Страница 11 из 29
– Вестимо так! – согласился Чуркин и улёгся на боковую.
Гаврила Иваныч пробыл у Прасковьи Максимовны до белой зари и вернулся в гостиницу, когда уже совсем рассвело.
– Долго же бряжничал, – сказал себе под нос разбойник, услыхав в комнате шаги своего соседа, и потянулся, ка постели.
Осип также проснулся, поднялся с логовища, оделся и спросил у своего атамана.
– Василий Васильевич, велишь, что ли, самовар-то подавать?
– Пожалуй, распорядись, здесь живо он готов будет, – сказал тот.
Принесли самовар; головорезы уселись за стол и принялись пить чай. Чуркин, выпив чашки две, о чем-то призадумался. Осип закурил свою трубочку и, видя, что его атаман как бы чем опечалился, вознамерился его развлечь и обратился к нему с вопросом о том, как он расположен сегодня провести день.
– Походим по городу, да справимся, где бы на случай отъезда лошадок приобрести, – ответил тот.
– Небось, в гостинице знают, где их достать; не на своих же лошадях сюда купцы приезжают, – заметил каторжник.
– Неудобно здесь спрашивать, да и ни к чему: тень только этим на себя наведёшь, – ответил разбойник.
– Пожалуй, что и так, – согласился Осип и повёл разговор о Калистратыче, высказывая опасения, как бы на него не наткнуться невзначай.
– Я рассчитываю, что если он и приедет сюда, так не раньше, чем завтра вечером, – раньше не успеет, – заметил Чуркин.
– Надо бы нам, атаман, его покараулить.
– Необходимо, – заключил разбойник. – Походим завтра по той улице, по которой мы въехали в город, – поднявшись со стула, проговорил Чуркин и подошёл к зеркалу.
Через час они были на улице, прошлись по городу и достигли площади, на которой стоял огороженный памятник, обошли его кругом и скрылись за углом одной улицы, на которой увидали вывеску: «Распивочно и на вынос», нырнули в двери кабачка и спросили себе по стакану водки. Продавец поглядел на них и задал им вопрос:
– Не квартирку ли себе подыскиваете?
Душегубы переглянулись между собою и не знали, что отвечать.
– Если нужно, квартирка по соседству хорошая есть и недорогая, повторил виночерпий.
– Какую квартирку ты нам предлагаешь? – спросил разбойник.
– Ведь, вы, я вижу, люди приезжие?
– Ну, так что ж?
– Небось, в гостинице остановились?
– Так что ж из этого?
– Там, небось, дорого, а на особой квартирке будет подешевле и поспокойнее; многие из купцов приезжих живут у нас всю ярмарку на особых квартирах, вот и вам я рекомендую.
– Спасибо, где же эта квартирка находится?
– Недалёко, домика через три отсюда, на той стороне улицы; угодно, так я вас проведу туда.
– Пожалуй, покажи, может, и подходящая будет.
Содержатель кабачка поспешно накинул на себя суконный тулуп и повёл мнимых купцов осматривать квартирку.
Это был одно этажный деревянный домик, о трёх оконцах, уже покосившийся на один бок, с ветхими воротами и калиткой. Подойдя к нему, рекомендатель остановился и сказал его сопровождавшим:
– Ступайте за мной, вот сюда.
Вошли на двор, ступили на полуразрушенное крыльцо с несколькими подгнившими ступеньками и очутились в чистеньких сенцах, отворили дверь в комнаты и встретились лицом к лицу со старушкой, хозяйкой домика. Виночерпий отрекомендовал пришедших за приезжих купцов, которые желали бы снять у ней на время ярмарки квартирку.
– Что ж, я очень рада сдать её хорошим людям, – сказала старушка и поклонилась.
– Ты только дорого не бери; купцы-то, сама видишь, кажись, хорошие, – заметил виночерпий.
Старушка внимательно оглядела Чуркина и, остановившись на каторжнике, покачала головой.
– Чего же ты, бабушка, головой-то качаешь?
– Купец-то один больно чуден, гляди-ка-сь, какой он, и на торговца не похож, – указывая на Осипа, проговорила она.
– Это мой работник, – сурово объяснил разбойник.
– Да какой-то он страшный, ну его к Богу совсем, – высказалась хозяйка дома и махнула рукой.
– Значит, ты отдавать квартиру не согласна? – спросил виночерпий.
– Нет, Степан Лукич, раздумала я, да и ярмарки немного осталось; сначала бы ещё можно было сдать, а теперь не к чему.
Наниматели вышли. Обиженный рекомендатель предложил Чуркину посмотреть другую квартиру, но тот отговорился, что ему сейчас некогда этим заняться, а обещал побывать у него на другой день.
Проходя мимо кабачка, содержатель его предложил своим спутникам зайти к нему и пропустить ради первого знакомства по рюмочке. Чуркин начал отнекиваться, но затем согласился забежать на минуточку. За чаркой водки разбойник завёл разговор о ямщиках, где они живут, дорого ли берут за езду и хороши ли у них лошади.
– Ямщиков у нас сколько угодно, а на счёт лошадей и говорить нечего, – огневые, – ответил виночерпий.
– Где же эти ямщики живут?
– Там, около Гостинного двора больше.
– Есть и почтовые?
– Без них нельзя; возят только почту, да чиновников, а купечество на воючных ездит, свои возки имеют, сядут и пошёл, по пятнадцати вёрст и больше в час летают. Вам лошадки разве требуются?
– Нет, я так, к слову спросил.
– По тридцати лошадей иные богатые мужики имеют, – добавил виночерпий, наливая по рюмочке.
– Напрасно, я больше пить не буду, – казал разбойник.
– По другой можно, а то хромать будете, – уговаривал торгаш.
Выпили по другой и расстались.
– На что тебе, Василий Васильевич, ещё квартира понадобилась? – спросил каторжник, выйдя на улицу.
– Так я, из любопытства, на всякий случай осведомился, – ответил он. Видишь ты, как на тебя смотрят, полушубок твой всё дело портит.
– Купи мне чуйку, красивее буду.
– Нужно уж и картуз приобрести, пойдём, купим, не особых денег это стоить.
– Да теперь, пожалуй, уж и ни к чему, носить я их не люблю.
– Все равно, в другой раз где-нибудь пригодятся.
– Ну, как знаешь, так и делай, – проворчал Осип, шествуя за атаманом.
В Гостинном дворе они отыскали лавочку с готовым платьем; в ней приняли их с низкими поклонами, спросили, что нужно, и показали требуемое. Разбойник облюбовал халат синего сукна и спросил ему цену.
– Что с вас? Две четвертных и то своя цена будет, – объявил им продавец.
– Вишь хватил? Любую половину можно дать, – ответил разбойник.
– Что вы, господин купец! Вы обратите внимание на сукно, какой товар поставлен, – пять целковых аршин стоит, да подкладка; сами будете шить, три четвертных вам обойдётся, – поворачивая халат на все стороны, ораторствовал лавочник.
– Ты, брат, сказки-то мне не говори: цену и без тебя товару знаем. Вишь как в лавке-то темно, ничего и не разглядишь, – осматривая покупку, говорил разбойник.
– Вы уж насчёт товару не беспокойтесь: заслужим и меньше двух четвертных не возьмём, ступайте, куда угодно, да приценитесь, к нам и вернётесь.
– Ну-ка, надень хламиду-то на себя, – обращаясь к Осипу, сказал Чуркин.
– На полушубок, пожалуй, не взойдёт, – заметил каторжник.
– Налезет, ты попробуй, подавая одёжину, – говорил продавец.
Осип кое-как надел на себя хламиду и, обращаясь к Чуркину, сказал:
– Ничего, кажись, подходящая. Картуз нужно бы подобрать.
– Картузами мы не торгуем, если угодно, пошлём и подберём.
Разбойник дал согласие и продолжал торговаться на халат; продавец уступил красненькую, свернул чуйку, увязал её бечёвкой и положил на прилавок.
Принесли картузы; каторжник примерил их несколько и выбрал подходящий, за который спросили полтора рубля; деньги были отданы. Осип взял покупку и вышел с Чуркиным из лавки.
– Спасибо тебе, Василий Васильевич, за твои обновы, теперь я на купца буду походить, а то, сам ты видишь, как меня оговаривают.
– Вестимо так: «по одёжке встречают, а по уму провожают», как говорят старухи. Не зайти ли нам в трактир, в котором были вечером, в день прибытия сюда? Надо бы что-нибудь закусить, да поглядеть на народ.
– Как хочешь, пожалуй, заглянем.
Коршуны направились в упомянутую харчевню и уселись в общей комнате с простолюдинами. Приказчик заведения, видевший уже этих гостей, подошёл к ним и стал предлагать пройти в особую залу, так называемую «купеческую».