Страница 14 из 19
Социальная изоляция может быть вызвана, как мы говорили, плохим состоянием здоровья, но в свою очередь она оказывает воздействие и на физическое, и на душевное состояние. В этом убеждает многолетний опыт жизни со стариками, но не только: научные исследования последних лет подтверждают, что социальная изоляция может иметь очень серьезные последствия. Ряд исследований говорит о том, что человек в изоляции чаще подвержен несчастным случаям, риску заболеть и стать инвалидом. В таких условиях многие бывают вынуждены покинуть родное жилище и переехать в интернат. Шансы умереть у одинокого старика в два – четыре раза выше, чем у того, кто окружен человеческим теплом и общением.
Проблема одиночества и заброшенности стариков драматически обострилась в Европе летом 2003 года, когда из-за аномальной жары резко участились летальные случаи среди стариков. Умирали старики, живущие в наибольшей изоляции, у себя дома и в домах престарелых. А в домах семейного типа Общины святого Эгидия, где живут очень слабые и больные старики, многим из которых перевалило за сто лет, тем страшным летом не умер никто. Любовь и дружеское участие действительно даруют жизнь!
Положение многих стариков сегодня характеризуется обеднением связей, разрушением их человеческого и семейного круга общения, а изоляция только усугубляет это тяжелое состояние. Поэтому первое, что можно сделать для старика, страдающего от нехватки общения – это не только конкретная помощь, но и время, проводимое вместе. Можно сказать, что человеческое присутствие – это самая главная служба, которую можно сослужить старикам. Мы этим словно говорим им: «Ты больше не один! Прошло время одиночества!»
В доме престарелых или в больнице может быть идеальный уход (что, впрочем, бывает весьма редко), но часто недостает человеческого присутствия, а одним только уходом жив не будешь. Жизнь дарит дружба, а от одиночества умирают.
Слово тоже дарит жизнь: одиночество часто соткано из молчания. От этого некоторые старики разучаются общаться. От этого, как мы говорили, люди начинают беседовать сами с собой, одушевлять предметы, обращаться к вещам, терять связь с реальностью и жить в фантастическом, безумном мире – это всё болезни одиночества и молчания. Старик неинтересен, с ним не поговоришь, он тугодум. И он в итоге создает себе воображаемых собеседников. Но живое человеческое слово возвращает к жизни.
Все это говорит не только о том, насколько бездушно наше общество, но и насколько оно малодемократично. Стариков много, но они не имеют веса, соразмерного их числу. Их гражданские права попираются. Именно это происходит в больших обезличивающих учреждениях, таких как больницы для хронических больных или дома престарелых. Они являются выражением, монументом несправедливого и малодемократичного общества, которое через эти учреждения являет свой смертоносный потенциал, лишая прав значительную часть общества. Непризнание прав – тоже проявление бедности.
В этих учреждениях, да и в больницах тоже, старик становится «вещью», предметом: если повезет, его будут лечить, но он останется вещью. Он может жить, вести растительное существование, умереть, плохо или хорошо реагировать на лечение, но он останется вещью, лишенной ценности человеческой личности. Старик в больнице болен вдвойне. На ум приходит множество историй страдания, заброшенности, смерти, историй людей, которые, перестав ощущать себя людьми, предпочли умереть. Для некоторых это был последний и единственный возможный протест: отказ от жизни, которая отказывает человеку в достоинстве и утрачивает самый смысл.
Говоря о бедности стариков, следует принимать в расчет два равно важных права (которые необходимо отстаивать и обеспечивать): первое – это право на жизнь, понимаемое как право на существование, на защиту жизни, то есть на защиту от смерти. Это неоспоримое право. Но есть и другое, а именно право на уважение собственной личности, то есть право оставаться самим собой, быть человеком со своими привычками, даже со своими маниями, какими бы иррациональными и противоречивыми они ни были, со своими особенностями и индивидуальностью. Большие обезличивающие учреждения разрушают право на индивидуальность, подавляют его и зачастую не помогают даже выживать. Лечение – это еще не все. Ценность жизни состоит не в одном выживании, но и в возможности чувствовать себя человеком.
Долгий опыт дружбы со стариками позволяет понять, какая пустыня простирается вокруг них. Нередко семьи больше не существует, потому что все умерли или разъехались по миру, в других случаях она уклоняется от заботы о своем старике либо не получает достаточной поддержки. Тогда друзья становятся как родные, хотя они всего лишь поддерживают своим человеческим присутствием. Так формируется глубокая связь, дающая жизнь новой семье, основанной не на кровном родстве, но от этого не страдающей недостатком чувств или ответственности. Столько стариков болезненно переживает отношения с собственной семьей: проблема в том, что есть идея, мечта о семье, которая постоянно вступает в конфликт с реальностью. Часто с уст стариков слетают слова «неблагодарность» или «предательство». Так часто проживают они свои последние годы в горечи. Многое удручает в жизни стариков. Но те, кто находится рядом, породнившись с ними дружбой, открывают ценность утешения.
Эта горькая старость, следовательно, требует не только помощи, но и утешения. В жизни старика столько поводов впасть в отчаяние. В нашем обществе старик напоминает библейского Иова: беды сыплются одна за другой; он пытается залатать брешь, и тотчас появляется другая; ресурсы, в том числе человеческие и духовные, истощаются. Норберто Боббио, еще один великий светский мыслитель Италии, посвятил размышлениям о собственной старости эти пронзительные строки:
Одним словом, я сказал бы, что старость моя меланхолична, понимая меланхолию как осознание не достигнутого и уже недостижимого. Этому соответствует представление о жизни как о пути, финальная веха на котором смещается все дальше вперед, и когда тебе кажется, что ты достиг ее, оказывается, что это не та веха, которую ты представлял себе как окончательную. Тогда старость становится временем, когда ты полностью осознаешь, что путь не только не завершен, но что у тебя не осталось времени завершить его, и тебе приходится отказаться от мысли одолеть последний этап[22].
Жить в безутешности и пессимизме почти нормально. И именно нормальность этого угнетает. Ты теперь беспомощен, а раньше был крепким парнем; ты теперь один, а раньше был окружен людьми, которые искали твоего общества; теперь ты болен, а раньше блистал отменным здоровьем; теперь у тебя нет никакой социальной роли, а раньше ты работал; теперь ты слаб. А при взгляде в будущее возникает ощущение склона: нет подъема, есть лишь спуск. Видно, придется смириться с незавершенностью замыслов. Как тут не впасть в отчаяние? К тому же, спутанность сознания порождает навязчивые идеи, что только усугубляет отчаяние.
Навещать стариков и помогать им – значит нести им утешение, и это не простая формальность: ведь от отчаяния умирают. Утешение помогает вновь обрести утраченный секрет жизни.
Глава 3. Рита Кутини, Франческо Фаласка, Джузеппе Лиотта, Антонио Мастроматтеи, Паола Скарчелла. Хрупкость стариков
Старость – это состояние, обычно связываемое с возрастом. Стариком называют человека определенного возраста, как правило, старше 60–65 лет. Однако этот порог может значительно варьироваться, потому что в развивающихся странах люди стареют значительно ранее. Поэтому предпочитают указывать 60-летний возрастной порог, потому что некоторые явления, связанные со старением, дают о себе знать раньше. Все же не совсем точным будет утверждать, что старость – это лишь вопрос возраста. Конечно, есть признаки, указывающие на старение тела с возрастом: например, морщины на лице, седые волосы или борода, неуверенная походка, порой вынуждающая пользоваться тростью, ссутулившаяся спина. Однако старики в физическом смысле не все одинаковые, напротив, могут иметь место большие различия между разными пожилыми людьми. Не все старики, если вернуться к тому же примеру, для ходьбы нуждаются в трости. Физическое старение – это прогрессирующее явление, начинающееся в молодом возрасте и нарастающее с различной скоростью у разных людей. Органы тоже стареют с различной скоростью, некоторые из них – уже в молодости.
22
Norberto Bobbio, De Senectute e altri scritt i autobiografi ci, Einaudi, Torino 1996, с. 30.