Страница 65 из 82
Но ее сны всегда испаряются, и она никогда не может сказать, какого цвета детский дом, или учебная база на Парадизе, или бар, куда она идет, когда она не на дежурстве. Она существует там, в бесцветном мире — не черно-белом, а приглушенном, выцветши сером. Она даже не знает, как впустить цвета, как будто кто-то залез в ее мысли и вытащил память о том, что такое цвет.
Девушка знает, что юноша ее ищет. И когда он найдет ее, его глаза будут зелеными, и она вспомнит.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ДЖУБИЛИ
— ПОКА НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ ВОСЕМЬ-ОДИН-ДЕВЯТЬ. Поиск продолжается. Контроль движения в режиме предупреждения, приказ стрелять по желанию. Предатели на борту. — Разговоры в эфире… и это все о нас. Я отпустила наушники, что покоились в руках, парить в нескольких дюймах от моего лица. Со стоном я нажимаю кнопку отключения звука, и мы остаемся в звенящей тишине. Теплозащитные экраны все еще выключены, и без огромного пространства вокруг нас, я практически могу представить нас в убежище Флинна, пытающихся переждать наших преследователей.
Я не знаю, что делать дальше, и это меня убивает. Я поднимаю голову, чтобы увидеть, как Флинн смотрит на меня, но его выражение лица нечитабельно.
— Флинн, мне очень жаль. Я никогда не хотела отрывать тебя от дома.
Он смещается в кресле, запуская палец под один из ремней безопасности.
— Это было мое решение, — тихо отвечает он. — Я бы мог попытаться сбежать. Я выбрал поездку.
Он так же напряжен, как и я, может быть, даже больше, потому что так трудно смириться с безмятежностью невесомости. Его крашенные светлые волосы витают вокруг головы. Он одет в изношенную, сильно перештопанную и слишком большую рубашку, которую его подруга в городе, должно быть, нашла для него, чтобы помочь ему вписаться. Он не похож на Ромео, который утащил меня с базы, не похож на Кормака, который встал между своим народом и мной. Как будто этого парня больше нет, и это я его убила.
— Мне все равно жаль, — бормочу я. — Боже, почему все так хреново?
— Потому что мы создаем адскую команду, — легко отвечает Флинн, его голос натужно дразнящийся. Я замечаю, что его руки сжимают подлокотники, и когда он их убирает, я вижу слабые отпечатки потных ладоней на пластике.
И с потрясением, я вспоминаю, что он никогда не был в космосе раньше — он никогда даже не покидал землю. И он еще пытается расслабить меня.
— Слушай, — я пытаюсь высунуться, насколько мне позволяют ремни, и волосы дрейфуют вслед за мной в замедленном темпе. — Ты хочешь увидеть звезды?
Он моргает, его ложная бравада отпадает, когда он смотрит на меня с широко раскрытыми глазами.
— Ч-что?
— Звезды. — Я указываю на закрытый видовой экран перед нами. Я могла бы сказать ему, что это возможно его последний шанс увидеть их, но он и так это знает. — Они прямо там. Обычно мы держим теплозащитные экраны включенными, но они не нужны здесь, только когда мы проходим через атмосферу. Хочешь взглянуть?
Он сглатывает, его пальцы сжимаются вокруг подлокотников. Я хочу сказать ему, что ему нечего бояться, пока что мы здесь в большей безопасности, чем когда-либо были на поверхности Эйвона. Но я знаю, что если скажу ему об этом, на пользу это не пойдет, потому что это нерациональный страх. Даже я чувствую прилив первобытного адреналина, когда каждый раз оказываюсь здесь.
Это как подводное плавание, часть таких тренировок все солдаты получают во время основного обучения. В тот момент, когда вода закрывается над твоей головой, и ты делаешь свой первый вдох через респиратор — твое тело кричит, что оно не может дышать, что оно падает, что вы умрете. И никакая логика не может остановить это чувство, ты просто должен позволить этому пройти через тебя и унестись прочь. Ты должен принять это. Я задерживаю дыхание, наблюдая за Флинном.
Он медленно кивает.
Я наклоняюсь и тянусь к настройкам экрана, нажав кнопку с легким стуком. Слышится гул механизма экрана, а затем толстый лист металла разъезжается — и перед нами открывается небо полное звезд.
Воздух покидает легкие Флинна в слышимом порыве, и он вдавливает себя в кресло. Я наблюдаю, как его глаза мечутся, и я хватаю его за руку. Его пальцы обхватывают меня хваткой утопающего.
— Эй, я рядом. — Я сдвигаю руку, чтобы переплести пальцы.
Просто дай воде закрыться над головой и доверься дыханию. Не сопротивляйся этому.
Постепенно его дыхание замедляется, и болезненная хватка смягчается. Я наблюдаю за его лицом, как отступает страх и фокусируется взгляд. Насколько могут видеть глаза, там нет ничего, кроме звезд, за исключением серебристого отблеска Эйвона в дальнем левом углу; свечение его постоянного облачного покрова чуть более яркое, нежно сине-серое. Однако его достаточно, чтобы осветить лицо Флинна, когда он наклоняется вперед.
Он не может оторвать глаз от звезд, а я не могу оторвать глаз от его лица. Я вижу, как звезды отражаются в его глазах, вижу чудо в том, как его рот приоткрывается, но не произносит ни звука. Его глаза, его лицо — прекрасны.
Глаза начинают гореть, и я резко отпускаю его руку. Прочищая горло и наклоняя голову так, насколько могу оттянуть лямки ремней, я хрипло спрашиваю:
— Ты голоден? У нас может не быть возможности поесть позже, и где-то должен быть аварийный пакет или даже два.
Флинну тоже приходится прочистить горло перед тем, как пробормотать:
— Конечно. — Он никоим образом не подает признаков того, что заметил мой необъяснимый всплеск эмоций. Может, я просто вспомнила, как впервые увидела звезды в космосе. Во всяком случае, это то, что я себе говорю.
Я отстегиваю ремни и позволяю себе подняться с места, используя ручки, чтобы постепенно направить себя в небольшой грузовой отсек. На больших пассажирских кораблях и космических станциях используются вращающиеся кольца для создания гравитации, но на шаттлах мы застряли в невесомости.
Я поворачиваюсь назад, чтобы обнаружить, что Флинн наблюдает за мной, изучает, как я перемещаюсь в невесомости. Я дотягиваюсь до шкафчиков и зацепляю мыски ног за ручки на стене. С его точки зрения это выглядит так, будто я стою на стене, но с моей шкафчики теперь утоплены в пол и так гораздо легче получить к ним доступ.
В первом шкафчике, в который я залезаю, находится полный аварийный пакет. Второй я обнаруживаю после того, как вытаскиваю первый.
— Это будут сублимированные пайки, — предупреждаю я его. — Ты можешь пробраться ко мне, если будешь двигаться медленно. Крошечными передвижениями весь путь. Не реагируй чрезмерно, если обнаружишь, что двигаешься в неожиданном направлении, просто позволь руке или ноге чего-нибудь слегка коснуться, чтобы исправить это.
Флинн отстегивается и тянет себя вперед вместе с преувеличенной осторожностью, его лицо полностью сосредоточено.
— Так же, как работать шестом на болоте. — Он не успевает ухватиться, и я тянусь к нему свободной рукой, хватая его за куртку, чтобы удержать. — Ну, в основном.
Он делает то, что делают все стажеры, пытаясь держать «пол» шаттла под ногами, хотя при отсутствии силы тяжести, этого делать не обязательно. Я хочу посмеяться над ним, но вынуждена признать, что он держится хорошо.
Я бросаю ему один из батончиков, а затем несколько раз кусаю свой, прежде чем запихнуть остальное в задний карман на потом. Флинн выглядит изнуренным, как и я себя чувствую, истощенным и беспокойным одновременно. Я знаю, что нам нужно найти путь обратно на поверхность, но теперь, когда я могу вздохнуть, я понимаю, насколько я устала.
Мне нужно двигаться дальше, иначе я больше никогда не встану.
— Интересно, что еще у нас здесь, — вслух раздумываю я, потянувшись к следующему шкафчику и найдя еще больше аварийных пакетов с неповрежденными пломбами. — Каждый из них предназначен для того, чтобы держать пару солдат в живых в течение двух недель совместно с системой рециркуляции H2O.