Ниоткуда с любовью

- А вы девушка с секретом, не правда ли? — протянул Красовский после одного из собраний, где «конкуренты»-помощники докладывали ему о своих успехах.

- Не понимаю, о чем вы, — елейно протянула Маша, всем своим видом давая понять, что прекрасно знает, о чем идет речь.

— Ну-ну. Вечернее отделение, говорите? — искоса посмотрел на нее Красовский.

— Это вы говорите, я лишь сказала, что вечернее еще ничего не значит.

— Ну что ж, выходит, вы были правы, — пожал он плечами. И стремительно удалился по коридору, пока она не успела осмыслить его слова.

Маша Сурмина начала вызывать любопытство у своего начальника. Как-то (прошло, быть может, уже пару недель с начала ее стажировки) он явился в конференц-зал раньше обычного. Задумчиво потирая переносицу, он распахнул дверь, не надеясь там увидеть кого-то, но увидел Машу, которая, сидя на подоконнике, что-то быстро вырисовывала на листе бумаги.

Дверь захлопнулась за Красовским сама собой.

- Пунктуальность — это еще одна ваша положительная черта, Маша? — поинтересовался он.

Она подняла голову, застигнутая врасплох, но тут же вернулась к своему рисунку.

- Это мое проклятие, — мрачно заметила она. — А еще мне везет на людей, которые не знают, что это такое.

— Даже Михаила нет, — посетовал Красовский об отсутствии своего зама. — А иначе вы могли бы все показать, и я бы вас отпустил….

- Но Михаила нет, — с непонятным Красовскому смешком, подтвердила Маша. Михаила вообще в принципе часто не было на рабочем месте, но Красовский вряд ли жаждал это узнать от стажерки Маши Сурминой. Почему-то она не допускала мысли, что ее начальник и без того вполне в курсе, кто и как хорошо работает в его фирме.

- А что вы рисуете? — Маша подняла голову и обнаружила, что Красовский стоит слишком близко. Неожиданно близко. Когда ему было это надо, он передвигался бесшумно и быстро, как большое красивое животное на охоте.

Такие были у нее ассоциации, и девушка моргнула, прогоняя вставшее перед глазами видение.

Олег наклонился, и Сурмина убрала руку, прикрывающую рисунок. Город на листе бумаги был в точности отражением вида из окна, но только… в нереальной, слегка фантасмагорической форме. Умелая Машина рука вывела дома как испуганных больших детей, растерянных от собственного пребывания в этом большом мире. Огромные обиженные окна-глаза, с включенными-выключенными светильниками-зрачками внутри каждой из комнат, суетящиеся люди-муравьи, которые будто наоборот довлеют над этими зданиями…. А на заднем фоне колышется неспокойное ледяное море — беззащитность человеческих строений перед неприкосновенной природой.

Красовский согнал усмешку с лица.

- Неплохо, — присвистнул он. — Но люди на твоем… портрете города все равно кажутся сильнее.

- Это потому что они думают, что они сильнее, — с акцентом на нужное слово согласилась Маша. — Они просто слишком самонадеянны.

Олег внимательно посмотрел на нее.

- Кто ты, Маша Сурмина? Я начинаю тебя бояться.

Маша в ответ легко рассмеялась, сбрасывая рисунок с руки. Подхваченный ветром из приоткрытой форточки, он плавно опустился на подоконник. Маша и Красовский одновременно посмотрели на него.

- Странно, сверху, первое, что бросается в глаза на этом рисунке — это обиженные окна домов. Сначала они, а потом уже все картина в целом.

- Дома первые понимают, что природа сильнее. И сколько бы человек с ней не тягался… — пожала плечами Маша.

Красовский все еще слушал звук ее голоса — в своей глубине и выразительности он казался ему страшно очаровательным, и сам факт того, что он подмечал такие детали в почти незнакомой девушке, неожиданно взволновал его. Одним словом, если бы Олег Александрович Красовский мог, он бы непременно покраснел от собственных мыслей.

Сурмина между тем смотрела на него спокойно и даже выжидающе, в ее черных бархатных глазах плескались искорки веселья, не замечаемые им прежде, и он подумал о том, как опрометчиво сравнил ее со страусом, прячущим голову в песок.

— О чем вы думаете? — неожиданно спросила она, будто смогла заглянуть в самую его суть, и это не могло ее не развеселить.

Красовский улыбнулся.

- О том, что твой рисунок навел меня на воспоминания о домах Сизы.

Ему удалось ее удивить, как будто она подозревала, что он ее обманывает. Но удивило ее совсем не это, и Красовский обругал себя за повадки школьника, которые не просыпались в нем уже очень давно.

— Странно, что именно Сиза…. Да у него каждое строение словно насмехается над природой, людьми и вообще, всем человечеством в целом. — Медленно проговорила она.

- Вот потому я и подумал о нем. Как будто это твоя пародия….

— Да нет, — голос Маши зазвучал тише, она отвернулась к окну, и Олег взглянул на девушку со стороны — настолько неожиданно грустным стал ее голос. — Это так, всего лишь мои мысли…. У меня много подобного добра.

Начальник хотел сказать что-то еще, но дверь распахнулась, и ввалился совершенно счастливый Игорь с охапкой чертежей. За ним следовала его наставница Лена, которая приподняла шикарно выведенные брови, заметив Машу на подоконнике и Красовского рядом с ней, и Михаил, оправляющий безупречные манжеты.

Собственные подчиненные показались Олегу вдруг великолепно сконструированными хлыщами в дорогих костюмах, и он поразился тому, с какой точностью эти мысли совпали с его ассоциациями.

…Сны между тем не желали прекращаться, Маша по-прежнему просыпалась в холодном поту, но теперь уже больше от того, что видения явственно приобрели лицо Красовского. Его зеленые кошачьи глаза, и улыбка, и типичный жест, с которым он потирал переносицу или брался за небритый подбородок, и тонкие длинные пальцы, крутящие сигарету. Его громкий заразительный смех, постоянные подтрунивания над собственными подчиненными, бесконечно курящими с дизайнерами на кремовых диванах, и то, как он постоянно переходит с «вы» на «ты» в разговоре, абсолютно, казалось бы, не придавая значения форме обращения…. Это странное ощущение постоянного присутствия начальника в ее голове пугало хотя бы и потому, что к чувству безмолвного уважения примешивалось теперь явное чувство влечения к нему.

Но что больше всего не понимала она — так это то, что он постоянно привлекал их с Игорем к делам, хотя в самый первый день он предупредил, что главное условие для стажеров — «не мешаться под ногами». Он поручил им с Игорем заняться новым заказом и велел каждому создать по образцу проекта, из которых он потом выберет на рассмотрение лучший. Он стал проводить со стажерами больше времени, чем их наставники, он выслушивал их и давал советы; и кроме ощущения себя как на бесконечном экзамене, у Маши еще было чувство, что за ней Олег наблюдает тщательнее, чем за Игорем, будто постоянно размышляет, что же с ней сделать по итогам этого испытательного срока, какой вердикт вынести всей ее работе.

И постепенно она приучила себя к мысли, что в случае отрицательного вердикта, не будет расстраиваться. В любом случае — в любом, каким бы ни оказался результат этого напряженного месяца — она получит безграничный опыт. Она уже получила его. Красовский определенно стоил своей репутации, начиная с потрясающей работоспособности и безграничного чувства уверенности в своих силах до заразительного азарта, который он вселял в окружающих. С ним хотелось работать и ни секунды не хотелось сидеть на месте.

* * *

— Скажите, Маша, а вы так работаете всегда или только в рамках испытательного срока? — насмешливый вопрос Красовского обжег ее шею — ее босс как всегда подкрался неслышно и встал за спиной. Была у него такая особенность — в самые неожиданные моменты оказываться будто бы слишком близко, даже не делая для этого слишком много шагов к собеседнику. Или это просто от постоянного трепета и волнения от его присутствия Маше порой казалось, что он уже прокрадывается в ее мысли….

Девушка быстро обернулась — начальник, подглядывающий в ее чертежи, сделал большие глаза, как бы говоря, что он тут не при чем.