Военная хитрость

Младший из рыцарей смешался, а старший попытался что-то вставить про водопой, но король уже разошелся.

- Ну-ка, скидай панцири да бери мечи, - скомандовал король. – Будете рубиться прямо здесь. Если эта чертова земля стоит того, чтобы дойти до столицы и королевского суда, небось она стоит крови.

Ошарашенные рыцари, которых привели в столицу гордость и упрямство, даже отпрянули от сурового монарха, чем подтвердили в глазах Роберта свои низменные мотивы.

- Кляузники, едрить вашу кобылу! – выругал их король. – Здесь стояли те, кого богатый сосед лишил последнего, здесь искали защиты вдовы, которых гнали на улицу на старости лет, – так куда вы лезете, зашиби вас свиньей! Делю вам ваши спорные земли поровну, и только еще попадитесь мне со своими тяжбами!

Последней Бриенна ввела бледную девушку, чей жених служил в городской страже, был ранен в Бою у Железного трона и брошен в тюрьму. Бунтовщику, поднявшему меч против короля, грозила смерть или отправка на Стену, потому что он не был знатен и не мог потому рассчитывать на частое, но мнимое великодушие победителей, обычно меняющих прощение на деньги и солдат.

- Он сражался против меня, - напомнил просительнице Роберт, и принц Джоффри увидел, как робко кивнула девушка, и с удивлением заметил, как просветлело грозное лицо его отца. – Значит, есть в парне что-то такое, если ты осмеливаешься просить за него. Уезжайте в Эссос, через три года посмотрим, чего вы стоите, - и король, сунув просительнице кошелек, пошел к Железному трону, потому что не любил женских слез.

Король с трудом умостился на Железном троне и увидел, что в опустевшем зале на том же месте, где стояли подсудимые, стоит принц, понурив голову.

- Я представляю себя на ваш суд, - выговорил Джоффри. – Простите меня, отец. За то, что случилось здесь год назад.

- Да что с тебя, с пацана, взять, - ответил король довольно добродушно. – Посадили тебя на трон, сняли тебя с трона. Иди с миром.

Берик Дондаррион по прозвищу лорд Молния был легким и веселым человеком, полным энергии и всегда готовым на любой кипеш.

- О, Тирелл! – кричал Берик с галереи, завидев Лораса Тирелла, приехавшего в надежде на турнир, на которые раньше, до того, как Роберт и Эддард занялись делом, была богата Королевская гавань. – Молодец, что приехал! Сейчас организуем!

Расфуфыренный Тирелл, чьи доспехи украшала серебряная резьба в виде роз, и потрепанный Дондаррион съезжались четырежды, под одобряющие крики сменившихся с караула солдат, аплодисменты истосковавшихся по куртуазным временам придворных и подзуживание самого Берика. Наконец раздосадованный упорством противника и желающий выигрыша Лорас пошел на не совсем достойную рыцаря хитрость и пересел на кобылу, у которой в тот день была течка. Конь Берика чуть не свернул на кобылу Лораса голову, Берик вылетел из седла, но совсем не обиделся.

- Бравый ты рыцарь, Лорас! – похвалил соперника Берик, подойдя к красующемуся на своей кобыле Лорасу с хрипящим конем в поводу. – Доспехи у тебя только педиковатые.

Лорас Тирелл хотел на такое поздравление обидеться, но не успел, потому что в затылок ему задышал возбужденный жеребец. Ловкий на выдумку и на розыгрыш Берик незаметно отпустил своего коня, и пока Берик поздравлял Лораса, жеребец попытался пристроиться к кобыле и чуть не залез заодно на самого Лораса.

- Не хитри, не хитри, Тирелл, ебать тебя конем! – крикнул Берик вслед Лорасу Тиреллу, спасающемуся от жеребца бегством вопреки сопротивлению своей кобылы, и чеканная формулировка прилипла на десятилетия.

- Станнис приехал! – накидывался на Тороса Берик спустя две недели. – С ним такая мадам – ух!

- Глянем, - обещал Торос, которому пристрастие к вину и красивым женщинам испортило карьеру жреца, хотя сам он считал, что в жрецы он не годится из-за наглых глаз и разбойничьей морды. – Ой, растудыт твою! Берик, ты глупее своего жеребца. Это ж Мелисандра, красная жрица, даже не думай!

- Жрица, Торос, и общается с богами, - подтвердил Берик, тут же исчезая, и спустя несколько часов вырос на дороге у сестер Старк, возвращавшихся из очередного похода по подземельям. Берик был уже в новеньком дублете, пригнанном по фигуре, и мелодично звенел шпорами, что кхал бубенцами.

- Ну где ж вы пропадаете, сестренки? – с шутливым упреком сказал Берик.

- Занимаемся заказными убийствами, - отрезала Арья, которая не любила, когда лезут в ее дела, но Берик состроил ей такую рожу, изображающую не то Безликого, не то убитого, не то и то, и другое сразу, что Арья весело фыркнула.

- Горю, сестренки! – поделился Берик, и страшная рожа сменилась выражением печального трубадура. – Лютня есть?

- Есть арфа, - ответила Санса.

- Ну кифара хотя бы? А, ладно, давай арфу, дотащу.

Берик исчез вместе с арфой, да так ловко, что его было не выследить и с крыш, и появился на пороге у Тороса следующим утром, светлый лицом и полный энергии, словно почти бессонная ночь была ему нипочем.

- Поздравляю тебя, Торос, ты балбес, - заявил Берик, когда Торос с проклятиями открыл дверь раннему гостю. – Мелисандра отличная, мы вина попили, на арфе побренчали, о божественном потрещали, потом я к ее песням аккорды подобрал, про то, что между землей и небом война, и про пожелай мне не остаться в этой траве, – спели с ней на два голоса, и меня так вставило, я аж забыл, где мой замок и кто посвятил меня в рыцари. И привиделось мне, что я родился на кровавой траве в ясеневой роще, со вкусом огня во рту и дырой в груди. А она мне: «Ах, воин света, ты возглавишь битву с тьмой!» Ну оно и понятно, она ж женщина, ее куда больше развезло с трех бутылок.

- Берик, не разбредаемся! – строго сказал Торос, глядя в немного мутные похмельные глаза молодого рыцаря. – Пиявок жгли? Про тень разговоры были? Про каменного дракона и аутодафе?

- Торос, я кремень! – гордо заявил на это Берик, и по его немного смущенной и сильно хитрой морде Торос понял, что таких не приворожишь и только зря на них проповеди потратишь. – Главное-то я не забыл, у меня ж невеста в Звездопаде. Так что какое там айлюлю, меня ж Дейны закопают, если что, и так уже они своего мальчишку мне в оруженосцы навязали. В общем, нихт, нет, ни в коем случае! Никаких пока рыжих, теперь только брюнетки.

- Гхм, - хмыкнул Торос, собираясь заметить, что верность невесте и верность ее цвету волос не совсем одно и то же, но Берик уже уносился по галерее.

- Увидимся, борода! – махнул Берик другу на прощанье. – Я сейчас домой по-быстрому, а я еще Сансе должен арфу и клубнику со сливками.

Спустя десять минут Берик возник на пороге у сестер Старк, лихо затащив арфу на самый верх Башни десницы.

- Сестренки, выручили просто! – воскликнул Берик, водружая арфу на ее законное место.

- Стучаться тебя не учили? – огрызнулась Арья.

- Да ладно, сестренки, под одним же небом ночевали, - отмахнулся Берик, который никогда ни за что не извинялся, и его все равно все как-то прощали. – Будто я не знаю, когда вы встаете. И что для вас на кухне стащить надо, - и на столе появилась клубника со сливками и лимонный пирог, к которым сестры бросились наперегонки.

- Это подкуп, - строго сказала Санса, первой вспомнив, что где-то были ложки и септа когда-то учила всегда ими пользоваться.

- Есть такое, - признал Берик. – Как вернусь, расскажу, зачем мне ваша арфа понадобилась. Только уговор…

- … ничего не говорите Эдрику Дейну! – хором закончили сестры Старк.

- Как сказала бы наша септа, Берик, какой пример ты нам подаешь! – с укоризной сказала Санса, но в ее голубых как небо глазах прыгали озорные чертята.

- Плохой, - с готовностью согласился Берик. – Когда вырастете, ни за что не будьте такими, как я. В конце концов, так ведь и убить могут, раз шесть подряд. Все, у меня уже конь оседлан, остальное после!

Санса смотрела вслед убегающему Берику, звенящему шпорами, и почему-то думала, что, чтобы влюбиться в Берика, надо не иметь головы, а чтобы не влюбиться – надо не иметь сердца.