больше не будут портить джедаям аппетит. Оби-Ван смилостивился и прошел в туалет на втором этаже.

На выходе из женского туалета Оби-Вана поймал Дамблдор, который выразил свое удивление не менее универсальным движением бровей, на что Кеноби тут же ответил: «А вы что здесь делаете?» Дамблдор слегка смутился и предложил Кеноби продолжить беседу в своем кабинете.

- Предлагаю замять туалетный скандал, - предложил Дамблдор и поделился с Кеноби лимонными дольками. – С Фредом и Джорджем вы поступили жестко, но справедливо.

Оби-Ван слегка поклонился и закинул ногу на ногу.

- Однако ходят слухи, - сказал Дамблдор строго, глядя на Кеноби своим коронным проницательным взглядом поверх очков, - что на ваших факультативных занятиях применяются Непростительные Проклятия.

Непроницаемый Кеноби пожал плечами, выражая своим честным лицом недоверие к слухам и презрение к анонимкам.

- Послушайте, Оби-Ван, - продолжал Дамблдор, - то, что вы и особенно Энакин сыпете непрощенкой направо и налево – давно уже секрет Полишинеля. Хотя, разумеется, никто этого не может доказать, а кто может – никогда вас не выдаст. Но когда дело доходит до некоторых небезразличных мне людей…

И в этот момент Оби-Ван Кеноби взорвался.

- «Небезразличных вам людей»? – переспросил он с холодной яростью. – А где вы были, например, когда Гермионке в Лондоне чуть не снесли башку? Эньку я там видел, фрагменты Пожирателей по всему переулку тоже, а вас, простите, не приметил. Равно как и вы, похоже, не приметили, что у вас под носом собирается армия подростков вашего имени. Детвора рвется в бой, гробовщики пьют шампанское. Ваше счастье, что я не Локхарт. Или вы думали, что Армия Дамблдора – это клуб рыболовов? У «небезраличного вам» Гарри, которому еще убивать Вольдеморта в семи экземплярах, до этой осени из боевых навыков была только врожденная смелость. Не хотите мараться, профессор? Тогда не лезьте! Непрощенка, вашу мать…

Дамблдор одним взмахом палочки завесил покрывалами своих предшественников на портретах, словно попугаев в клетках. Красный попугай на жердочке ернически выкрикнул «Дрррыхнуть поррра!», но сам от положенного ему покрывала увернулся. Из-за покрывал тут же донесся храп.

- Непрощенка – слишком простое решение, Оби-Ван, - задумчиво сказал Дамблдор. – И неподходящее для всех. Намного интереснее решить задачу, решения которой нет. Это глубоко принципиальный вопрос, который вам, как прикладнику, увы, недоступен.

- «Молодой человек, таки не надо учить меня, с какого края кушать мацу!» - ответил Оби-Ван любимой фразой Олливандера и как всегда почувствовал, что удачная шутка снимает нервное напряжение намного лучше дыхания по-джедайски. – Непрощенка – удел смертников. Например, Гарьки, который теперь отбивает Авады рукой, а не башкой.

Дамблдор удивленно вскинул брови. Кеноби хотел сказать еще что-то, но передумал.

- Значит, их все-таки только двое? – спросил Дамблдор, быстро записывая что-то о нерешаемой задаче Гарри и Вольдеморта. – Передайте Энакину мои соболезнования, если он захочет их принять. Вам, вероятно, будет приятно узнать, что позавчера Энакин и Гермиона запихали кошку Филча в доспехи на третьем этаже, а полтергейста Пивза приклеили к потолку за язык. Мне они сказали, что это чтобы не мешали личной жизни.

Кеноби улыбнулся. Бывший падаван не особо баловал его откровенностью, даже когда не был бывшим, но если он снова начинал хулиганить, это всегда означало, что очередной темный период в его жизни кончился. А если теперь он и Гермиона стали хулиганить вдвоем, значит, было у них что-то посильнее Темной Стороны и Непростительных Проклятий. Хотя Кеноби об этом знал еще до Лондона.

========== Оби-Ван Кеноби и Культура Магглов ==========

Оби-Ван Кеноби сидел на учительском столе в плащ-джедайке с надвинутым на голову капюшоном и вместо поедания попкорна смиренно читал маленькую черненькую книжечку. По агентурным данным, приближался Валентинов день, и хотя Энакин клятвенно божился, что омела – это только рождественская фенечка, Оби-Ван решил не искушать судьбу, учеников и директора и временно стать почти образцовым джедаем.

При виде читающего Оби-Вана пришедшие на первый урок чистокровные волшебники удивились, а глазастые магглорожденные, заметившие на книжечке крест, начали хохотать самым богохульным образом.

- Что, Оби-Ван, замаливаем грехи? – спросила Гермиона с улыбкой.

- Житие мое, - вздохнул Оби-Ван. – Дин, я не знаю, что такое четки, но я тебя слышал. Блаженны тренирующиеся, ибо сачкующие получат выволочку. Ко всем относится.

Черненькую книжечку Оби-Ван получил в подарок от случайного знакомого в Лондоне, который был одет почти так же, как и он. Человек в черном балахоне назвал Оби-Вана братом и поинтересовался, из какого он ордена. Когда брат Оби-Ван честно ответил, что ему все ордена надоели хуже горькой редьки, незнакомец утвердительно кивнул, представился как брат Тук и пригласил брата Оби-Вана в маггловский кабак.