Основа философии

Представление становится коллективной коммуникацией, при посредстве которой оно приобретает независимый характер по отношению к собственной сфере представлений индивидуума. В свете этого условного независимого положения коллективного представления может сложиться впечатление о реальном самостоятельном существовании общего понятия, являющегося предметом представления: «Der Bezug erhält aber durch die Umschaltung seiner auf eine Beziehung zwischen Vorhandenen jetzt selbst Vorhandenheits-charakter. Entdecktheit von… wird zur vorhandenen Gemäßheit eines Vorhandenen, der ausgesprochenen Aussage, zu Vorhandenem, dem besprochenen Seienden. Und wird die Gemäßheit nur mehr noch als Beziehung zwischen Vorhandenem gesehen, das heißt wird die Seinsart der Beziehungsglieder unterschiedslos als nur Vorhandenes verstanden, da

§ 1.2.2 Определение понятийной конфигурации

Интересные примеры выделения структурных явлений дает анализ собирательных слов, обозначающих животных. В русском языке имеются понятия «стая», «стадо», «табун» и «рой», которые обозначают группы животных, относящихся к разным видам, и учитывающих поведенческие особенности животных. Например, группу жвачных животных обозначают словом «стадо». Но среди жвачных животных есть «привилегированное сословие», которое обозначают словом «табун». Речь, конечно, идёт о лошадях. Зато, например, волкам и обезьянам приходится уживаться с птицами и рыбами в пределах понятийного поля слова «стая». Скорее всего, это можно объяснить тем, что слово «табун» (как, кстати, и слово «лошадь») заимствовано у тюркских народов, жизненный уклад которых раньше во многом определялся коневодством, что соответственно наталкивало мысль на выделение узкого понятия, конкретизирующего «стадо диких лошадей». При этом вполне возможно, что у тюркских народов не было общего понятия о «стаде», соответствующего русскому понятийному разрезу, объемлющему разные виды жвачных животных.

У особей, входящих в «стаю», несмотря на пестрое многообразие различных видов стай, есть общая черта – совместная деятельность, т. е. особи в стае координируют свои действия – неважно, идет ли речь о бабуинах, гусях или сельдях. Есть еще слово «свора», обозначающее собак, действующих совместно. Вероятно, ключ к выделению собирательных слов в славянских языках дает именно деятельность животных.

§ 1.2.3 Определение понятийной объективности

Так называемое «объективное знание» (как например, естественнонаучные положения) передается понятийными элементами, образующими основу для более легкого отождествления предмета интерсубъективного внимания, чем в случае знания, не претендующего на объективную значимость. Ведь предмет объективного знания, обнаруживающийся общедоступными физическими свойствами, можно наглядно указать. Наглядность (прежде всего в виде зрительных черт, цветовых узоров, а также тактильных, звуковых, вкусовых свойств и т. п.) понятийного единства объективного знания, однако, не придает ему большей определенности, чем понятийное единство субъективного знания.

В качестве иллюстрации неустранимой неопределенности определенного внешнего физического предмета служит вышеупомянутый пример о неуловимой сложности при выделении некоего определенного поля зрения (см. § 1.2). Этот пример здесь полезен тем, что демонстрирует всеобщую текучесть любого определенного предмета знания. Любой предмет знания моментален, его контур неоднозначен. Типичной иллюстрацией может послужить амбивалентность изображенной ниже фигуры «утка-заяц»[52]:

Часто бывает так, что впечатление формируется из разных источников восприятия, когда понятийное отождествление вместо того, чтобы сформироваться лишь на основе одного из них, отталкивается от нескольких источников, что может привести к ошибочному представлению. При определении того, на каком языке разговаривает некто, присутствуют зрительные элементы внешности говорящего. Мы не всегда отдаем себе в этом отчет, но вспомогательные источники восприятия всегда имеют место в подобных ситуациях. Речь идет о некоем понятийном прагматизме, являющимся условием нашей концептуальной ориентации.

Отождествление конкретного языка формируется в данном случае не только из выводов, основанных на звуковых, но и зрительных источниках информации, исходя из предыдущего опыта (обязательно включая представления, сформированные в результате коммуникации). Дело не в том, что другие источники информации оказывают влияние на наше представление, как будто первые меняли последние, а все перцептуальные источники являются частью формирующей основы определения. В идеале нужно, чтобы определение данного языка не основывалось на других перцептуальных источниках кроме слуха, а поскольку невозможно изолировать источники сформирования определения, такого рода представление является нереализуемой когнитивной утопией.

Самые осязательные элементы также не образуются отдельно от нашего предшествующего понимания со своими упрощающими понятийными элементами. Представление всегда основывается на нераздельном впечатлении.

Ещё Августин и Кант отмечали, что понятийный аппарат тяготеет к зрительному, являющемуся самым удобным фоном коммуникации: «Ad oculos enim videre proprie pertinet: utimur autem hoc verbo etiam in ceteris sensibus, cum eos ad cognoscendum intendimus. neque enim dicimus: audi quid rutilet, aut: olefac quam niteat, aut: gus-ta quam splendeat, aut: palpa quam fulgeat: videri enim dicuntur haec omnia, dicimus autem non solum: vide quid lucet, quod soli oculi sen-tire possunt, sed etiam: vide quid sonet, vide quid oleat, vide quid sa-piat, vide quam durum sit»[53] («пер. с лат.: «Собственное назначение глаз – видеть, но мы пользуемся этим словом, говоря и о других чувствах, когда с их помощью что-то узнаем. Мы ведь не говорим: «послушай, как это отливает красным», или «понюхай, как блестит», или «отведай, как ярко», или «потрогай, как сверкает»; во всех этих случаях говорят «смотри». Мы ведь говорим не только: «посмотри, что светится» – это почувствовать могут только глаза, – но «посмотри, что звенит», «посмотри, что пахнет», «посмотри, какой в этом вкус», «посмотри, как это твердо»») и «Auf welche Art und durch welche Mittel sich auch immer eine Erke

51

Ibid, S. 224.

52

Chambers & Reisberg, 1985.

53

Augustinus А. Confessiones, lib. X, cap. 35.

54

Kant I. Kritik der reinen Vernunft. Leipzig. Felix Meiner Verlag. 1919. S. 33.

55

Аристотель. Метафизика. М., 2015, с. 5.

56

Schopenhauer А. Sämtliche Werke, Kleinere Schriften, «Über die vierfache Wurzel des Satzes vom zureichenden Grunde». Stuttgart/Frankfurt am Main, Cotta-Insel Verlag, 1962, S. 70.