Страница 13 из 22
В-третьих, личностная герменевтика способствует усилиям человека объективировать мысли о себе, итоги рефлексии, интуиции или инсайта в словах (и в этом плане автобиографирование оказывается её важным экстериоризированным результатом) и одновременному осознанию несводимости переживания или смысла к слову: «любое сказанное слово есть свершение мысли и сворачивание полноты смысла применительно к данному контексту» (там же, с. 33), в нашем случае – применительно к содержанию автонарратива, к рассказываемой личной истории.
В-четвёртых, личностная герменевтика предполагает возможность комплементарного сведения воедино разных, даже противоречивых, точек зрения на самого себя путём использования «металогов» (термин Г. Бейтсона). В контексте нашего обсуждения их суть сводится к внутреннему разбору и уяснению возможной иной позиции в отношении себя («что я имею в виду, когда собираюсь/хочу/ говорю о…») без противопоставления ей наличной, занимаемой сейчас в отношении самого себя позиции (там же, с. 34–35).
Наконец, в-пятых, личностная герменевтика ориентирует субъекта на то, чтобы быть понятым другими: продуцируемый текст личных историй должен в принципе позволять «выудить» из них необходимые для этого смыслы. Это, вероятно, и «принуждает» человека к рассказыванию историй о себе.
Самоинтерпретация фактов биографической канвы при создании личных историй должна осуществляться с некоторых внутренних ценностно-смысловых позиций, которые задаются собственным жизненным проектом субъекта (выстроенной во времени обобщенной и наполненной ценностью последовательностью желаемых в ней событий), личным экзистенциальным профилем (выстроенного во времени набора ценностно значимых самоизменений, ведущих к желаемому «образу Я») и периодически осуществляемой оценкой самовоплощённости (рефлексивно отобранных жизненных достижений в сопоставлении с проектом, профилем и текущими ценностными интенциями субъекта). Вместе они задают индивидуальный комплекс внутренних семантик, позволяющих осмыслить любой факт личной истории, причём каждый раз представить его именно в таком наборе смысловых координат, который актуально, «здесь-и-теперь» значим для рассказчика.
Пытаясь разобраться в семантических параметрах экзистенциальных логик, мы выделили несколько гипотетических осей, в пределах которых может осуществляться базовая самоинтерпретация. Соединяясь в уникальный комплекс, специфичный для каждой личности на определённой фазе её самоосуществления, они способны создать неповторимую структуру биографического нарратива и вывести исследователя на содержание таких сущностных отношений субъекта, как «Я – Я», «Я – Другие», «Я – Жизнь/Мир» (эту триаду можно обозначить как экзистенциальную магистраль личности). Подчеркнём, что речь идёт не просто об интерпретации актов повседневного поведения или способов действия, «взвешивании преимуществ/альтернатив», а именно о выражении в личной истории значимых, ценностных жизненных отношений, каждое из которых символизирует своеобразный, принятый именно данным субъектом, образ жизни (Василюк, 1997).
Обращаясь в указанном контексте к рассмотрению возможных смысловых измерений личных историй, мы попытались обозначить их, исходя из возможного экзистенциального вопроса, ответ на который личность ищет «здесь-и-теперь». Самоинтерпретация помогает обнаружить «внутреннее соответствие» между собственным внутренним содержанием и жизнью, осознать свою конгруэнтность раскрывающимся в ней возможностям-смыслам или возможностям-ценностям (Клочко, 2005; Клочко, Галажинский, 2009; Лэнгле, 2004).
1. Семантическая ось «Стремление – Избегание» позволяет осознать факт биографической канвы в контексте интерпретации собственных потребностей и мотивов – желания что-то делать, чем-то интересоваться, считать нечто более важным, чем всё остальное, помещать это в фокус сознания и деятельности или же, наоборот, не воспринимать некоторые сферы и модальности жизни как значимые, пренебрегать ими, избегать деятельного участия в них. Ключевой вопрос, который при этом личность может задавать самой себе – это вопрос о персональной «затронутости» (Лэнгле, 2004, с. 5): «Почему что-то в жизни меня задевает за живое, а что-то оставляет безучастным и равнодушным?».
«У меня никогда не было никакого интереса к участию в так называемой “общественной жизни”, я вообще не мыслил себя в этих координатах. Не моё абсолютно. Когда однокурсники, а потом и коллеги стремились вступить в партию, работать в комитете комсомола или в студенческом профсоюзе, боролись за какие-то там льготы или руководящий статус, мне всегда было смешно и даже как-то неловко. Мне всегда хотелось быть вместе не с «соратниками по партии», а с людьми, близкими мне по духу. Мне хотелось жить “под музыку Вивальди…”, понимаете, а не строиться под горны и барабаны. Я всегда и в школе и в университете во всём таком участвовал из-под палки, формально, считал пустой тратой времени, ерундой и показухой. Во времена моей молодости избежать этого было практически нельзя, но всякие демонстрации, шествия, субботники, митинги, выборы для меня были пустым звуком. Мне ближе были “тишь библиотек”, концертный зал, научный семинар, ретроспектива кинофильмов с дискуссией “знатоков” и “ценителей”, встречи с природой или шедеврами архитектуры. А остальное всё – пустое, неподлинное, суррогатное и… никому, в общем, не нужное, наносное. Настоящая, нужная, ценная жизнь для меня и сейчас течёт совсем по другим руслам…» (Игорь М., 55 лет).
2. Семантическая ось «Созидание – Принятие» помещает биографический факт в контекст креативной, творческой, создающей жизненной интенции или же в контекст реципиентной, берущей, принимающей формы жизни. Можно предположить, что здесь личностью интерпретируется собственная экзистенциальная позиция. В своё время об этом говорил Э. Фромм, противопоставляя продуктивный характер всем другим типам – реципиентному, эксплуатирующему, накапливающему, рыночному (2010). Крайние полюса фроммовской типологии (продуктивность-рецептивность), на наш взгляд, могут образовывать и крайние точки данной семантической оси: такие жизненные концепты, как «забота», «ответственность», «уважение», «творчество», «знание» образуют полюс «создаю/творю свою жизнь», а «зависимость», «пассивность», «эксплуатация любви другого человека», «эгоцентризм», «ригидность» и т. д. – неизменные спутники полюса «принимаю от жизни всё, что она может мне дать» (вспомним слоган «поколения нулевых», «поколения Пепси»: «Бери от жизни всё», даже если «всё», что им может предложить жизнь, – это всего лишь бутылка пепси-колы). Вероятно, вопрос, на который здесь даёт ответ личность, это – «Насколько я хочу участвовать в собственной жизни?».
«Мне кажется, я всегда знала, что в жизни вообще не надо излишне суетиться, активничать, напрягаться, соревноваться… Как говорится, “придут и сами всё тебе дадут”. Моя жизнь так и сложилась – хорошо и спокойно: я была поздним и очень любимым ребёнком, никогда ни в чём не знала отказа, отец старался, чтобы у меня было всё, что только можно пожелать – со мной играли, читали, делали уроки, меня возили на музыку и на гимнастику, нанимали репетиторов по английскому… Все родственники были подключены к моему воспитанию и старались мне помочь в том, что умели сами: мой двоюродный брат помогал рисовать и чертить всякие технические детали для уроков рисования и черчения, поскольку эти таланты у меня напрочь отсутствовали, бабушка делала мережки и кроила фартуки для уроков труда, отец помогал решать физику и математику. В общем, все они меня “вели по жизни”. И в институт меня “поступили” туда, где работала моя тётя, и сразу взяли лаборанткой на кафедру, так что заведующий – её бывший однокурсник и друг – мне слегка покровительствовал, и это сделало учебу лёгкой, приятной и почти домашней. Не скажу, что я была ленивой или плохо училась, просто от меня ничего не требовалось… ничто не создавало мне препятствий, ничего не надо было преодолевать, ни за что не надо было бороться или конкурировать… А после института я вышла замуж за одноклассника своей тётки. Муж был старше меня на пятнадцать лет, и я была его единственным светом в окошке… И снова ни в чём не знала отказа, а уж когда мальчишки появились на свет – и вовсе… Муж всегда очень заботился о семье, о детях, но больше всего – обо мне. Ну, а сейчас, когда его нет, сыновья взяли на себя заботу обо мне. Считаю, мне повезло в жизни, как мало кому везёт, всё в ней сложилось хорошо» (Ирэна Ф., 61 год).