Страница 12 из 19
С возрастом угасают многие отношения и связи. Круг близких людей, родственников или друзей, постепенно сужается: сверстники или старшие по возрасту умирают, либо становится трудно поддерживать с ними общение (у каждого свои проблемы); дети, если они есть, часто уезжают из дому и порой живут далеко. А бывает, что они умирают раньше родителей, как многие больные СПИДом в Африке или в Азии.
С возрастом можно потерять близкого человека – спутника или спутницу жизни. И приходится в одиночку справляться с повседневными трудностями, одному выполнять то, что раньше делали вместе или делал партнер. Научные исследования также выявляют то, что подтверждено опытом: спустя полгода после потери супруга риск смерти партнера, оставшегося в живых, возрастает почти в восемь раз по сравнению со средним показателем для населения того же возраста. Часто отношения с мужем или женой бывают главными, а порой единственными отношениями в жизни: потерять их означает остаться в полной изоляции.
С годами в окружении остается все меньше сверстников, с которыми пусть и не было особых дружеских отношений, но которые всё же представляли собой некий ориентир; помимо друзей и родственников, это все те люди, которые были как-то знакомы: постоянные поставщики, мастера и ремонтники, служащие госучреждений, а также знаменитости, политические лидеры, актеры, певцы, писатели… Пожилой человек живет с ощущением, что все то, чем был его мир, понемногу исчезает. И не только люди, но и идеи, культура, вкусы. «Профессор», главный герой пьесы «Последние луны» Фурио Бордона (памятно исполнение этой роли старым Марчелло Мастроянни), беседует со своей покойной женой. «Мои идеи уже не в ходу: они – как вышедшая из обращения монета. Вся моя прекрасная культура, прочная и возносящаяся ввысь подобно собору стала товаром старьевщика. […] Идеи, которые я считал важными, сегодня потеряли значение, искусство, которое я любил, устарело, чувства, которые меня волновали, стали смешны, а то, что кажется забавным мне, больше никого не смешит. В общем, мир уже не использует мои слова и не разделяет мои вкусы… и стало слишком сложно ходить по нему, не спотыкаясь».
Пожилой человек ощущает, что его мир постепенно пустеет, теряет людей, и это его дезориентирует, потому что, хоть и не столь легко осознать это в пору расцвета сил, ориентиры в жизни задаются отношениями с другими людьми, их ценностями, вкусами, мировоззрением. Старик чувствует себя в изоляции в мире, которого он не знает и который не узнает его и уже не гарантирует ему место среди остальных.
Физическое угасание усугубляет одиночество многих пожилых людей. С возрастом люди все хуже видят и слышат, становится все труднее перемещаться, труднее контролировать функции собственного тела. Это вселяет неуверенность, заставляет ощущать неудобство во многие моменты повседневной жизни, затрудняет возможность выходить из дому, совершать покупки, гулять, общаться с другими людьми. Многие глухие старики стесняются своего недута, того, что им приходится просить повторять сказанное, и притворяются, что расслышали. В итоге сложности и недопонимание возрастают, люди чувствуют себя непонятыми, не понимают сами и стремятся уклониться от общения. Растущие физические ограничения порой препятствуют привычным занятиям, которыми был наполнен день: читать, смотреть телевизор, слушать радио, шить, готовить, смотреть в окно, играть в карты, отвечать на телефонные звонки или узнавать лицо и голос человека, стучащего в твою дверь или здоровающегося с тобой.
Джованна осталась одна после смерти мужа, дети обзавелись семьями и переехали, сын – в другой город, а дочь – в удаленный район. Конечно, поначалу они ее навещали. И она сама иногда на двух автобусах добиралась до дочери. Но годы шли, и это стало ей не по силам, а дочь при этом тоже старела. Но вот внуки… Однако Джованна не теряла присутствия духа. Ни на кого не таила обиду. У нее был телефон: они всегда созванивались с дочерью, иногда по два раза в день, утром и вечером. Также было и с другими оставшимися у нее родственниками – ведь они тоже состарились или жили слишком далеко. И даже когда силы покинули ее, здоровье пошатнулось, она по-прежнему часами проводила в телефонных разговорах. Родные голоса составляли ей компанию. Телефон помогал во всем, даже в заказе продуктов (зеленщик и бакалейщик обслуживали ее уже много лет, и она доверяла им) или в беседе с врачом о состоянии здоровья (он все равно знал, что с ней) или в просьбе выписать новый рецепт, а за лекарством могла сходить одна добрая соседка.
Когда у Джованны стал ухудшаться слух, сначала она подумала, что сломался телефон. Несколько месяцев пыталась подобрать себе подходящий аппарат. Чувствуя себя покинутой, обманутой теми, кто не хотел ее понять, она поссорилась со всеми, упрямо виня окружающих… В конце концов ей пришлось признать очевидный факт, который подтвердил и пришедший на дом врач: ее глухота связана с возрастом и это необратимо. Телефонные разговоры превратились в череду просьб повторить сказанное и неуместных ответов, все это раздражало и унижало Джованну. Порой ей не удавалось даже узнать голос собеседника в невнятном шуме, несшемся из трубки. Она понимала, что ее собеседники в конце концов оставляли попытки добиться понимания. Дела с каждым днем шли все хуже. Иногда она не слышала и самого телефонного звонка.
Новый телефонный аппарат стоял без дела на столике около кресла, в котором Джованна часами сидела перед телевизором, звук был выключен, чтобы ее не раздражал доносившийся оттуда невнятный шум. Тянулась бесконечная череда тоскливых дней, проводимых то в кресле, то у окна, из которого она бросала тоскливые взгляды на жизнь, более ей не принадлежавшую. Так прошли годы.
Проведя столь долгое время в молчании, Джованна почти разучилась говорить.
Конечно, пресбиакузис (так называется старческая глухота, вызванная возрастом, а не травмами или болезнями) может быть скомпенсирован с помощью слухового аппарата, но Джованна и слышать об этом не желала. Это бы означало для нее признание своей неполноценности, перед самой собой и перед другими людьми. Пришлось дожидаться момента, пока дверь вновь откроется, пока это долгое молчание вновь заполнится дружескими лицами, пока хоть щепотка доверия смягчит горечь отчаянного бунта против собственной немощности.
Ухудшение зрения или слуха усложняет многие действия повседневной жизни: поприветствовать людей, которых встречаешь на улице, перекинуться парой слов с соседями, впустить человека, стучащего в дверь. Неловкость и стыд лишают возможности обмениваться этими приятными жестами человеческой сердечности. Изоляция становится чуть ли не добровольной, из боязни, что даже кратковременное вторжение других людей затруднит контроль или удовлетворение потребностей и функций тела.
В целом в пожилом возрасте люди реже выходят на улицу, потому что становятся более осмотрительными и отсиживаются дома в непогоду или в жару. Дни становятся менее наполненными, время словно течет медленнее. «Время будто остановилось», – часто говорят старики.
Одинокий человек больше подвергается опасности насилия и произвола, он испытывает множество трудностей в повседневной жизни, в нем больше страха, депрессии и потерянности, он больше болеет, с большей вероятностью попадает в дом престарелых. За одинокими чаще приходит смерть.
Старики боятся одиночества. В одиночку они более беззащитны, больше рискуют стать жертвами ограблений, мошенничества, произвола и насилия. Такое случается в Европе, где старики, не только на улице, но и в стенах дома, расстаются с жизнью в результате агрессии. Такое случается и в Африке, где стариков убивают их же родственники за то, что те якобы колдуны и «украли жизнь» у других умерших членов семьи.
Оказаться в полном одиночестве именно тогда, когда покидают силы, означает в одиночку противостоять ряду тяжелых и весьма конкретных проблем. Поэтому быть другом старика часто означает брать на себя обязанности, которые обычно исполняют более молодые члены семьи, помогая ему в многочисленных бытовых затруднениях и жизненных потребностях. Это значит заполнять своим обществом зияющую в их жизни пустоту – это вопрос чувств и отношений, но нередко он становится вопросом жизни и смерти.