Марцелл

   - Ничем, товарищ капитан, - сказал вдруг старшина. - Я - главный по палате и со всей ответственностью заявляю...

   - Ах, ты заявля-аешь? - перебил капитан. Он отпустил меня и приблизился к старшине. - Кто тебе дал право, солдат, говорить из строя без разрешения, у?

   - Виноват! - выпалил старшина.

   Капитан как-то незаметно дернул плечом, послышался хлопок и старшина, пытаясь поймать ртом воздух, сложился пополам.

   - Что вы делаете? - закричала сестра Зоя. - У него ж ключица сломана!

   - Ключица... - передразнил капитан брезгливо. - Начальника у него нет, а не ключица! Где Вакенад? Где этот эскулап недоделанный?

   - Он... - начала было сестра Зоя, но капитан перебил:

   - Пьет он! Уже третий день по кабакам ходит, не просыхая! А тут его молодцы не отстают! Что же вы, Зоя Михайловна, сразу здесь и организовывайте питейное заведение, чтобы муженек хотя бы при вас был.

   - Убирайтесь, - сказала сестра Зоя. На нее было страшно смотреть. - Убирайтесь немедленно!

   Капитан как-то сразу успокоился, выпрямился и крикнул в приоткрытую дверь: "Закругляемся!". Потом он зловеще посмотрел на наш строй, и мне показалось, что взгляд его проникает в самую душу.

   - Еще раз, - процедил он, - кого-нибудь из вас, сосунки, пьяным увижу, пеняйте на себя. Лечиться будете народными средствами: прорубью и муравейниками. Понятно?

   - Так точно! - взревели мы с надлежащим испугом.

   И он ушел. Следом за ним ушли и двое других.

   Когда двери на крыльце хлопнули в последний раз, сестра Зоя не выдержала - заплакала. Подружки начали ее успокаивать. Мы, не дожидаясь распоряжения, удалились к себе наводить порядок.

   При виде того, что стало с моей кроватью, у меня вырвалось ругательство. Я посмотрел на Юма. Он лежал, беззаботно закинув руки за голову, и смотрел в потолок, однако было видно, насколько он подавлен. Мы все были подавлены. Этот странный страшный капитан ни у кого не выходил из головы. Кто он? Откуда? Раньше его никто в госпитале не видел. Скрылев то и дело вспоминал, как грубо капитан с ним обошелся, щупал ушибленное место и тихо стонал. Ринат, которому тоже досталось, просто лежал в кровати, массажировал плечо и даже не думал прибираться вокруг себя. Мне тоже быстро осточертело прибираться. С какой вообще стати я должен прибираться? У меня тоже, между прочим, рука больная! И наскоро поправив постель, я лег, отвернулся к стене и попытался заснуть.

   Вскоре прозвенел звонок на ужин, и я опять отказался идти в столовую. Жрать совершенно не хотелось. Впрочем, как и спать. Когда все ушли, я поднялся и растолкал Юма. До смерти тянуло поговорить. Но Юму было плохо, поэтому поначалу говорил я один.

   - Ты видел того капитана? - говорил я. - Нет? Или он не заходил в палату? Странный такой капитан. Должно быть, из разведки. Совсем не похож на наших хануриков. Нас ведь теперь тоже хануриками считают, а, Юм? Хануриками и торчками. Нам даже задницы проверяли на предмет уколов. Тебя не проверяли?

   Я пытался развеселить его, но Юм только слушал, морщился и держался за бок. Ему было больно.

   - Может, сестру крикнуть? - спросил я. - Нет? Ну смотри. Впрочем, когда со столовой вернутся, я все равно крикну, хорошо?

   Юм не ответил.

   - Могу Марцелла позвать, - предложил я.

   - Не смешно, - выдавил Юм.

   Я истерически захихикал. Не знаю, что на меня нашло. Я не мог ни о чем думать, кроме Марцелла и Павла, у которого за несколько часов исчезли синяки. Мне нужно было срочно поделиться с кем-нибудь этим знанием, иначе, я был уверен, голова моя лопнет.

   - Сейчас его, наверное, допрашивают, - говорил я. - А он, дурак, рассказывает, как Марцелл до него дотронулся. В дурку его посадят, вот что. Эх, Павел, Павел. И надо было ему идти к этому Марцеллу... Или это из-за меня? Как думаешь, Юм?

   Юм не ответил.

   - Или ты тоже поверил в силу исцеления?

   - Не смешно, - сказал Юм.

   - Конечно, не смешно! Одно дело не уметь плавать, но выбраться-таки на берег и совершенно другое - поверить в силу исцеления, увидев заживающие синяки. Сам подумай!

   - Я подумал, - сказал Юм.

   - Что ты подумал?

   - Что мне больно. И что мне совсем не помешает прикосновение целителя, даже если он не целитель.

   - Вот те на! - сказал я досадливо.

   - А еще я подумал, - добавил Юм, - что если ты не заткнешься, тебя заберут вместе с Павлом.

   - За меня не волнуйся, - сказал я успокоительным тоном. - Я здоров, если не считать руки и небольшого потрясения.

   - Вот именно - потрясения! - сказал Юм раздраженно. - Выпей, чтоб поскорей прошло. И мне притащи.

   - Обойдешься, - сказал я и встал. Разговаривать почему-то расхотелось. - Еще одной встречи с этим капитошкой я не вынесу.

   - Тогда иди помирись с Марцеллом, - предложил Юм.

   Я посмотрел на него как на ненормального.

   - А вот это даже глупее бутылки пива.

   - Отлично, - сказал Юм равнодушно. - Тогда давай просто поспим.

   Не успел я толком уснуть, как меня бесцеремонно растолкали. Это были Скрылев и Быков. Они только что вернулись из столовой и, перебивая друг друга, сообщили, что в городе назревает что-то нехорошее: во всех частях объявлена боевая готовность, а к нам в госпиталь вот уже час назад послано усиление.