Страница 5 из 8
С 2007 года началось ее восстановление, и священник отец Игорь уже ведет в ней службу. В ней молятся двуперстным крестом, как старообрядцы, по старым книгам, но молитву, в отличие от них ведет священник.
Две часовни были старообрядческие, часовенного толка, в них молились не только наши старообрядцы, но приезжали на молитвы, особенно в праздники, кержаки из других сел и городов.
В тридцатые годы все церкви и часовни были закрыты. С церквей были сняты колокола, Красную церковь отдали колхозу под склад зерна. Но старообрядцы, привыкшие к гонениям, продолжали молиться по домам, где крестили детей, брачили молодоженов, отпевали и поминали умерших».
В настоящее время Белая и Красная церкви восстановлены. В них сохранились знаменитые иконы невьянской школы иконописи. Иконы этой школы известны не только в нашей стране, но и во всем христианском мире. Немало их находится в государственных музеях России и в частных собраниях.
В Екатеринбурге был открыт первый музей «невьянской иконы», в котором находится около 600 экспонатов. Сейчас этот музей находится на улице Белинского 19, рядом с библиотекой им. Белинского В.Г.
29.07.1931 году семью Захватошиных в составе семи человек «раскулачили». Моих родителей и их пятерых сыновей выселили из дома. Дом, корову, лошадь, и все остальное имущество отобрали. Дом отдали под магазин и сельсовет, а через несколько лет (в 1942 г.) дом сгорел.
От дома остался только кирпичный остов, который просуществовал до 60-х годов XX века. Затем остов растащили по кирпичику.
А семью посадили на телегу и отвезли на железнодорожную станцию в г. Невьянск. Там всех посадили в товарный вагон и повезли в Первоуральск на строительство новотрубного завода. Что послужило причиной «раскулачивания» семьи? Да для строительства завода нужна была дармовая рабочая сила. Ведь кулачества на Урале не существовало. Это был не зерновой район. Работящие семьи не нанимали себе наемных работников. Все делали сами. Это в средней полосе России и на Украине требовались наемные работники на посевную, на обработку земли и на уборку урожая. А здесь в основном был рабочий люд. Заводские и фабричные рабочие. Вот их то и стали считать «кулаками», чтобы принудить ехать на стройки великой индустриализации.
В вагоне таких «раскулаченных» было, как сельдей в бочке. Вагон охранялся милицией, чтобы никто не сбежал. Выходить из вагона не разрешалось, а ехали двое-трое суток. Очень долго поезд стоял на разных станциях, пропуская составы с важным грузом. А люди в то время были побочным грузом. Сейчас от Невьянска до Екатеринбурга электрички идут два часа.
Глава вторая
Революционным перелом России и всей жизни
Наше довоенное житие-бытие в Первоуральске
Наконец, в уже в августе 1931 году привезли всех в Первоуральск. Территория строительства завода напоминала цыганский табор.
Жилья не было. Переселенцев размещали в складах, а иных и в шалашах. Все переселенцы находились под неусыпным контролем коменданта ОГПУ. Документы у всех отобрали. Только в начале ноября, когда пришли морозы и повалил снег, переселенцев перевели в бараки на Пахотке. Пахотка тогда находилась в районе нынешней Первоуральской ТЭЦ.
Нынешнее поколение людей, наверное, не знает, что такое барак. Толковый словарь русского языка определяет его так: «Барак-легкая постройка, предназначенная для временного жилья». На самом деле барак – это каркасная жилая постройка с двойными стенами из досок, между которыми насыпали опил, либо набивали сушеным камышом, сеном. Это спасало от уральских морозов. Доски внутри бараков были нестроганными и побеленными известью. Бараки были длинными. Посередине барака был сделан коридор шириной около полутора метров. Справа и слева коридор отделялся от жилых коморок стенкой, которая не доходила до потолка, а в этих стенках были дверцы в каморки. Поэтому семейные разговоры и раздоры были слышны всему бараку.
Бараки в Первоуральске для спецпереселенцев.
Фото 16.03.1930 год
Как видно по снимку это были не классические бараки, которые строились во время Великой Отечественной войны. Там хоть были отдельные высокие комнаты по 15 квадратных метров с варочной плитой со встроенной духовкой. Такая печь также обогревала комнату.
А здешние бараки были какими-то низенькими длиннющими сараями с каморками. Размер каморок был около девяти квадратных метров. В каждой каморке был топчан и нары. В середине барака и в торцах его были варочные печи-плиты. Местный люд называл эти печи-плиты благородно – «каминами». Эти «камины» служили для отопления барака и варки на них пищи. В таких бараках была ужасная теснота, шум, плач детей, постоянная вонь. Под низким потолком барака постоянно колыхалась пелена густого табачного дыма. Малолетние детишки не выдерживали таких ужасных житейских условий и часто гибли. Никто не считал, сколько их померло от голода и болезней.
В стране не хватало хлеба и другого продовольствия, поэтому распределение продуктов осуществлялось по карточкам. «Классовый враг» получал меньше всех. Семьи переселенцев с большими лишениями кое-как перебивались. Промтоваров (ширпотреба) почти не было.
Строительство первых домов в Спецпоселке.
Фото лето 1933 года
Работу спецпереселенцы выполняли малоквалифицированную. Самую тяжелую, самую грязную. Они вручную копали котлованы и траншеи, кайлили смерзшуюся землю и лопатами грузили ее в тачки. Толкали тачки с землей, с бетоном, таскали на себе кирпичи с помощью «козы» (деревянное обшитое тряпьем приспособление с поддоном для переноски кирпича, камня и других тяжестей, которое водружалось на спину, как рюкзак). Никаких выходных не было и в помине, но спецпереселенцы (а по сути те же ссыльные) вынуждены были мириться с навязанными им тяготами жизни. Роптать, а тем более жаловаться, они боялись. Остерегались молвить «лишнее» словечко. У органа безопасности СССР (ОГПУ – объединенное государственное политическое управление) везде были свои «глаза и уши».
На строительство новотрубного завода продолжали прибывать все новые партии рабочих – таких же спецпереселенцев из Белоруссии и Украины. Жилья стало не хватать. В 1932 году правительство «расщедрилось» и разрешило спецпереселенцам и раскулаченным строить свои дома и поселки. В Первоуральске строительство поселка собственных домов началось 3 мая 1933 года на юго-западном склоне горы Пильная и назывался он тогда – Спецпоселок.
Застройщики сначала стали отвоевывать у тайги участок земли под строительство. Удивительно работящими были эти люди. Днем они трудились на строительстве завода, а вечерами шли после работы артелью валить лес.
Очень нелегко далось строительство поселка. Участок застройки был отрезан от промышленной площадки бездорожьем и, чтобы вывозить напиленные и разделанные бревна к заводской лесопилке, проложили узкоколейную железнодорожную ветку. Длиной она была около 4-х километров и по ней толкали груженые бревнами вагонетки по четверо мужиков на одну вагонетку. Работали ударно, хотели до зимы въехать в дома.
Первые дома застройщики ставили рубленными из круглых бревен, потом перешли на брус, из которого дома строились быстрее. Планировка домов – стандартный пятистенник на две семьи, разделенный внутри пятой бревенчатой стенойна две половины. Жилая площадь каждой половины по 28 кв. метров, независимо от количества членов семьи. Потом каждая половинка разделялась русской печью на комнату 16 кв. метров (горницу) и кухню с полатями. Позднее к дому каждая семья пристраивала сени. При каждой половине дома был участок земли в 4 сотки. К сентябрю 1933 года в первый дом въехали первые новоселы. Этими новоселами стали самые многодетные семьи – Захватошины (7 человек) и Лежнины.