Ниоткуда с любовью

Ты молчала. Я повернула голову — ты спала, опершись о мое плечо.

Все хорошее должно быть лучшим.

Я люблю тебя.

Тик-так-тик-так-тик-так.

…То ли стук, то ли громкий звонок выдернули Полину из ее полудремы, и только через некоторое время она поняла, что в дверь действительно звонят. Она села на диване, потирая глаза. Плед свалился на пол. Полина встала и направилась к двери. Взглянув в глазок, она заскрежетала зубами.

Ну почему он?..

Но все же с остро бьющимся сердцем она открыла дверь. Родион стоял на пороге квартиры и смотрел на нее напряженным взглядом.

— У тебя есть часы?

— Я не делал вид, что мне интересно с тобой. Мне на самом деле было интересно.

— Хм… — Полина с сомнением сложила руки на груди.

Расков выглядел взбешенным.

— Черт побери, Полька, ты понимаешь, как сильно я скучал по тебе? Мы не могли быть вместе и не могли больше общаться, но это не значит, что мне было хорошо без тебя!

— Ты так и будешь оповещать соседей о наших непростых отношениях? — язвительно процедила несносная Полина, но внутри у нее потеплело.

— Ты не пускаешь меня в квартиру, — приподнял одну бровь Родион. Орешина послушно отступила в сторону, давая ему проход. Наконец она закрыла за ним дверь и прислонилась к этой двери.

— То, что было давно — осталось там, в пятилетнем прошлом, — устало сказала она.

— Ты знаешь прекрасно, это не значит, что тогда все закончилось, — сказал он. — И мне кажется, твоя сестра говорит именно об этом. Она знала это, поэтому и написала мне то письмо. Без нее я возможно никогда не решился бы снова к тебе подойти, после нашего расставания и нашего договора. А потом… потом мы начали постоянно сталкиваться, и я подумал, что если нам посылают… ну не знаю, сигнал, знак, что мы должны общаться, что тогда мы совершили ошибку…

— Ошибку? Мы ненавидели друг друга!

— Мы просто устали друг от друга и были в шоке от всех тех событий, — поправил ее Родион. — Но это не значит, что нужно было заключать договоры! — он помолчал, глядя в ее неуверенное лицо. — Полька. Я забыл про то письмо и забросил его и был совершенно не уверен, что ты захочешь принять мою помощь, несмотря на все заверения Нины. Но когда мы в очередной раз встретились — у Якова Петровича — я понял, что тебе нужна моя помощь и понял, что Нина была права.

— Родион… — она покачала головой. Она не знала, что ответить.

Сказать, что она была в шоке, не сказать ничего. Прежний Родион Расков никогда не пришел бы к ней домой мириться — они бы ходили вокруг да около неделями, прежде чем кто-то, устав, наступил бы на горло своей гордости.

— Я надеюсь, ты пришел не потому, что некому сидеть с Катькой?

Она сказала это исключительно из вредности, и Расков это понял. Еще бы он не понял.

— Полька, — он завел глаза к потолку и неожиданно потянул ее за руку к себе. — Ну что ты сопротивляешься?

— Не знаю, — честно ответила она, чувствуя тепло его рук на своих плечах.

— Кстати, если тебя это утешит, то у отца сейчас отпуск, я все ему рассказал про Катерину, так что она теперь будет находиться под его неусыпным контролем, — насмешливо заметил он. — Раз я сам не могу с ней сидеть.

— А почему это ты не можешь? Чем так занят стал?

Родион посмотрел на нее внимательным взглядом темных глаз и тихо произнес:

- Полька, Штроц пригласил меня в Москву на пробы.

— На какие пробы?! — Она резко вскинула голову, ошарашенная этим признанием.

— Его хороший друг снимает фильм. Они ищут молодого человека на главную роль. — Словно выдавливая из себя каждое слово, процедил Расков.

- Что за фильм?

- Что-то о нашем гиблом молодом поколении, которое не сегодня-завтра лишит всех будущего, — по плотно сжатым губам пробежалась ядовитая усмешка. Полина вздохнула, и еще раз, и потом еще, проталкивая воздух через легкие. Интонации были самые саркастичные, и раз он еще не утратил чувства юмора, то может, все пока и не было потеряно.

— И ты поедешь?

- Завтра еду за билетом на вокзал. Мне уже пришел сценарий.

Она чувствовала, что настроение в небольшом пространстве между ними изменилось. Непонятно откуда возникло это напряжение, и говорят они совсем не так свободно, как это должно было быть, и фразы — такие простые и легкие — получались так себе, и эмоции кривили лицо совсем не те.

— Штроц позвонил тебе? — удивилась Полина. — Как-то быстро они тебе сценарий отправили.

— Нет… не совсем, — произнес Рудик. — Он говорил со мной еще когда приезжал вместе со своими студентами к нам. Но сказал, что кастинги пройдут в конце мая или в начале июня.

— Вот оно как… — Полина сделала шаг назад от Раскова и скрестила руки на груди. — И ты бы мне ничего не сказал, если бы разговор не коснулся твоего отсутствия в городе?

— Я не хотел загадывать раньше времени, — пожал плечами Родион. — Вдруг что-то сорвалось бы.

Полина отвернулась.

— Действительно. И каковы… ммм… шансы на успех? — смогла она вытолкнуть из себя еще один вопрос.

— Ну… — Родион почему-то отвел глаза. — Штроц сказал, что съемки должны вот-вот начаться, а актера на главную роль еще нет. Поэтому они устраивают повторный кастинг. И тот режиссер он видел меня в сериале и вроде как им нужен был такой типаж… Так что посмотрим, что там и как. Поль, все в порядке?

- Конечно, — ровным голосом ответила девушка. — Разумеется.

Он подождал еще немного. Но если бы что-то было и правда не так, то шуток про Господина Великого Актера было не миновать. Но сейчас она улыбалась приветливо, и, кажется, сама все поняла. Даже несмотря на то, что он так и не сказал прямо, что в какой-то степени рад своему отъезду. Рад, даже несмотря на неопределенность с этой ролью, неопределенность с тем, надо ли ему это вообще или нет. Ему надо было уехать. И как можно дальше от нее в том числе.

- В конце концов, я же не особо тебе нужен, — высказался он непринужденным светским тоном.

— Да. Не особо. — Улыбнувшись, ответила она. И помолчав, добавила: — А как же твоя учеба? Игра в театре?

— Ну… до этого они же без меня какое-то время справлялись… и сейчас справятся. — Пожал он плечами. — Я же скоро вернусь и успею на итоговые спектакли.

— Понятно. Но нужно ли тебе это все… — усмехнулась с абсолютно непроницаемым выражением на лице.

— О чем ты? — напрягся Родион. — Нельзя упускать возможности.

— Так-то оно так, но… — Полина вздохнула. — Да нет, ничего. Это я так. Мысли вслух.

— Ладно, Полька, — прищурившись, произнес Расков. Он хотел сказать что-то еще, но словно передумал. А может быть, просто не хотел начинать серьезный разговор, ведь знал, куда это может их завести. — Ну что, я пошел…

— Давай. Сообщи, что там с твоим прослушиванием, — решительно сказала она. Он обернулся к ней от двери. Она смотрела на него ровно и благожелательно. Как и всегда.

И, признаться честно, это пугало. Потому что Полина Орешина была не из тех, кто скрывает свои мысли. Если есть такая возможность, она их обязательно выскажет. И Родион был уверен, что эту недосказанность она почувствовала так же явно, как и он.

Он знал, что все еще впереди. Но был ли он готов к этому?

Хороший вопрос.

* * *

Дни идут. Дни бегут, подгоняемые метлой, что выметает весь сор из избы.

Раз — уезжает Родион, и складывается ощущение, что они никогда не общались, вроде бы уже нормально, почти как друзья.

Два — приезжает мама, и первым делом Полина ссорится с ней, подтверждая простую и давно пришедшую на ум мысль: она с самого начала знала, что с ее старшей дочерью все в порядке. Паршивка Нинка (о которой что-то уже давно не было упомянуто), попросила мать ничего не говорить Полине и подыграть ей до тех пор, пока она не найдет первое письмо. Полька чувствовала себя обманутой, героиней спланированного фарса, программы «Скрытая камера» или «Розыгрыш». Даже отец, находясь от них за тысячи километров, и то знал все.