Королева мертвых

– И это не могло продолжаться долго, да?

Король приподнял брови и хмыкнул:

– Настроение твое улучшилось, смотрю, раз ты шутишь?

– Еще нет, – ответила Лорна, но она поднялась из-за стола и пересела к отцу.

Тот обнял ее одной рукой и стал рассказывать дальше, иногда затихая для очередной затяжки. Густой дым, наполнявший каюту, очертаниями напоминал призраков.

– Счастье леди и лорда Конаган длилось четырнадцать лет. Ты можешь решить, что этого много, это почти целая твоя жизнь. Но счастливые дни промелькнули с невероятной скоростью… Ричард по-прежнему занимался делами королевства куда чаще, чем я сам. Я наградил его постом десницы и доверял ему так же, как мой отец доверял его отцу. Вместо меня Конаган поехал в Даерон на коронацию короля Мельгарта. Он стал первым королем Даерона, которому удалось объединить равнинных герцогов. Даерон вступил в эпоху своего величия, так писали о тех днях историки. Золото шло рекой в казну королевства, добыча руд не останавливалась ни днем, ни ночью, ни в зной, ни в холод. Сразу после коронации Мельгарт пошел войной на Троллхейм. Это не было войной в привычном слове, это было уничтожением. По ту пору всадники Троллхейма были разрознены, каждый держался за свою вершину. Мельгарт шел напролом, не встречая сопротивления, пока всадники не объединились. Им удалось остановить наступление Даерона. К тому же надвигалась зима. Даерон отступил. То была последняя война короля Мельгарта против иноземцев, но не последняя для его королевства. У всадников сменился Вождь и он до сих пор правит ими. Он, бесспорно, мудрый человек, но они… они дикари, Лорна. Они пьют перебродившее молоко кобылиц и кочуют с вершины на вершину, чтобы прокормить горных коз и лошадей. Признаюсь, ко мне прибывал один из всадников. Вождь писал о возможно союзе, который Оранос мог бы заключить с Троллхеймом. Речь пока не шла о браке между детьми, но это подразумевалось…

Лорна крепче обняла отца. В глазах защипало.

– Ну, похоже, теперь у меня нет выбора, а? – прошептала она.

– Нет! Брось! За дикаря ты точно не выйдешь. Пусть Троллхейм ищет себе других невест.

– Раллии я тоже не подхожу, – всхлипнула Лорна.

– Не надо, детка, – отец неловко похлопал ее по плечу. – Я напишу королю, мы найдем компромисс…

Лорна резко отстранилась.

– Компромисс?! – повторила она.

– Детка…

– Ты хочешь сказать, что не прервешь с Раллией отношений?

– Зачем мне поступать так? – спокойно спросил король. – Зачем мне вступаться за сухие кости Даерона?

– Но Рик Конаган… Он говорил, что Оранос может быть следующим, как только с Даероном будет покончено!

Король хмыкнул.

– Сердце Конагана отдано нежити. Он больше переживает за них, чем за Оранос. Отношений с Раллией я не прерву. Теперь королевством управляю я, а не Конаган. Мне решать. И как твой отец, я должен устроить твою жизнь. Ты не будешь счастлива среди гор и в шатре из козьих шкур в сугробах с человеческий рост. Уж поверь мне! Принц Лиам сделал тебе предложение, – король указал на оставленное на столе кольцо. – Наши земли все равно отошли бы Раллии после твоего замужества, понимаешь? Этот брак гарантия того, что Раллия не нападет на нас после Даерона. Но Оранос не поддержит эту войну с нежитью, это единственный выход.

– Казна Ораноса еще не отошла от той войны, не так ли? – спросила Лорна.

– Похвально, что ты в своем возрасте, думаешь о судьбе казны, – мягко, но уверенно сказал отец, – но позволь, мне ломать голову над тем, как пополнить то, что опустело десятилетиями назад.

– Я не выйду за Лиама.

– Посмотри на это кольцо. Оно стоит целое состояние. Конечно, выйдешь.

– Он предал меня.

– Чепуха, – отмахнулся отец. -Затеянная Раллией война нам на руку, Лорна. Конечно, последнее слово будет за тобой, но вы влюбились друг в друга благодаря одной только переписке. Это настоящее чудо!

– Отец!

– Лорна, не забывай про не отапливаемые шатры и горные зимы, во время которых даже кровь стынет в жилах. Сын Вождя подарил бы тебе на помолвку табун лошадей и пару чанов скисшего молока. И я даже не знаю, умеет ли он вообще писать…

Лорна поднялась и стала мерить каюту шагами. Удавалось с трудом. Пол уходил из-под ног, волны с грохотом бились о борт корабля. Доносились крики, корабль кряхтел и кренился, капитан, похоже, поворачивал судно так, чтобы качка ощущалась меньше. Если это вообще возможно во время такого шторма.

А если Лиам и вправду не знает? Если решение отца стало для принца такой же неожиданность, как и для Лорны? Может быть, сейчас Лиам тоже ругается с отцом и требует остановить бессмысленные убийства?…

От крена кольцо покатилось по столу, Лорна вовремя протянула руку и поймала. Сжала в кулаке.

Отец перехватил ее взгляд.

– Не принимай скоропалительных решений, Лорна. Разве королевы в своих мемуарах не писали об этом?

Они не писали ни о чем полезном, могла бы ответить Лорна. Это самое бесполезное и скучное чтение, на самом деле, могла бы сказать она, но в который раз промолчала. Отец считал, что мемуары сделали Лорну ответственнее и мудрее, чем он сам в ее возрасте.

Пусть будет так.

– Садись рядом, детка. Нам предстоит долгая ночь. Вряд ли мы сможем уснуть, не привязав себя к кровати, как поступают в шторм моряки, – отец потянулся к кисету, но потом отдернул руку, видимо, вспомнив, что табака там осталось совсем мало. – Ты еще хочешь знать, что случилось с Ричардом Конаганом? – спросил он.

Лорна кивнула.

Цепляясь за мебель, Лорна приблизилась к канделябру на столе. Его основание хоть и крепилось специальными скобами к столешнице, но из-за сильной качки стол забрызгало жидким воском. Ради безопасности стоило потушить свечи, что Лорна и сделала.

Вспышки молний озаряли каюту холодным бледным светом. Лорна вернулась обратно к отцу. Он крепко обнял ее и спросил:

– И на чем я остановился?

– Ты сказал, что все началось с того дня, когда Конаган отправился вместе с семьей на коронацию Мельгарта…

Король переждал, пока отгремел гром, и сказал:

– Да… На той коронации должен был присутствовать я, но деснице и тут пришлось отдуваться за меня. Отчасти и на мне лежит вина за то, что произошло дальше… Сыну Конагана, Винсенту, тогда только исполнилось четырнадцать. В Ораносе он был оруженосцем всеми уважаемого, но дряхлого рыцаря. Разумеется, парню это было не по душе. А Мельгарт объявил о грядущей войне с Троллхеймом сразу же, как на его голову надели изумрудную корону Даерона. К вечеру юный лорд Конаган уже упросил короля сделать его своим оруженосцем. Конаган не мог перечить воле короля. Так их сын ушел на войну, с которой через год… не вернулся. Это был большой удар для Рика и его жены. Три раза за следующий год отец ездил в Даерон, чтобы вернуть тело сына и похоронить его на родине. Каждый раз Конаган возвращался ни с чем. Тогда же из Даерона стала приходить вести одна страшнее другой. Поначалу в них отказывались верить. Говорили, что мертвецы встают из могил и присягают на верность королю. Говорили, что клинок Мельгарта, с которым он отправился в горы, проклят. Даже, что сам король умер на войне, но черная магия вдохнула в него новую жизнь. Сама понимаешь, каких усилий стоило леди и лорду Конаган слушать подобные предположения…

Король перевел дыхание:

– Сейчас бы вина… – вздохнул он. – Вернувшись с севера, Мельгарт вдруг объявил войну собственному народу. Он шел с огнем и мечом по некогда самому богатому королевству и предавал людей смерти. Это уже не было слухами. Потоки беженцев хлынули в Оранос по морю. Вначале мы принимали их. А потом… Среди них оказались мертвецы. Мы закрыли порт. Пришлось выставить жесточайшую охрану. Но ничто не могло остановить обезумевших от страха людей. Они прыгали в воду, чтобы доплыть до берегов Ораноса, они тонули по пути или умирали. Так не могло долго продолжаться. Я велел выступать. Наша армия высадилась на Даеронском береге. Тогда-то мы и заняли Серные пещеры, как тебе и сказал, Рик. Все чаще приходили вести, что люди из-за ситуации на море пытаются добраться до Ораноса горными перевалами. Мы не могли допустить этого.