Страница 125 из 147
Все понуро молчали. Складывалось ощущение, что моральная тяжесть была ещё тяжелее снеговых масс.
– Это все Бог покарал нас! За грехи, – воскликнула какая-то женщина, которую Джон знал только мельком.
– Покарал! – добавила женщина. – Никто не выберется отсюда живым! Бога вспоминаем, только когда всё плохо, а грехи-то копятся. Надо было раньше молиться!
– Послушайте, давайте не нагнетать, – пытался вразумить её Уилл. – Нам, живым, сейчас правильные выводы нужно сделать и не повторять ошибок.
– Поздно теперь говорить, Судный час наступает! – не унималась «прорицательница».
– Ну вот, нам только второго Джоша не хватало, – вполголоса проговорил Джон.
Женщину тем временем увели домой двое человек. Ей явно нужно было принять успокоительное.
– Вот что, рибчестерцы! – продолжал Джон уже громко. – Такие настроения нам совсем не нужны. Давайте проверим все туннели. Ну и уж конечно не будем больше ничего рыть.
Тут вдруг Эмили, стоявшая в толпе слушателей прямо перед Джоном, встрепенулась, и, развернувшись к людям, с силой в голосе произнесла:
– Люди! Случилась трагедия, но давайте не паниковать! Религиозные истерии в момент погубят всё, что мы с таким трудом с вами создали.
Послышались одобрительные голоса.
– Мы выживем! Это совершенно точно. И весна наступит! – Эмили сгоряча коснулась скользкой темы, но было поздно.
– Когда же, не угодно ли сказать? – послышался ехидный голос.
– Но сейчас ещё только май месяц наступил. Ну да, календарная весна! Но мало ли какие катаклизмы в мире случаются! Подождём ещё, у нас есть всё, чтобы терпеливо дожидаться... весны.
Народ расходился с противоречивыми чувствами. Кто-то в неопределённом направлении без всякой надежды отмахивался рукой, кто-то скептически качал головой. Но были и те, что улыбались. Сквозь слёзы.
– Ты прямо как Черчилль сегодня выступила, – говорил Джон Эмили, когда они вернулись домой. Молодчина!
– Правда? Да это ты у нас оратор, я-то что… просто накипело.
– А пойдём на башню, – предложил Джон. – И чайник захватим. И гитару!
Наверху было прохладно, тянул со всех сторон морозный ветерок, но ребята грелись чаем. Джон взял гитару и заиграл зыбкую, нестройную мелодию. Проиграв несколько раз, завершил её минорным аккордом. Но при этом в мелодии звучали и обнадеживающие ноты.
– Ты только что сочинил? – спросила Эмили. – Мне нравится. Здесь пахнет надеждой.
– Да! Пусть называется «…и всё-таки весна».
Эмили с благодарностью взглянула Джону в глаза. Казалось, в этот момент даже свечка, тускло освещавшая происходящее, разгорелась немного ярче.
– Что ж, видно, не всё петь да радоваться. Но надежды терять не будем, – молвил Джон тихо.
Эмили лишь молча прижалась к нему покрепче. Дождавшись наступления полной темноты, ребята спустились по лестнице и прошли обратно в дом. В тот вечер они долго не ложились, и, почти не разговаривая, просто сидели на ковре у огня, погружённые каждый в свои мысли. В камине ярко полыхало пламя, выхватывая из темноты фигуры людей и елозя серыми извивающимися пальцами по стенам.
Бывали в эти дни и светлые моменты в жизни горожан. Как-то Эмили, ходившая на собрание на площади, прибежала обратно и, ворвавшись в комнату, взволнованно выпалила Джону:
– Джон, Джон! У нас в городе прибавление! – возвестительница запыхалась от спешки, но голос её прямо-таки дышал радостью, а взор лучился.
– Прибавление? – Джон нехотя оторвался от созерцания язычков пламени в камине. – На вертолёте что ли новые поселенцы прилетели? Или нам мешки с едой сбросили с небес на год вперёд, пока я тут дремал?
– Да какие там поселенцы! Какие мешки! – смеялась Эмили. – У Розы и Майкла дочь родилась! – И видя непонимание в глазах друга, добавила:
– Ну, Роза с улицы Тополей. Роза Кринсман.
– А, Роза! Вот как. – Джон, наконец, понимающе улыбнулся. – Надеюсь, Снегоуборочной Машиной не назвали?
– Назвали? – Эмили вскинула брови. – Весной назвали. Бежим скорее к ним!