Код бикини

- Своих надо иметь, - рассудительно заметил лежащий рядом Коган, задумчиво почесывая курчавую шерсть на груди.

- Ты что, дурак? - Грета, расплескивая вино, резко повернулась

к Фиме. - Ты же знаешь, что детей у меня никогда не будет. Да если бы и были - не могу же я родить дюжину девочек одного возраста!

- Родить не можешь, - осторожно подтвердил Коган, промакивая салфеткой вино на груди. - Но если все так серьезно, то девочек можно удочерить. Сирот в России - пруд пруди. Выбирай любого пола, возраста и телосложения. И никакие родители мешать не будут.

- А ведь это идея, Фимка! - Грета села в постели и со стуком поставила стакан на тумбочку. - Только кто же мне даст столько детей сразу? Да и где им жить?

- Решим вопрос, - Коган глядел на Грету с преданным обожанием. - У меня человечек знакомый эти вопросы в Моссовете курирует. Ты удочеряешь девочек, становишься матерью-героиней, создаешь семейный танцевальный ансамбль. Это можно подать как перестроечный почин. Вдохновленные взятым партией курсом на ускорение и перестройку, советские люди проявляют заботу о будущем поколении. Прогремишь на всю страну. И с квартирой решим вопрос, и с материальной помощью. Ну как?

- Фимка, ты гений! - Грета вскочила с кровати и нагишом закружилась по комнате.

- Только... - Коган сел в постели и прокашлялся.

- Что только? - Грета, грациозно опершись о спинку кровати, грозно уставилась в маслянисто-черные глаза Когана.

- Усыновлять разрешают только в полные семьи. Чтобы родители жили в зарегистрированном браке.

- Тогда идем, - Грета деловито принялась натягивать ажурные чулки.

- Куда идем? - не понял Коган.

- В ЗАГС, конечно, куда же еще.

Глава XVII. Код бикини.

Новый танцевальный ансамбль назвали 'Агрип-шоу'. Коган вновь оказался на высоте, решив все формальности с усыновлением. Вместе с Гретой он без устали ездил по детским домам Подмосковья и ближайших областей, отбирая подходящих девочек. Среди воспитанников мгновенно распространился слух о загадочной тете, которая якобы попала в аварию, с трудом выжила, но потеряла память. Во время аварии исчезла ее дочка, и теперь эта таинственная и богатая тетя ищет ее в детских домах. Про дочку она помнит только то, что ей было шесть лет, и что она умела танцевать, поэтому на всякий случай удочеряет всех девочек, кто подходит под эти два условия.

На деле же проблемы с памятью стали возникать не у выдуманной тети, а у меня. Я пришла на прием к невропатологу. Молодой доктор, очевидно только что получивший диплом, попросил меня раздеться, стараясь не глядеть на мою почти не обвисшую, несмотря на шестидесятилетний возраст, грудь. Он несколько раз провел холодной рукояткой никелированного молоточка вдоль ребер, затем, усадив меня в кресло, проверил коленные рефлексы.

- Доктор, с рефлексами у меня все в порядке, - объяснила я розоволицему эскулапу. - Как, впрочем, и с либидо, хотите верьте, хотите нет. Жизнь свою я помню хорошо, а вот трех цифр запомнить толком не могу. День помню, неделю, а потом раз - и забыла.

- Скорее всего, это последствия перенесенных стрессов, - глубокомысленно изрек невропатолог. - У вас бывали в жизни стрессы? - юный доктор глядел на меня незамутненным взором.

- Да как вам сказать, молодой человек, - пожала я плечами. - Пожалуй, пару раз мне таки пришлось слегка понервничать...

Я не слишком рассчитывала на выписанные лекарства, хотя принимала их аккуратно. И хотя я давно приказала себе не думать про заграничные сокровища, у меня появился навязчивый страх забыть код и тем самым окончательно похоронить призрачную надежду заполучить богатство. Очевидно, гуляющий по стране ветер перемен, сколь неясным и слабым он ни был, все же таинственным образом заставлял меня возвращаться мыслями к кладу.

Едва ли не каждую неделю Грета привозила мне очередную девочку - худенькую длинноногую шестилетку - и исчезала вновь. В квартире, где было комфортно жить вдвоем, становилось шумно и тесно. Обширный письменный стол, на котором я раскладывала свои эскизы и без спешки создавала очередной татушный сюжет, пришлось вынести на лестничную площадку, а на его место установить двухъярусные детские кровати. Собственно, ни на что другое, кроме заботы о детях, времени у меня все равно не оставалось. С утра до вечера на плите готовилась еда и кипятилось белье. С появлением четвертого ребенка Коган нанял приходящую няню, и она днем уводила девочек гулять. Для меня это были благословенные часы - я могла перевести дух и немного подремать в кресле. В эти моменты мне в голову приходила неприятная мысль о том, что в этом сумасшедшем доме висящий на груди медальон - не самое надежное место для хранения кода. Правда, все остальные места - шкафы, бельевые корзины, щели под плинтусами подходили для этой цели еще меньше.

Как-то отдыхая, я читала занятную книжицу о татуировках в древности. Меня поразило, что с помощью нательных рисунков еще за пять веков до нашей эры правители умудрялись вести тайную переписку. По свидетельству Геродота, Гестиэй, правитель Суз, придумал оригинальный способ передать секретное послание милетскому тирану Аристагору. Он обрил раба и вытатуировал письмена на его голове. Когда волосы отрасли и скрыли послание, раб беспрепятственно добрался до Милета. Тирану оставалось только повторно обрить раба и прочесть написанное.

В моей голове забрезжила важная мысль, но я не успела ее

додумать. В прихожей зазвенел звонок, возвещавший о возвращении девочек с прогулки. Я с неудовольствием отложила книгу и впустила шумную компанию домой. Няня, попрощавшись, ушла. Я быстро вернулась в кресло, надеясь прочитать еще несколько страниц до того, как девочки захотят есть. Однако не успела я открыть книгу, как из детской спальни раздался отчаянный вопль. Пришлось снова вылезать из кресла и спешить на помощь.

Оказалось, что одна из воспитанниц случайно села на стоявший на подоконнике кактус. Я стянула с девочки трусики - весь ее бедный пирожок был в иголках, как портновская подушечка. Тут-то меня и осенило. Я быстро повыдергивала у бедняжки кактусовые иголки из трогательно голого лобка и на их месте тут же выколола свой банковский пароль, замаскировав его под растительный узор. По завершении дела, я намазала слегка вспухший девичий бугорок зеленкой. Девочке все равно было больно, и она ничего не поняла.

Через некоторое время мне пришло в голову, что было совсем не обязательно слепо копировать метод Гестиэя. Для целей хранения пароля гораздо проще было использовать не чужое, а свое собственное тело. В тот же вечер я, раздвинув перед зеркалом ноги, претворила эту мысль в жизнь, украсив свой венерин холм точной копией первой картинки с поправкой на взрослый размер изобразительного пространства.

На следующий день из очередной поездки вернулась Грета - на этот раз с рыженькой кудрявой худышкой. Она на ходу выслушала мой рассказ об истории с кактусом и не придала ему большого значения. Но когда зеленка сошла, на нежной девичьей коже явственно проступил затейливый вензель. Гретa, купая девочку, недоуменно разглядывала узор, поначалу ничего не понимая. А когда поняла - было поздно.

- Ты совсем охуела от своих татуировок! - орала она. - Кто ее теперь замуж возьмет?!

- Еще как возьмут, - возражала я. - Женское тату все больше входит в моду. Скоро все девчонки его будут носить. А такого ни у кого нет - это особенное, уж мне-то можешь поверить.

Грета без сил повалилась на диван.

- Ну, вот что, - сказала она. - Так дальше продолжаться не может. От воспитания девочек я тебя отстраняю. Чтобы дети тебе не мешали, ты временно переезжаешь в Фимкину квартиру, а он переберется сюда - он об этом только и мечтает. Можешь там спокойно заниматься своими художествами. А я завтра же найму еще одну няню. И Ефима накручу, чтобы поскорее решал вопрос с жильем. Хотя когда он в этот детский кошмар попадет, то и сам в лепешку расшибется, лишь бы из него поскорее выбраться.