Год жизни

...В том походе, уже перед выходом домой, я добыл косулю, чем и спас не только себя но и Василия, от "голодной смерти".

К тому времени, мы уже подъели все запасы, дробовые заряды на уток тоже закончились, и мы ели поджаренных на костре ондатр, которые по вкусу напоминали зайчатину - ведь и те и другие были грызунами...

...В последний день, перед возвращением на сейсмостанцию, я пошёл вниз по течению Муякана, огибая большое озеро, на котором мы стояли, справа. В одном месте я встретил свежие медвежьи следы и совсем недавний его помёт. Естественно, я насторожился и шёл внимательно всматриваясь вперёд и по сторонам.

Выйдя на чистое место, я увидел впереди неширокий залив и на противоположном берегу, вдруг заметил какое-то подозрительное шевеление. Остановившись, я достал из рюкзака бинокль и вглядевшись, различил на той стороне, в зарослях молодого осинника, косулю, которая не обращая на меня внимание, поедала молодые листочки с осинок...

Медленно опустив бинокль, я поднял ружьё, прицелился и выстрелил. Движение в чаще прекратилось. Торопясь, я обошёл озеро по периметру и когда пришёл в осинник, то почти сразу увидел лежащую под деревцами косулю...

Я, конечно обрадовался, потому что мы с Василием, были теперь спасены от "голода"!

Назавтра, мы вынуждены были срочно эвакуироваться со своей стоянки.

Началось большое наводнение, вызванное таянием снегов на окрестных горах.

Вода с утра, пошла "валом" и мы, едва успели собрать свои вещи, поспешили уходить из опасного места. Однако, выяснилось, что уже оказались окружены водой и пришлось брести по воде, выбираясь на сухое место.

Вася был обут в короткие резиновые сапоги, а у меня были ботфорты и потому, я взвалив его на плечи, осторожно ступая по воде, которая местами была уже выше колена, кое-как пробрался к возвышению, на котором росли молодые сосёнки.

Поплутав некоторое время в незнакомых местах, мы вышли на дорогу, и вскоре увидели на краю большой вырубки знакомую избушку сейсмостанции, где я ночевал не один раз в течении зимнего охотничьего сезона, в гостях у Володи Кондакова...

Хозяева нам обрадовались, напоили чаем, а мы в свою очередь поделились с ними мясом добытой косули. В тот же день, мы отправились в сторону Тоннельного, однако вынуждены были возвратиться и ночевать на станции, потому что ручьи, наполненные талой водой, превратились в "громокипящие", непереходимые потоки...

К утру, когда вода спала и речки вошли в свои берега, мы, воспользовавшись этой паузой в наводнении, преодолели самый опасный участок обратного пути...

Ночевать остановились в пойме Муякана, в странном месте, на берегу заросшей высокой осокой, озеринки.

На одном из сухих, крупных деревьев, стоявших неподалеку от воды, было гнездо крупного орлана, который носился над нашими головами, явно с недружелюбными намерениями.

Через какое -то время, громадные хищные птицы успокоились, но мрачноватый ландшафт, невольно "напрягал" нас и мы с опаской поглядывали на гнездо, сидели у большого костра.

Вася, в этот раз, приготовил косулятину и мы ели свежее мясо без хлеба, жмурясь от удовольствия, поглощая порцию за порцией сочное, свежее жаркое!

У нас ещё оставался жир, и на нём, Вася готовил свеженину в большом, простреленном пулей алюминиевом котелке, подобранным нами где - то по дороге. Этот роскошный ужин и тревожная ночёвка у загадочного озера, запомнилась мне надолго...

Стоит рассказать подробнее и о моём напарнике в этой охоте.

Вася Дмитриев, родился в Ленинграде, в семье потомственных врачей. Он и сам поступил на медицинский факультет в институт и собирался продолжить семейную традицию.

И тут с ним случилось несчастье - он влюбился в женатую красавицу и совсем потерял голову. После скандалов и разбирательств, Вася вынужден был бросить институт, свою жестокую любовницу и уехал на БАМ, где находили себе убежище, многие люди с душевными травмами. Вот и Вася, поработав здесь штатным охотником в промхозе, устроился к нам на сейсмостанцию, залетел куда-то в горы, поработал там, потом перешёл к лавиньщикам и там женился на вдове начальника отряда, которая осталась с дочкой после трагической смерти мужа - начальника лавиньщиков.

Несчастье в этой семье случилось неожиданно!

Маленькая дочь, катаясь на санках с горки, сломала себе руку и так плакала и мучилась от боли в руке, что отец, не выдержав этого зрелища, в каком - то истерическом припадке, схватил ружьё, выскочил в сени и выстрелил себе в сердце...

Надо отметить, что на БАМе, такого вида происшествия, случались довольно часто. Видимо, тому причиной, была географическая изолированность многих поселений, в которые приехали и где жили, чаще всего люди из больших оживлённых городов не привычные к такому однообразному быту.

На этой же почве, часто случались и семейные трагедии, с изменами, ревностью и внезапными психическими срывами...

Женщин здесь, сравнительно с большим количеством молодых и привлекательных мужчин, было немного и потому, многие жёны, окружённые таким количеством привлекательных "самцов", сходили с ума и это служило почвой для многих семейных трагедий.

...Один из моих приятелей, директор дома культуры, как-то уехал в долгую командировку и в его отсутствии, его жена, недавно родившая малыша, соблазнённая демоническим красавцем молдаванином, изменила ему.

Когда наш друг возвратился в Тоннельный, через какое-то время, об этой измене, рассказала ему соседка-сплетница, всё видевшая или всё слышавшая...

Разгорелся скандал. Обманутый муж схватив альпийскую кирку, пытался убить "прелюбодея", которого едва спасли, прибежавшие соседи по общежитию...

В итоге, несчастная "изменщица", уехала на "материк" с ребёнком, а потом писала бывшему мужу слёзные письма и каялась во временной слабости.

Молдаванин, тоже вынужденный был уехать, а наш друг внезапно запил, страшно душевно "раненный", всем случившимся...

Этот мой знакомый, почернел лицом, очень переживал произошедшее, однако, так и не простил свою бывшую жену, родившую ему ребёнка. Он, несколько раз ездил на родину, борясь с душевной травмой и в конце концов, уехал с БАМа, не справившись с убивающими его воспоминаниями...

...Незаметно, наступило лето. Дневники я уже не писал, а работал с Юрой в посёлке и жили мы вместе в том же Доме быта, который и оформляли. На сейсмостанции, вместо меня работал мой сменщик, которому я отдавал свою зарплату...

Однажды, в составе небольшой "рыболовной экспедиции", мы съездили на рыбалку, в верховья Верхней Ангары.

Приехали на место на ГАЗ - 66, и остановившись на берегу, довольно широкой реки, стали закидывать сетку, а кто-то с удочками ушёл вверх по течению...

Часа через два, все собрались ужинать. В сетку, к тому времени попал крупный, блестевший серебряной чешуёй сиг, а ребята, поймали ещё несколько крупных харьюзов, из которых и сварили замечательную уху. На всю команду, была только одна бутылка водки и потому, каждому досталось по паре глотков.

Но и этого было достаточно, чтобы захмелеть и воодушевиться.

Напомню, что на БАМе был сухой закон и выпивку было очень трудно доставать.

А я, вообще, в течении года не пил ни грамма и потому чувствовал в себе пробуждение необычайных интеллектуальных силы...

Но потом, стоило мне выпить хотя бы рюмку водки, как я начинал чувствовать, что работа моего мозга слабеет и как бы затуманивается нездоровым ядовитым "туманом".

Юра Орлов, в тот вечер, уже после ужина, предложил мне поплыть на резиновой лодке, колоть рыбу с фонарем, и я согласился.

Мы сели в резиновую лодку-двухместку и отплыли.

Некоторое время, мы видели ещё на вершинах деревьев, оранжевые сполохи от большого костра, но вскоре потеряли его из виду и увлеклись рыбалкой.

Однако рыба, почем - то не шла на свет, а мы, понемногу отдалялись от места стоянки, а когда "очнулись", то было уже поздно. Плыть по течению большой таёжной реки легко и приятно...