Страница 27 из 45
С того дня он регулярно звонил мне, интересовался племянницей. А когда я изредка приезжала к нему в гости, он передавал ей в подарок какие-то сладости, компоты, фрукты. Все это было дефицитом, и такие знаки внимания мне были необычайно приятны и дороги. Он был единственным человеком из той семьи, кто вел себя по-родственному по отношению к Алинке.
Мне нужно было устраивать свой быт и как-то справляться с трудностями – денег постоянно не хватало. Кроме того, поскольку ребенок отказывался есть питание, которое выдавали в детской кухне, то кормление стало мукой.
Я принялась повсюду искать финское детское питание, которое иногда поступало в продажу. Ходила по всем продуктовым магазинам подряд, договаривалась с продавщицами. Обещала денежное вознаграждение, если позвонят мне, когда его привезут в магазин. Они обещали и действительно иногда звонили. Но когда я приходила к магазину, там уже была огромная толпа. Иногда приходилось стоять в очереди по полтора-два часа. Но радостной компенсацией был тот момент, когда, наконец, покупала ассортимент разноцветных баночек и представляла себе, как вкусно будет моей дочурке.
Время шло. Алинка быстро росла и становилась очень веселым и задорным ребенком, хохотушкой и певуньей. Она могла бесконечно издавать различные звуки, соединяя их всевозможными интонациями, как будто пела вариации. А как только встала на ножки, то «затанцевала».
Алиночка, Алинуся, Алиненок, Аленький Цветочек, как мы ее называли в семье, стала источником нашей непрестанной радости, волшебным лучом света в «темном царстве» нашего нелегкого быта. Она стала смыслом моей жизни.
Мне было очень радостно сознавать, что моя доченька росла добрым, отзывчивым и воспитанным ребенком. Уже в два годика, когда мы с ней где-нибудь на прогулке встречали маленьких плачущих детей, она вырывала свою ручку из моей и бросалась утешать их – что-то лепетала, обнимала, целовала. Детки сразу успокаивались, приводя в изумление и умиление своих мам.
То же самое происходило, когда нам на пути попадался кричащий в коляске младенец. Тогда Алинка мчалась к ней и принималась активно качать ее вместе с мамой.
Еще будучи совсем крохой, встречая соседей по лестнице, она всегда говорила им «здравствуйте!», приятно удивляя их. Но самым забавным было то, как она здоровалась с незнакомыми людьми в автобусе или в метро, неизменно приводя их в хорошее настроение, вызывая улыбку и комплименты.
Она оставалась такой и позднее, став школьницей и затем студенткой, принося помощь и поддержку не только своим одноклассникам и однокурсникам, но и случайным людям, которые встречались и встречаются на ее пути. Наверное, поэтому сегодня у нее есть немало друзей и так много хороших знакомых.
Моей маленькой зарплаты на жизнь не хватало. Чтобы подзаработать хоть какие-то деньги, я придумала свой «бизнес». Покупала в комиссионке дешевую, но симпатичную подержанную кофточку или платье, отутюживала все как новое, пришивала где-то сбоку или сзади бантик или расшивала цветными нитками, бисером или жемчужинками, разорвав старые бусы. Снова относила в комиссионку и оценивала несколько дороже, чем купила. Мне везло – каждый раз вещь быстро «уходила», а я «зарабатывала» 5—10 рублей. А тогда для меня это были очень ощутимые деньги, учитывая мою зарплату в 62 рубля и 50 копеек. Так и «выкарабкивалась».
Когда Алинке исполнилось шесть месяцев, мне удалось к этому моменту сэкономить немного денег и пригласить на дом профессионального фотографа. Так у дочки появились первые забавные снимки. Тогда в России не так много людей имели свои фотоаппараты – они стоили дорого.
Поскольку мне пришлось выйти на работу, то с ребенком постоянно оставались мои родители. Папа определил себе обязанность – выходить гулять с внучкой каждый день в парке возле дома. Но когда я не работала, то прогуливалась с Алинкой сама.
В один из таких радужных дней я познакомилась и сразу подружилась с соседкой с первого этажа, которая впоследствии стала мне очень близким человеком.
Галя Белова была очень интересной и энергичной женщиной, директором промтоварного магазина, замужем за офицером, двое детей. Ее младшая дочка, Викуся, была всего на шесть месяцев старше моей Алинки.
Мы часто встречались у Гали или у меня, а также вместе ходили на прогулку с нашими крошками в колясках, разговаривая «за жизнь».
Галя оказалась очень добрым и отзывчивым человеком. Я всегда вспоминаю о ней с большой благодарностью. Узнав, что у Алинки нет отца, она постоянно стремилась поддержать меня морально – по-соседски и по-человечески.
Когда моя дочка подросла, встала на ножки и начала пытаться вылезать из кроватки, возник вопрос о том, где найти детский манеж. В то время это был огромный дефицит, как и многое другое, – в продаже они бывали крайне редко.
А ребенка нужно было оставлять в безопасности, хотя бы чтобы выйти ненадолго на кухню.
Я рассказала о своей заботе Гале. Она тут же обзвонила пол-Москвы своих знакомых и у кого-то отыскала, одолжила для Алинки деревянный манежик.
Мы были спасены! Моя малышка очень любила играть в нем и часто засыпала там прямо на своих игрушках, в объятиях с любимым плюшевым гномом, подаренным дядей Юрой.
Тем временем пришла очень хорошая новость: дом, где находилась моя комната в коммуналке, был признан аварийным. Его назначили на снос. Началось выселение жильцов и всем выдавали жилплощадь в новых районах, причем отдельные квартиры. Я воспряла духом – начиналась новая, лучшая жизнь! Теперь я могла привести дочурку в наше собственное жилье. Новая квартира открывала мне новые возможности. Но, главное, это было бы только наше с Алинкой жилье!
Я принялась вплотную заниматься квартирным вопросом, и удача снова улыбнулась мне – удалось договориться с администрацией об однокомнатной квартире именно на «Бабушкинской»! Это была огромная радость для меня и для моих родителей. Тем более что всех жильцов «ссылали» в очень отдаленные районы, на самые окраины Москвы. А я могла отныне жить отдельно от родителей, но рядом с ними. Оставлять им ребенка и забирать его в любое время.
Стала готовиться к переезду с большим энтузиазмом.
Новая квартира оказалась очень хорошей – в благоустроенном доме «улучшенной планировки», с двумя лифтами, с большой кухней и с балконом. И с видом на Останкинскую телебашню. Забегая вперед скажу, что впоследствии, выставив квартиру на обмен, уже после моего переезда во Францию, я машинально называла ее посетителям Эйфелевой. Получалось очень забавно – люди воспринимали это как шутку, смеялись, и разговор сразу приобретал непосредственный и дружелюбный характер.
Алинке исполнился годик, затем полтора. Она уже вовсю топала ножками и начала разговаривать. С течением времени, с каждым днем она необыкновенно радовала меня и бабушку с дедушкой своими очаровательными, очень забавными фразами – как и все детки, начинающие говорить. Иногда она мне просто открывала иное видение вещей, под новым и неожиданным углом зрения.
Дети непосредственны, чисты и гениальны. Не зря народная мудрость гласит: «Устами младенца глаголет истина».
Однажды нам позвонил Женя.
– Масюсь, как ты, как Алиночка? Я тут вот что подумал… хочу спросить у тебя разрешения все-таки поговорить с Максимом о его дочке. Кстати, он развелся с Натальей.
Предложение показалось мне вполне естественным, и я согласилась.
Через пару дней в квартире родителей снова раздался телефонный звонок. На этот раз звонил Максим, телефон дал ему Женя. Как и всегда, весело и непринужденно поздоровался, а затем мягко, вкрадчиво спросил:
– Нинуль, я хочу увидеть дочку. Можно?
На следующий день он в условленное время подъехал к нашему дому. Я увидела его в окно, и мы с Алинкой спустились во двор.
Максим сидел в своей новой машине, последней марке «Жигулей», задумчивый и серьезный. Заметив нас, улыбаясь вышел навстречу. Взял дочку на руки, прижимал к себе, целовал. В его глазах заблестели слезы. Алинка притихла, внимательно непрерывно смотрела ему в глаза и только постоянно тоненько повторяла: «мама… мама…» Может быть, это потому, что до этого дня она никогда не произносила слова «папа»?