Дети Земли

 - Какого еще ведомства? - нахмурился капитан.

 Патрик Освальдович замялся.

 - Оно тоже называлось КГБ, но, поверьте, к нашему Комитету Галактической Безопасности отношения не имеет. Из больницы Григорий Чудаков вышел на свободу законченным аутистом, жил тихо-мирно, практически ни с кем не общаясь, и скончался в полном одиночестве.

 - Вон оно что, - выдохнул Крэнк. - Всё это так неожиданно.

 - Необычная биография, - согласился Маркус. - Но я раскопал еще один удивительный факт...

 - Говорите же, Патрик Освальдович. Не тяните меня за хвост!

 Системный координатор не внял торопливости капитана. Глянул испытующе, как доктор, засомневавшийся в здоровье пациента.

 - Как вы себя чувствуете, Александр Иванович?

 - Вы опять? Нормально! - капитан заволновался. - Выкладывайте!

 - Боюсь вас ошеломить. Дело в том, что вы напрасно называли Грегори Чьюдика "сынком". На самом деле, вы находитесь с ним в иных родственных отношениях.

 - И кто же он?

 - Он ваш отец, сэр.

 - Не может такого быть! - вскрикнул Крэнк.

 - Я бы не осмелился утверждать без оснований. Но сохранившиеся документы прямо указывают на этот факт. Кроме того, о том же говорят анализы ДНК - вашего и Чьюдика. Я консультировался с Чжао Линем. Он оценивает такую вероятность в девяносто девять процентов.

 Капитан побледнел, потом побагровел и вцепился в подлокотники кресла.

 - А моя мать, выходит... та самая...

 - Да. Девушка, из-за которой наш стажер остался в прошлом.

 - Кто она?

 - Доярка совхоза "Красная Нива" Мария Глебова. Вашей маме тоже досталось. Лишь на пятом году заключения вашего отца ей разрешили свидание, и она поехала к нему в Сибирь. Там и осталась жить на поселении, ожидая освобождения возлюбленного. Однако уже через год, при родах в отсутствии квалифицированного медперсонала, умерла от сильного кровотечения. Вы же родились крепким, здоровым мальчиком. Вас сдали в детприемник города Канска, где вы воспитывались до пяти лет. Впоследствии вас усыновил работник внешнеторгового ведомства, и вы попали в Австралию...

 - Спасибо! - прервал капитан. - О дальнейшем я сам помню. Так выходит, я не Александр Крэнк, а Александр Чудаков?

 - Это примерно одно и то же. Тут даже консультироваться с нашим лингвистом не нужно. Крэнк, с английского, и есть чудик, чудак. То есть логично предположить, что все в вашем роду обладали незаурядным качеством видеть мир по-своему. А люди, с которыми вы общались, сразу это замечали. Извините, конечно, Александр Иванович...

 - Тогда уж называйте меня Александром Григорьевичем, - пробурчал капитан.

 - Хорошо, Александр... э, Григорьевич.

 - А еще что выяснили?

 - Есть много документов, которые представляют для вас интерес. Можете потом сами ознакомиться. Вот, к примеру, в архивах я обнаружил копию письма, датированного шестидесятым годом. Оно написано вашим отцом и адресовано известным фантастам братьям Борису и Натану Стругацким с просьбой подтвердить, что в будущем так всё и будет, как он излагает в объяснительной записке.

 - И что ответили братья Стругацкие?

 - Ответа я не нашел. Но вполне вероятно, что они использовали некоторые реалии, высказанные Грегором, в их фантастическом романе о будущем.

 Капитан оторвал руки от подлокотников и сцепил их на затылке. Потом поднялся и сказал надтреснутым голосом:

 - Спасибо за информацию. Я пошел.

 - Позвольте спросить, - забеспокоившись, спросил Маркус. - Куда вы намерены идти?

 - Ну пульт управления.

 - Для какой надобности, Александр Григорьевич?

 - Хочу к папе и маме, - жалобно проговорил Крэнк. - Желаю пообщаться с ними, пока они еще живы.

 - Эх, так я и ожидал, - в тревоге сказал Маркус. - Но поймите, сэр, это за гранью возможного.

 - Прекратите отговаривать! - вскричал капитан. - Почему! невозможно! вернуться ?

 Патрик Освальдович, заторопившись, взял со столика пластиковый стакан с бледно-розовой жидкостью, приготовленный им заранее.

 - Выпейте. Возврат не корректен. Как член Комитета Безопасности я не могу этого допустить. Я уже объяснял. Повторюсь еще раз. Могут возникнуть серьезные нарушения казуально-причинных связей прошлого с будущим. Это чревато непредсказуемыми последствиями! Захотим вернуться к себе, а не получится. Окажется, возвращаться-то нам уже некуда.

 - Как это некуда?

 - Вдруг уже не будет двадцать первого века-то? - попугав капитана, Маркус со своих рук напоил его лекарственным напитком и сам остаток допил. - Вы уж простите меня, Александр Григорьевич. Я тоже виноват в случившемся. Мы вместе поддались доводам первого космического зай... извините, вашего отца. Ведь первоначально в состав контактеров планировался лингвист Ять.

 - Вы что несете? Да как вы смеете! - с болью бросил капитан. - Конечно, Рудольф неплохой парень, но я и мысли не допускаю, чтобы он мне подменил отца.

 - Я другое имел в виду, - поторопился поправиться Маркус. - Ведь останься Чьюдик на борту, всё вышло бы иначе. Рудольф Ять вряд ли пошел на контакт с дояркой Глебовой. Он ведь дружит с Дашей Кондратьевой, я точно знаю. Ну, единственное, что он насмелился бы сделать, так это взять автограф у Юрия Гагарина.

 - Послушайте, Маркус, - капитан назвал координатора по фамилии. - Вы что, вообще против моего рождения?

 - Ах, да! Извините за необдуманное высказывание.

 - Знаете, Патрик Освальдович, я, конечно, не такой большой спец по космической безопасности, как вы, но у меня имеется особое мнение. Я думаю, природа не так глупа, как нам кажется, и создала защитный механизм на этот случай. Ведь ничего страшного с нашим будущим не случилось, когда мой отец остался в прошлом. Мы все своим существованием это подтверждаем. Конечно, прискорбно, но человек попавший не в своё время неизбежно выпадает из него. Тут, наверно, прячется какой-то физический закон.

 - Очень может быть, - мягко, утешая как взрослый ребенка, отозвался Маркус. - Если откроют, то назовут законом Крэнка-Чудакова.

  Далее не слушая его, не желая принимать возражений, капитан активизировал свои видеофон и вышел на связь с инженером Штуффом.

 - Якоб, что вы скажете о технической возможности хотя бы кратковременного возвращения на Землю прошлого века?

 - Технически, да, возможно, - голос Штуффа, как всегда, был невозмутим, лицо на экране видеофона тоже. - Мы еще не сильно разогнались. Но в таком случае нам может немножечко не хватить ресурсов на очередную эволюцию. И мы вряд ли будем способны возвертаться в наш собственный прайм-тайм.

 - Понятно, - капитан помрачнел и прикрыл потяжелевшие веки.

 - Позвольте дать вам дружеский совет, Александр Григорьевич, - мягко, осторожно, почти ласково проговорил всё слышавший Маркус. - Не зацикливайтесь на прошлом. Переключитесь на настоящее. Ну, в конце концов, наведайтесь еще раз к Клариссе.

 - Вы что мне предлагаете! Идти ублажать себя, после того как Кларисса потеряла любимого человека?

 - Именно поэтому, - продолжал уговаривать системный координатор. - Она ведь сейчас тоже одинока.

 Капитан опустил голову и с минуту осмысливал, что услышал.

 - Ладно, я подумаю. Спасибо, Патрик Освальдович, за дружеский совет. - Он потопал к выходу, но у двери приостановился. - А выяснили, кто из экипажа дальний родственник шведскому королю Карлу?

 - Я имел в виду себя, - Маркус скромно потупился. - Но стопроцентной уверенности нет. Сведений, увы, недостаточно. Возможно, полностью мне удастся выяснить, вернувшись на Землю.

12. Преодоление запрета

 "Нет, нет и нет, к Клариссе нельзя", - наложил капитан тройной запрет на свои действия и вернулся в каюту. Более просторную, чем у других, но и более пустую, с голыми стенами, на которых ни одного портрета. Нет, у него родственников. Хотя... уже есть! Он подумал: можно вывесить портрет отца, Грегори Чьюдика, то есть Григория Чудакова. А ведь славный был парень! Отзывчивый, изобретательный; надо же, первый космический заяц.