Страница 6 из 13
1924 год труден для защиты: фонды исчерпались, у адвоката Ф. Мура нет офиса, комитет по защите не функционирует, у него нет ни программы, ни действий. Судья Тайер болеет пневмонией, а потом аппендицитом. Корнелия обращается за помощью к нью-йоркским радикальным профсоюзам. Мур не может найти общего языка с анархистской группой комитета по защите – эти люди больше говорят, чем действуют. В Италии формируются группы фашистов, проникающих в Америку. Итальянцы организуются в банды мафиози, социалистические митинги в американских городах разгоняются, итальянские радикалы депортируются. Большой бизнес прилагает усилия, чтобы предотвратить запрет детского труда.
На выборах президента страны побеждает Кельвин Кулидж – губернатор штата Массачусетс, сумевший, по мнению Синклера, построить капиталистическую иерархию церкви, бизнесменов, банкиров, прессы, университетских профессоров, бутлегеров, криминалитет. Главой католической общины страны становится кардинал Вильям О'Коннелл (W. O'Co
Глава 17. Мельница закона. Бетти Алвин теперь двадцать шесть лет. Как настаивают ее семья и друзья, она достаточно созрела, чтобы не отдавать столько времени и сил социальному недовольству. Вместе с Джо они решают создать колледж в Бостоне, чтобы научить рабочих думать за себя вместо акционеров и банкиров. Джо преподает два вечера в неделю историю европейского рабочего движения. Он пишет об этом книгу. Бетти теперь законная и сертифицированная жена Джозефа Рэнделла. Она ждет ребенка.
Рождается мальчик, которого родители позволяют крестить.
Попытки Корнелии собрать новые средства в защиту Сакко и Ванцетти безуспешны. Усиливаются разногласия между анархистской группой комитета и адвокатом Муром. Вместо части итальянцев в комитет входят американцы. Комитет решает вместо Мура нанять другого адвоката – Вильяма Томпсона (W. Thompson), но тот требует гонорар двадцать пять тысяч долларов. Это становится проблемой для Корнелии, Бетти и Джо, которая, однако, решается неожиданным образом, едва ли возможным где-нибудь, кроме Бостона.
Далее Синклер рассказывает историю, которая сегодняшними источниками не подтверждается. Молодой человек по имени Чарльз Гарланд (С. Garland) во время учебы в Гарварде знакомится с Джоном Ридом (J. Reed), тем самым Ридом, который отдал свою жизнь русской революции и похоронен у Кремлевской стены. Его друг Гарланд унаследовал миллион долларов. Совесть не позволяет ему принять это наследство, он передает его в комитет по защите Сакко и Ванцетти. Это позволяет В. Томпсону принять участие в деле. Однако, как рассказывают современные авторы, Гарланд хотел просто отказаться от наследства в соответствии с его моральными убеждениями, как от незаработанных денег. Многие порицали его за это. Так, Синклер, с которым он никогда не встречался, написал ему письмо, упрекая в непреклонности и избыточной чистоте в отношении к деньгам, настаивая, чтобы Гарланд принял деньги и предложил их организациям и частным лицам, которым, как и Гарланду, «не нравится система». Синклер привел их перечень. Хотя Гарланд продолжал отказываться от наследства, видимо, писатель посеял в нем семена сомнения. В конце концов, несколько левых и социалистических изданий и организаций получили от него по юо тысяч долларов.
Вернемся к В. Томпсону. Он против пропаганды в суде и, конечно, это приводит его к конфликту с активными левыми друзьями обвиняемых. Бетти и Джо считают, что пропаганда должна быть сутью защиты. Судья Тайер отвергает все прошения о новых судах и дело для оценки справедливости приговора передается в Верховный суд штата, которым вынесенный приговор подтверждается 12 мая 1926 года в решении из двадцати двух тысяч слов юридической терминологии.
Тем не менее, защитник Томпсон собирает дополнительные доказательства, надеясь созвать новый суд, и, таким образом, отложить исполнение приговора еще на год. Проведение нового суда отвергается.
Глава 18. Ловкий продавец. Теперь у защиты остается только надежда на помилование обвиняемых губернатором штата Элвеном Фуллером (A. Fuller). До избрания губернатором у него был успешный бизнес – розничная продажа автомобилей в нескольких штатах Новой Англии. Два срока он был членом конгресса, вице-губернатором штата, играл роль независимого, строгого и неподкупного политика.
Главной героине романа Корнелии уже семьдесят два года, ее волосы стали снежно-белыми, а походка – не такой твердой, как была. И все-таки она спрашивает у своего зятя адвоката Генри Винтерса, каково реальное отношение губернатора к делу Сакко и Ванцетти, и что он собирается делать. Но Генри твердо отвечает, что шансов на спасение у ее подопечных нет. Защитник Томпсон представляет губернатору Фуллеру прошение Ванцетти о помиловании, которое он пишет сам. Сакко отказывается от какого-либо прошения.
Теперь здание парламента заполнено репортерами. Губернатор принимает свидетелей, чтобы лично их расспросить. Корнелия и ее друзья добиваются, чтобы губернатором была создана Консультативная комиссия. К Фуллеру с этой просьбой обращается также глава епископальной церкви Массачусетса Вильям Лоренс (W.Lawren-се). В эту комиссию входят самые авторитетные юристы и уважаемые люди: Президент Гарвардского университета Лоренс Лоуэлл (L. Lowell), судья в отставке Роберт Грант (R. Grant) и Президент Массачусетского института технологии (MIT) Самуэль Стрэттон (S. Stratton). Однако создание комиссии не уменьшает потока писем протеста и негодования прессы. Взрываются бомбы перед посольствами США в Европе, разбиты окна посольства в Буэнос-Айресе.
Семья Торнвелл раскололась: Корнелия уверена, что вся борьба еще впереди, ее дочь Дебора считает, что все трудности преодолеют Консультативная комиссия и епископ. Младшая дочь Клара растрогана рассказом матери о жене Сакко, которая семь лет живет в обстановке страха смерти, угрожающей ее мужу.
Глава 19. Академическое единовластие. Первое заседание Консультативной комиссии Лоуэлла объявляется закрытым, без зрителей и репортеров, даже участникам запрещено рассказывать о нем. Конституция Соединенных Штатов предусматривает возможность очной ставки обвиняемого и свидетеля преступления. Комиссия, однако, допрашивает свидетелей без присутствия Сакко и Ванцетти. Есть еще и другие правила процедуры, которые комиссия исключает, когда считает это целесообразным. Корнелия к своему ужасу узнает, что глава комиссии Лоуэлл смотрит на дело не объективно, но глазами судьи Тайера. Комиссия убеждена, что подсудимые виновны, и теперь только ищет свидетелей, чтобы подтвердить это убеждение. Выясняется, что у членов комиссии было предвзятое мнение о процессе, когда они согласились участвовать в нем.
Губернатор продолжает принимать по тридцать свидетелей в день. Более того, он едет в тюрьму городка Чарльзтаун (Charlestown), где в одиночной камере сидит Ванцетти, готовый голодать до смерти. Ответы Ванцетти губернатору растягиваются надолго потому, что включают историю его радикального сознания, отношение к юристам, католической церкви, капиталистической ментальности и т. д. У губернатора нет времени выслушивать всю эту философию. Но он снова приезжает говорить с Ванцетти еще два часа. Сакко беседовать с ним отказывается. Корнелия посещает губернатора. Он принимает ее вежливо, в соответствии с приличиями и хорошими манерами. Но все ее усилия оказываются тщетными.
Глава 20. Решения. Консультативная комиссия признает приговор справедливым. Это решение для Корнелии означает конец всем надеждам. Она разочарована еще одним обстоятельством: не оправдались ее надежды на председателя этой комиссии Лоуэлла, которого она считала великим человеком, лучшим из тех, кого она знала.
Общее внимание приковано к губернатору, который должен объявить свое решение о помиловании з августа 1927 года. В Бостоне проходят большая демонстрация и массовый митинг за отмену приговора. Полиция разгоняет демонстрантов. Три участника арестованы за неподчинение. Корнелия просит губернатора еще раз принять ее, но не получает ответа. Тогда аристократическая семья Торнвелл приглашает его на обед, и там Дебора, старшая дочь Корнелии, задает вопрос, можно ли отложить казнь осужденных итальянцев. Но все попытки спасти Сакко и Ванцетти напрасны. Помилование отклонено. Проходит несколько демонстраций, которые полиция не трогает, одна из них – перед главным входом в парламент. Люди идут в тишине, не обращая внимания на окружающих. Плохо только то, что так много демонстрантов – иностранцы, особенно русские и евреи, которых не любят в Бостоне. Фамилии Беркович и Боровский, Далевич и Гурвиц, Тимшук, Сашук и Шкляр не производят хорошего впечатления. Когда одну из демонстраций разгоняют, Бетти цитирует Ленина: «Насилие – монополия государства».